— Туннель проходит под дорогой к дому напротив, — голос его понизился до шепота. — Это же подкоп в музей Мосби!
— Проверим? — с энтузиазмом предложил Юпитер.
Он шагнул в туннель, подсвечивая фонариком вправо и влево.
Друзья последовали за ним. Они продвигались молча, а земля поглощала звук их шагов. Воздух становился тяжелым. Они прошли уже довольно много, когда агент № 1 остановился. Путь преграждала бетонная стена. Он потрогал ее — стена была массивная и сплошная.
— Подвал музея, — прошептал он. — Единственное место, где нет сигнализации. Юпитер передал Бобу фонарик — теперь, в обратную сторону, он пошел первым.
— Невероятно! — воскликнул Пит, когда они снова оказались в подвале виллы Рэдфордов. — Это сколько же времени надо было копать. Месяцы!
— Теперь понятно, почему старались выжить Летицию, — сказал Юпитер. — Она могла спуститься в подвал и увидеть туннель, или засечь его с тележкой, просто посмотрев в окно.
Боб выключил фонарик. Нужно было возвращаться в дом.
— Теперь ясно, почему машина Берроуза ехала так медленно — в багажнике была земля. Он ее отсюда на машине вывозит, — заключил главный.
Проходя мимо холодильной камеры, Пит приостановился и принюхался.
— Воняет горелым, — определил он, наморщив нос, и открыл дверь.
Когда Пит зажег свет, они увидели в углу дымящуюся кучу тряпья. Рядом стояли ведра с засохшей краской. Помещение постепенно заполнялось дымом.
— Вот идиотизм! — оторопел Боб. — Тряпки с краской оставили, а они загорелись. Он подошел к куче и пнул ее ногой. Тряпье разлетелось, и несколько клочков
вспыхнуло.
— Эй, ты, поосторожнее, — Пит подскочил к нему на помощь.
Втроем они стали затаптывать тлеющее тряпье и вдруг услышали позади тихое зловещее хихиканье. У двери стояло пугало, уставившись на ребят треугольниками глаз и скривив рот в усмешке. Постояв несколько секунд, оно выскочило за дверь. Громко щелкнул замок.
— Стой! Ни с места! — Пит одним прыжком достиг двери и схватился за ручку.
Дверь не открывалась.
— Стой! Вернись! — продолжал орать агент № 2.
— Не надрывайся, — сухо сказал Юпитер. — Он нас не выпустит. Что толку драть глотку?
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ ВЗРЫВ
Боб обследовал дверной замок и понял, что открыть его невозможно — он был сломан.
— Ясно, как дважды два четыре, — сказал Юпитер. — Он… или оно?.. видел, как мы вошли в туннель, понял, что мы слишком много знаем, и устроил мышеловку. Сломал замок, потом поджег тряпки — и мы на это купились.
— Не могли же мы оставить их гореть, — сердито фыркнул Пит.
— Вот и пугало тоже так считало, — Юпитер опустился на корточки.
— Здесь мы отрезаны от всего мира. Можно орать, стучать — результат будет нулевой. Холодильные камеры очень герметичны — нас не услышит ни одна душа.
— А если постучать по трубам? — оживился Пит. — Ведь они идут куда-то в дом.
— К твоему сведению, эти трубы идут к холодильному агрегату, а его обычно устанавливают не в доме, а отдельно. Колотить по трубам, конечно, можно, но услыхать нас могут, только если спустятся в подвал.
Пит сел на пол, прислонившись спиной к стене.
— Значит, пугало оставило нас тут пропадать?
— Кто-то же нас хватится, и будет искать, — тон главного сыщика был нарочито уверенный. — Увидят наши велосипеды. Они стоят прямо перед домом, рядом с машиной Летиции.
— Ха! Полезет Летиция в подвал, как же! — скептически хмыкнул Боб. — К паукам?
Юпитер задумался.
— Твоя правда. Она уже даже в собственную спальню боится одна идти — дошла до ручки. А еще может подумать, что мы у Вулли.
Они помолчали. Тишина становилась гнетущей и буквально давила на мозги.
— Тетя Матильда нас спохватится, — вспомнил Юпитер. — Она пошлет Конрада и Ганса на поиски или позвонит шерифу. Рейнолдс сообразит, что мы можем быть здесь. Но сколько времени пройдет…
Юпитер замолчал, внезапно похолодев от ужасной мысли… А хватит ли им воздуха до тех пор, пока их найдут? Об этом же подумали и остальные.
Время ползло медленно, прошло несколько тоскливых часов. У Юпитера заурчало в желудке, и он подумал, что время близится к ужину. Или это просто от голода — ведь они не обедали.
Внезапно за стеной возник какой-то гул, и они почувствовали слабый толчок.
— Что это? — испуганно вскинулся Пит.
