«Что делать?» — читал Муха немой вопрос в глазах Кита. Генка прикинул:
— Нет, это не пойдет, — забормотал он, морща лоб, — это тоже... А вот это может прорезаться!..
— Нашел? — спросил Кит, не смея поверить в удачу.
— Кажется, — прошептал Генка. — Яхта...
И Кит уразумел.
— Правильно! — заорал он. — Девочки, мы спасены.
Конопатый барабанщик насторожился.
— Вы куда? — поинтересовался он, ощупывая героев подозрительным взглядом. — Удрать хотите? А как же биография?
— Ну что ты! — заворковал Генка. — Мы просто... решили прогуляться до Дворца бракосочетания.
Янтарные глаза у конопатого округлились.
— Женихаться, что ли, хотите? — деловито осведомился он. — Ну, валяйте... Только зря! Герои, а тоже мне!..
Выстроившись по четыре в ряд, пионеры под гром барабана пошагали вслед за знаменитостями на стрелку Волги и Кутума.
Яхт-клуб в Морянске занимает весь нижний этаж Красивейшего в городе здания. Верхний этаж белого, затейливого дворца, с башенками И с балкончиками, отдан городскому загсу.
Сюда-то и направили свои стопы приунывшие герои.
Гранитные ступени дворца сбегают прямо в реку. Здесь построен длинный деревянный причал, к нему пришвартованы белоснежные стремительные яхты. По причалу важно прохаживается маленький горбоносый человечек. Это адмирал местного парусного флота. Он ничуть не обижается, если его по ошибке называют боцманом. Адмирал сразу же признал героев дня. И сделался предельно любезным, но, конечно, не настолько, чтобы уронить свое адмиральское достоинство.
— Чем могу служить? — поинтересовался он.
— Мы хотели бы пройтись на яхте. Можно? — Кит галантно улыбнулся.
— На яхте? Извините, а парусами вам когда-либо управлять доводилось?
— Я из Лужи! — гордо объявил Кит. И столько в этот миг в его лице было достоинства, что яхтовый главнокомандующий даже крякнул от почтительности. Но все-таки на всякий случай спросил:
— Это как же понимать, не с Тихого ль океана?
— Можно и так, — согласился Кит.
— Тогда... прошу! — И адмирал указал на красивейшую из яхт.
— Куда вы? — всполошился конопатый барабанщик. — Ребята, они от нас удирают, держи их!
И вся ватага с криком и визгом устремилась на пирс. Адмирал грозно замахал шваброй, затопал кривыми ногами, окольцованными у колен скатанными клешами, но на барабанщика и на его соратников это не произвело никакого впечатления. А Кит, изо всей силы отпихнувшись от мостков, торопливо вздернул парус, и яхта, вздрогнув, подняла легкую волну и понеслась по необъятному волжскому простору навстречу солнцу, ветру и чистой юношеской любви.
Домой братья возвращались под вечер, усталые, но довольные. Ими было принято великое решение: через два дня — в Лужу! Да здравствуют каспийские джунгли, свежий морской воздух и ночевки у костра!..
У подъезда их поджидал несколько полинявший Петька Петух.
— Поздравляю, — начал он с довольно кислым видом. — С победой на помосте и с удачной поимкой бандитов. Только... — Петька помялся, — я вам не завидую. Во-первых, у Васьки Сома, а значит, и у золотозубого остались на воле «корешки». И уж они-то постараются рассчитаться с вами за все во что бы то ни стало. А во-вторых, я сегодня подслушал под вашим балконом разговор Генкиных папеньки с маменькой... Так вот, плакала теперь ваша расчудесная поездочка в знаменитое село Лужа! Наталья- Аркадьевна категорично, это ее выражение, протестует против такого увеселения. И прогуливать вас, Геннадий Олегович, отныне решено лишь на поводке, как мопса из квартиры номер десять... Вот так. А в целом-то я за вас рад и ото всей души поздравляю!
— Ох и вредина же ты, Петька, — с сожалением сказал Кит. — А мы с Генкой хотели тебя взять с собой в Лужу. Думали, товарищ ты хоть куда, храбрости тебе не занимать. А ты вон как... завидуешь! А зря.
— А я не завидую, — надулся Петух, — я, может, на вас разобиделся за скрытность. Вы даже не намекнули, что собственноручно бандитов заарканили. Я вам выложил все, что знал. А вы? Вот я и наговорил от обиды сто коробов вранья. А раз так — извиняюсь...
— Ладно уж, чего там старое ворошить. Кто его помянет... — Кит протянул Петьке руку. — А Наталья Аркадьевна действительно бушевала, или это твой художественный вымысел?
