"Холли, мне нужно с тобой поговорить. Это касается "Белой Леди". Пожалуйста, никому об этой записке не говори".
Внизу стояла подпись: Саманта Тримейн.
ГЛАВА IX
Злоключения в летнем домике
Холли сунула записку в карман. Что ей теперь от нее нужно? Саманта достаточно определенно выразила свое отношение к их расследованию, и Холли совсем не радовала перспектива еще одной неприятной стычки. Хотя по стилю послания было непохоже, что оно было написано в порыве злости.
Сбежав по школьным ступенькам, Холли направилась на теннисный корт. Если Саманта хочет поговорить с ней без свидетелей, она должна быть где-то там, решила Холли. Безлюдный в это время теннисный корт — самое подходящее место.
Утро выдалось промозглым, низкое небо в серых тучах грозило вот-вот пролиться холодным дождем. Еще издали Холли увидела одинокую фигуру Саманты, стоящую у высокого забора из металлической сетки.
Подходя к ней, Холли заметила, что Саманта наклонилась и подняла что-то с земли. Это была довольно объемистая хозяйственная сумка.
— Я получила твою записку, — осторожно начала Холли.
— Я хотела вернуть вам вот это, — Саманта протянула ей сумку. — Мне не следовало ее брать, извини.
Из сумки торчал конец толстого рулона.
— Это "Белая Леди", — проговорила Саманта, опустив глаза. — И все ваши записи.
Холли недоуменно посмотрела на нее.
— Я хотела остановить вас, — пояснила Саманта. — Сначала я думала, что, если она исчезнет, вы, может быть, оставите свои поиски.
— Это в самом деле так важно для тебя? — спросила Холли.
Саманта покачала головой:
— Теперь уже нет. Поэтому я ее и возвращаю. Это был дурацкий поступок. Сейчас я это понимаю. Если позволишь, я объясню. — Она посмотрела на Холли и робко улыбнулась ей. — Все дело в моей бабушке, понимаешь. Она на самом деле очень больна.
— Да, — тихо произнесла Холли. — Ты мне говорила. Мне очень жаль.
— Она в доме для престарелых, — продолжала Саманта. — Я навещаю ее, когда есть возможность. Вчера вечером я была у нее. Она заметила, что я чем-то расстроена. От нее никогда ничего не скроешь. Мы всегда были с ней очень близки.
Холли не перебивала, ждала, когда Саманта сама окончит рассказ.
— Бабушка не отпустила меня, пока я не призналась ей, в чем дело.
— Она очень расстроилась? — спросила Холли.
— Представь себе, нет, и это самое удивительное. Она совсем не расстроилась. Сказала: давно пора кому-нибудь найти место, где спрятана картина. Потом мы с ней об этом еще очень долго говорили.
Саманта замолчала.
— И тогда ты решила возвратить картину? — спросила Холли. — Потому что твоя бабушка не возражает, чтобы продолжили поиски оригинала?
— Отчасти — да, — кивнула Саманта. — Но это не все. Есть еще кое-что, о чем даже я сама не знала до вчерашнего вечера, — она пошарила в кармане и вытащила на свет какой-то небольшой предмет, завернутый в папиросную бумагу. — Она дала мне это. И сказала, что я должна показать вам.
Очень осторожно Саманта развернула бумагу. На ее ладони, поблескивая белой и черной эмалью, лежала старинная брошь. Изящная брошь в виде птицы.
— Сорока, — сказала Саманта. — Это одна из двух парных брошек.
— Она похожа на ту, что на этом портрете, правда? — удивилась Холли.
— Не просто похожа, — поправила ее Саманта. — Бабушка сказала, что это та самая брошь. Да-да, та самая, что изображена на портрете. С ней связана целая история. И эту историю бабушка до сих пор никому не рассказывала. Никому — даже моей маме.
— Можешь не говорить, если это семейная тайна, — сказала Холли.
— Нет, я должна тебе об этом рассказать. Бабушка хочет, чтобы я рассказала. Понимаешь, есть одно обстоятельство в истории "Белой Леди", о котором знала только моя бабушка. И она рассказала мне об этом вчера вечером. История этой брошки может вам помочь.
Саманта сделала глубокий вдох.
— Дело в том, что Белая Леди была гувернанткой детей Хьюго Бэстебла. Она обучала их в Вудфри-Эбби, даже жила там какое-то время. Вот так все и случилось.
— Что случилось? — не поняла Холли.
— Они полюбили друг друга — Хьюго и Белая Леди. Хьюго был готов бросить все ради нее: свою семью, имение и дом — все. Но она не позволила ему это сделать. Она сказала ему, что лучше ей уехать. Напоследок он написал ее портрет, чтобы у него осталось хоть что-нибудь на память о ней. А в день своего отъезда она подарила ему одну из этих парных брошек в виде сорок. Бабушка говорит, что на оригинале портрета брошки нет. Но на копии она изображена специально — как подсказка.
