Иоанна Хмелевская - Особые заслуги

— А почему он решил, что обязательно в могиле?

— Откуда мне знать, почему он так решил, но ведь что-то же думать он должен? Подумал и решил — стану искать в могилах.

— А почему не в окопах?

— Ну что пристала? Откуда мне знать?

— А штаб тоже сидел в окопах?

— Наверное, не на дереве же!

— Им сподручнее было и закопать в окопах…

— Знаешь, сколько здесь окопов? Целые сотни километров! Всех не перекопаешь. А тот, что ищет, тоже, должно быть, подумал как следует. Наткнулся на кладбище и решил… Я, например, стал бы искать на кладбище, факт!

— Уж могил-то во всяком случае меньше, чем окопов, — согласилась рассудительная Яночка. — Не исключено — он решил начать с могил, а когда все их обыщет, за окопы примется. Погоди, Хабр что-то говорит. Над этой проблемой мы дома подумаем, а сейчас давай Хабра послушаем.

Хабр меж тем пришел к выводу, что место, к которому он привел по следам злоумышленника своих маленьких хозяев, уже ими осмотрено, так что можно двигаться дальше. Хабр показал еще не все, что собирался. Собака встала, обежала вокруг свежераскопанной могилы и, опустив нос к земле, направилась по какому-то следу. Обернулась, увидела — дети стоят где стояли. Пришлось вернуться, покрутиться вокруг них, отбежать, опять оглянуться и нетерпеливо переминаться на месте, пока они наконец, не соизволили двинуться вслед за своим четвероногим проводником.

— Эх, жизнь собачья! — ворчал Павлик, поспешая вслед за Хабром. — Темно, хоть глаз выколи, мокро, холодно и наверняка поздно, дома влетит…

— А что делать? — вторила ему сестра. — Не оставлять же до утра, дождь все следы размоет.

Когда наконец вслед за Хабром дети вышли прямехонько к знакомой базе отдыха, они уже ног под собой не чуяли. Хабр не знал жалости. Он вел их напрямик, уверенно идя по следу. И собаке не было необходимости все время принюхиваться к следам, она наверняка сокращала путь, безошибочно выводя потом опять на след прошедшего здесь человека. Натренированный на поиски дичи, необыкновенно способный пес за время пребывания с Яночкой и Павликом не только не утратил приобретенные ранее охотничьи навыки, но и еще чрезвычайно их развил под умелым руководством детей, интуитивно, понимавших своего друга. К тому же у него не было недостатка в постоянных тренировках, дети то и дело просили пса выследить интересующие их объекты, так что врожденные охотничьи таланты пса обогатились благоприобретенным опытом.

Насквозь промокший, взопревший, измученный и грязный Павлик, увидев перед собой знакомый кемпинг, погасил фонарик. В поселке горел уличный фонарь, к тому же окна некоторых домиков были освещены, так что света было достаточно. После лесной темноты — даже более, чем достаточно.

Ни секунды не сомневаясь, Хабр устремился в проход между домиками, привел к одному из них, на всякий случай основательно обнюхал землю у входа и сделал стойку на дичь. Оглянувшись на детей и убедившись, что они ее видели, сел, сияя от гордости. И даже языка не высунул, совсем не устал!

Остановившись в тени соседнего домика, дети шепотом совещались.

— Из этого следует — их было двое, — тяжело дыша говорил мальчик. — Один с лопатой к машине пошел, а второй сюда притащился и теперь сидит вот в этом доме. Если я правильно понял Хабра…

— Ты правильно понял, — похвалила брата Яночка, пытаясь вытряхнуть из волос набившиеся в них листья, хвойные иголки и прочий лесной мусор. — Наверняка злодеев было двое, один бы не успел и туда, и сюда смотаться. А водитель машины с места не двинулся.

— Смотри, в доме горит свет, — перебил сестру Павлик. — Заглянем?

И осторожно подкравшись к окну, Павлик, приподнявшись на цыпочки, заглянул внутрь. Поскольку занавеска на окне была задернута неплотно, он смог заглянуть в освещенную комнату и, очень взволнованный, вернулся к нетерпеливо поджидавшей его Яночке.

— А ну-ка угадай, кого я там увидел? — спросил он каким-то зловещим тоном.

Думать Яночка умела. Взглянула на довольного собой пса, на взволнованного брата, на домик, опять на собаку… И холодно произнесла:

— Рыжего Попрыгуна.

Павлик все-таки удержался и не присвистнул. Решительно, его сестра очень неглупая девчонка, только вот не надо хвалить, а то возомнит о себе.

— Точно, Попрыгун! — как можно равнодушнее подтвердил мальчик. — Как штык! Сидит за столом и читает, мерзавец.

— Что читает? — поинтересовалась сестра.

— Откуда мне знать? Я не интересовался.