— Похоже на землетрясение, — сказал Боб.
— Этого еще не хватало, — заворчал Пит, снова прислоняясь к стене. — Мало того, что заперты в этой душегубке, еще нас тут и завалит.
Снова потянулись минуты, бесконечные, как часы.
— Мне только кажется, — заговорил Боб, — или вправду стало очень душно?
— Балда, конечно, тебе кажется. Мы здесь всего-то пробыли… — Юпитер внезапно замолчал и затаил дыхание. — Что это?
Явственно слышалось негромкое постукивание. Пит подбежал к двери и стал молотить ее кулаками:
— Эй! Мы тут! Эй!
Юпитер снял ботинок и забарабанил им в дверь. Все трое орали изо всех сил.
Старания их были не напрасны — тяжелая дверь распахнулась, и сыщики увидели высокого человека с густой седой шевелюрой. На обветренном загорелом лице выделялись жесткие складки вокруг рта. Летиция Рэдфорд робко выглядывала из-за его плеча.
— Слава тебе, господи! — человек облегченно вздохнул. — Так и думал, что они где-то здесь. Велосипеды стоят, а мальчишки исчезли.
Юпитер выступил вперед и, хитро улыбнувшись, заявил:
— Иногда и тайные наблюдатели оказываются полезными.
— Тайные наблюдатели? — удивилась Летиция. — Но это же Бен Стейнер! Раньше он занимался нашим бассейном. Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит? Где Берроузы? Я проснулась — а в доме никого нет!
— Если Берроуз исчез вместе с женой, значит, они свои дела закончили. — Юпитер показал на туннель в конце коридора.
— Вот чем они занимались! — воскликнул Стейнер, проследив за его взглядом. — Туннель.
— К музею Мосби, — добавил Боб.
Агент № 1 снова достал фонарик и направился к туннелю, возглавив процессию.
— Стойте, — жалобно сказала Петиция. — А я?
— Идите за нами, быстро, — коротко приказал Стейнер.
Летиция поспешила за остальными. Чем дальше они продвигались, тем отчетливее чувствовался какой-то едкий запах.
— По запаху похоже на динамит, — потянув носом воздух, определил Стейнер. Действительно, в конце туннеля в бетонной стене зияла огромная дыра, открывающая проход в подвал музея Мосби.
— Точно! — воскликнул Пит. — Мы думали, что началось землетрясение, когда сидели в холодильнике, а это был, оказывается, взрыв.
— Да, и произошел он после пяти, когда уходят сторожа, — быстро сообразил Юпитер.
Стейнер первым пролез в пролом и сразу увидел выключатель, на который падал свет от фонарика Юпитера.
Они быстро осмотрели подвал музея. Здесь располагались: котельная, сложная установка для поддержания микроклимата в залах, а также склад, где штабелями стояли пустые ящики. Летиция не проронила ни слова, только старалась не отставать от мужчин. Они поднялись по лестнице, и сразу попали в холл.
— Мистер Мальц! — гаркнул Юпитер. Ответа не последовало.
— Наверное, его здесь не было, когда взрывали, — предположил Боб.
Они быстро пробежали по залам первого этажа, время от времени окликая Мальца. В залах царил полный порядок. Мальца здесь не было.
Тишина музея стала казаться зловещей. Живое воображение Юпитера начало рисовать жуткие картины, где Мальц был или зарезан, или задушен. «Преступники способны на все, — думал агент № 1. — Оставили же они нас погибать в той камере».
Наконец сыщики, Бен и Летиция поднялись на второй этаж и сразу заметили следы опустошения. Из первого зала исчез Вермеер, из второго Рембрандт, Ван Дейк и Рубенс, не было и полотен старых фламандцев с их яркими, сияющими красками. Голые стены залов представляли печальное зрелище.
Первой заговорила Летиция:
— Вся коллекция Мосби, — голос ее дрожал. — И это сделали Берроузы? Кухарка и лакей? Вырыли туннель… и… и Берроуз был пугалом?
В ту же секунду наверху послышался стук — и никто не успел ответить Летиции.
— Там! — крикнул Юпитер и первым бросился к лестнице.
Стук доносился из мастерской Герхарда Мальца. Сыщики обнаружили хранителя музея в стенном шкафу небольшой спальни. Во рту его торчал кляп, сделанный из полотенца, а руки и ноги были связаны бельевой веревкой.
— Сейчас мы вас освободим! — Юпитер опустился возле него на колени.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ СООБЩЕНИЕ ДОЗОРНОГО
— Я была бы просто счастлива, если бы кто-нибудь рассказал мне, что здесь происходит, — миссис Чамли сидела, неестественно выпрямившись, в своем кресле и теребила шерстяной плед на коленях. Весь ее вид выражал нетерпение.