— Твоя бабушка знает, кто была эта Белая Леди? — с надеждой спросила Холли.
Саманта покачала головой.
— Этого никто не знает. Бабушка говорит, после того, как она покинула Вудфри-Эбби, Хьюго уничтожил все свидетельства, все записи о Белой Леди. Единственное, что он сохранил, это ее портрет.
Саманта вскинула голову и печально улыбнулась Холли.
— Потом еще много лет Хьюго хранил в тайне ее имя. Но после смерти жены он рассказал эту историю своему внуку, — тут Саманта снова посмотрела на Холли. — Родерик был единственным, кому об этом стало известно. И именно от Родерика моя бабушка потом узнала историю этих брошек. В том время он находился в тюремном госпитале. Безнадежно больной, умирающий, он хотел сделать так, чтобы бабушка смогла найти украденную и спрятанную им картину. Чтобы она смогла расплатиться с долгами. Родерика с дочерью никогда не оставляли наедине, поэтому он не мог прямо сказать ей, где спрятан портрет. Он передал ей эту брошку и завещал найти "Белую Леди". Возможно, это были его последние слова, обращенные к дочери: "Найди "Белую Леди".
Холли задумалась.
— Но ведь эта Белая Леди умерла много лет назад, — сказала она. — История ужасно грустная, но я не понимаю, каким образом это может помочь нам найти картину.
— Бабушка полагает, что Хьюго назвал Родерику имя Белой Леди, и Родерик спрятал портрет у нее, — сказала Саманта. — Тогда это объясняет, что он имел в виду, сказав "Найди "Белую Леди". Бабушка считает, что, если вы сумеете выяснить, кто была Белая Леди, это, возможно, приведет вас к картине.
Саманта опять завернула брошку в бумагу и положила ее в карман.
— Извини меня за вчерашнее, — тихо проговорила она. — И за то, что я взяла картину. Последнее время я так устаю, что, бывает, плохо соображаю, что делаю. Понимаешь, за дом престарелых надо платить. У бабушки денег нет совсем, а маме не под силу платить одной за все, поэтому три ночи в неделю я работаю и по выходным — тоже, чтобы помочь ей деньгами.
— Спасибо, что ты мне все это рассказала, — искренне поблагодарила ее Холли. — Я уверена, это поможет нам в наших поисках. Передай своей бабушке, что мы сделаем все возможное.
— Хорошо, передам, — улыбнулась Саманта. — Я уверена, она сразу почувствует себя лучше, если вы отыщете картину.
Холли тоже улыбнулась.
— Мы обязательно отыщем ее, — пообещала она. — Теперь я в этом не сомневаюсь.
Дождь лил из серых туч непрерывным потоком. Холли шла, держа зонтик над миссис Фостер, мамой Трейси. У той были заняты руки: она несла последнюю коробку из машины к своему небольшому домику с террасой, где она жила с дочерью.
— Не очень подходящая погода для таких дел? — сказала миссис Фостер трем девочкам. — Спасибо, что помогли. Иначе я бы вся промокла до нитки. Как насчет чашки чая с сандвичами в награду?
В этот день Холли, Трейси и Белинда помогали миссис Фостер собирать игрушки и настольные игры у жителей округи. В детском саду, которым она руководила, всегда ощущалась нехватка подобных вещей, и объявления, которые расклеила миссис Фостер в ближайших магазинах, сделали свое дело. В результате весь коридор был завален коробками и бумажными пакетами. Миссис Фостер плюхнула последнюю коробку на уже сложенный штабель ей подобных и закрыла входную дверь.
— В принципе люди очень добры и отзывчивы, — сказала она. — Но, доложу вам, это так утомительно — собирать вещи по домам. Давайте пройдем на кухню и немного переведем дух.
— Мы могли бы помочь вам рассортировать вещи, — предложила Холли.
— Только не сейчас, — вскинула руки миссис Фостер. — На сегодня хватит. Я до завтра и пальцем не шевельну. Думаю, мы с вами неплохо потрудились, а? — улыбнулась она.
Кухонька в их доме была небольшой, но веселой. Ее стены украшали яркие детские рисунки — произведения подопечных миссис Фостер.
Пока все ждали, когда закипит чайник, Трейси приготовила сандвичи. Капли дождя по-прежнему барабанили по стеклу, а в кухне было тепло и уютно.
— Отлично, — сказала мама Трейси. — А теперь я, пожалуй, пойду вздремну. — И, прихватив свою чашку чая, она оставила девочек расправляться с сандвичами.