— Да ты что! А ну-ка возвращайся и посмотри хорошенько! Вдруг это те самые могильные документы?

Сестра еще и договорить не успела, а Павлик опять приник к окну. Вернувшись, доложил:

— Исключено. Обычная книжка. И даже совсем не старая. Сам видел, новехонькая! Такая в могиле не могла сохраниться. А как ты догадалась, что там Попрыгун?

— По поведению Хабра. Он его еще на пляже обнюхал и теперь сразу сказал — он. Наверняка его следы обнаружил на кладбище еще тогда, когда мы туда первый раз вышли, а потом на пляже на него показывал, помнишь? Иначе с чего бы заинтересовался этим подозрительным Попрыгуном? Дети позволили себе немного отдохнуть после форсированного марша в темноте. Яночка радовалась — немного приоткрылась завеса над тайной, кое-что удалось узнать. Благодаря Хабру разоблачили Попрыгуна. Притворялся беззаботным отдыхающим, приехал позагорать и покупаться, увлекался малиновыми толстушками, ха-ха! А на самом деле приехал для того, чтобы раскапывать старые могилы в компании с подозрительным сообщником. С двумя подозрительными сообщниками! Один водитель машины с двойными номерами чего стоит! Наверняка здесь действует шайка преступников.

— Пора возвращаться, — заметил Павлик.

— Пора, — подтвердила Яночка. — А завтра, при свете, все еще раз осмотрим. Только я бы возвращалась по дороге.

— Ясное дело, у меня все эти ямины и колдобины вот где сидят! Насмотрелись мы на кабанов, нечего сказать…

Яночка лишь тяжело вздохнула в ответ. Свистнув Хабра, дети поспешили домой.

А дома родители уже давно места себе не находили, хотя тревога за детей проявлялась по-разному. Пани Кристина металась по комнате причитая и хватаясь за голову, пан Роман изо всех сил изображал каменное спокойствие.

— Да не заблудятся они, — пытался он успокоить жену. — С ними же Хабр. И даже если бы, не дай Бог, с ними что случилось, можешь быть уверена — пес бы прибежал и сообщил нам. А раз его нет, значит, все в порядке.

— Какое в порядке, какое в порядке! — нервно вскрикивала мама. — Ночь на дворе, дождь идет! А детей нет! Заблудились! Простудятся! Не ужинали!

— Вот вернутся и поужинают, ну что ты беспокоишься? Не умрут с голоду. И на всякий случай дашь им по таблетке аспирина, только и всего.

— Боже мой, Боже мой! — ломала руки пани Кристина. — Иногда мне кажется — лучше бы они у нас не были такими самостоятельными, Когда предводительствуемые веселым и довольным Хабром дети галопом примчались к дому, мама ждала их у калитки. К этому времени дождь унялся, небо очистилось от туч. Поскольку на улицах поселка ярко горели фонари, да и окна в домике светились, мама получила возможность хорошенько разглядеть своих ненаглядных деток и невольно испустила крик ужаса. Все, с чем им пришлось соприкоснуться этим вечером — земля, листья и хвоя, болотная жижа и комары — наложило свой отпечаток на их облик.

— Езус-Мария! Дети! Что с вами? Где вы были?

Брат и сестра сконфуженно молчали. Целиком поглощенные сенсационными открытиями этого вечера, они не успели сговориться о том, как объяснят дома свое долгое отсутствие, просто забыли об этом. Не отвечая на вопрос, Павлик дипломатично заметил:

— Есть хочется по-страшному! Знала бы ты, как мы проголодались…

— Сейчас поужинаете! И аспирин примите! А первым делом — под горячий душ! — командовала мама. — Такая холодина, а вы легко одеты!

— Какая холодина? — удивилась Яночка. — Наоборот, жарища…

И поскольку мама от такого неожиданного ответа просто рот раскрыла, девочка быстро пояснила:

— Пробежалась бы сама по лесу за Хабром еще и не так бы взопрела. Вот, потрогай, какая я вся горячая!

— А кто заставлял вас в темноте по лесу бегать? — пришла в себя мама. — До поздней ночи! Мы тут с ума сходим, а они по лесу бегают! Пол-одиннадцатого! Немедленно отвечайте, где были и что все это значит?

Яночка поняла — мама так легко не успокоится и на уловки не поддастся. Надо как-то объяснить свое опоздание на ужин, ничего не поделаешь. Просто соврать нельзя, дети с малолетства привыкли говорить родителям правду, их отношения всегда строились на доверии, это и позволяло брату с сестрой пользоваться относительной свободой. Но и правду сказать пока тоже нельзя, тем более, что тайна еще не раскрыта, а им могут запретить на будущее заниматься расследованием. Значит, надо как-то недипломатичнее и не соврать, и в то же время не проговориться. Решение пришло мгновенно.