Генка с мольбой глядел на Петьку, будто просил: ну, скажи, что ты все выдумал. Но Петух, потрогав облупившийся нос, сказал твердо:
— Были и гром и молния, но... Олег Георгиевич на сей раз не сдал мужских позиций.
— Правда, Петушок? — Генка на радостях даже обнял Петьку, хотя знал, что тот терпеть не может сентиментов.
— Точно...
— Тогда через два дня готовься к отплытию. — И Кит на радостях излишне крепко хлопнул Петьку тяжелой пятерней по костлявому плечу.
— Убьешь, чемпион, — присел Петька, — силища у тебя» как у Ивана Поддубного. Недавно я про этого борца книженцию знатную прочел. Интересно!.. А про Васькиных дружков не думайте. Не было их у него и не будет. Жила, враль, каких свет не видывал. А если и есть у него такие же, как он, жлобы, так они сейчас из Морянска так пятки наскипидарили, на «Чайке» не догонишь. Топайте домой, ни пуха вам ни пера!
— К черту! — Генка трижды сплюнул через левое плечо и смело пошагал к отчему порогу. А Петька, лихо насвистывая «Скачут кони на балконе», потопал по своим мальчишеским делам к реке, благо родительница его в эту ночь дежурила на телефонной станции.
Гром над Генкиной головой в этот вечер гремел, но приглушенно. То ли Муха держался на сей раз молодцом, то ли Олег Георгиевич заранее утихомирил страсти, бушевавшие в сердце Натальи Аркадьевны, — кто знает, только молний не было. Больше того, Генке в тот же знаменательный вечер было дано высочайшее разрешение на поездку в столь милую его сердцу Лужу, где живут удивительные люди, похожие на Кита.
Через два дня корабль на подводных крыльях увозил в рыбацкое прикаспийское село трех отчаянных мальчишек и двух девчонок-задавак. Компания стояла на носу и смотрела с надеждой вперед, туда, где голубели необозримые просторы Каспия, где их ждали удивительные приключения, выпадающие на долю лишь самых отчаянных и находчивых смельчаков.
8 . РОДИНА МОРЕХОДОВ И БУНТАРЕЙ
— А вон и наша Лужа, — Кит указал рукой на пожарную каланчу, возвышавшуюся над купой ветел далеко впереди, по носу корабля.
— Где? Где? — защебетали девочки. А Генка с Петькой молча привстали на цыпочки и вытянули по-гусиному шеи, стараясь пораньше разглядеть знаменитое село «мореходов и бунтарей», как они вычитали в популярном краеведческом справочнике. Но из-за стены осокорей и ветел выглядывали кроме каланчи лишь отдельные крыши домов. Справа темнели корпуса рыбозавода. Невысокий, но обрывистый берег был защищен могучей деревянной забойкой.
— Чтобы в половодье не размывало, — пояснил Кит. — Здесь вода, Как нож, режет все, что ни попадется на пути. А вот и наша пристань!..
Голубая кокетливая пристанька, разукрашенная кружевной резьбой по дереву, очаровала ребят.
— Красивая-то какая! — словно бы про себя произнесла Таня. Но Костя понял, что реплика адресована ему, и живо откликнулся:
— Шкипер на ней — писаный красавец, вот она за хозяином и тянется, отставать не хочет.
«Ракета» замедлила ход. На нос пристани вышел русочубый кряжистый мужчина. Он был одет в вышитую косоворотку, распахнутую на груди. На круглом румяном лице его кудрявилась пшеничная бородка, пышные русые усы по-казацки свисали книзу.
— Прохору Мокеичу наш поклон! — крикнул капитан.
— Мое почтение, Константин Ильич, — поздоровался степенно богатырь.
— Это и есть шкипер, — шепнул Костя, а в полный голос крикнул: — Здравствуй, дядя Проша!
— Будь здоров, племяш, коль не шутишь! — усмехнулся Прохор Мокеевич, встряхивая копной мягких волос.
— Ну как, — опять перешел на шепот Кит, — красивый?
— Мужчина прямо из сказки, родной брат Ильи Муромца, да и только, — сказала Нюська Иночкина.
— В самую точку угодила. Наша учительница по литературе то же самое про него говорила. — Кит влюбленным взглядом как бы погладил подплывающий родной берег. — Хорошо-то как у нас!
— Хо-ро-шо! — мечтательно протянул Петька. — Глянь, Ген, а вон — ветряки. Для чего они, как ты думаешь?
— Огороды поливать, — пояснил Кит. — Хо, маманя встречать пришла, значит, телеграмму дяди Оли получила... Маманя, мы тут! — во весь дух закричал он.
Высокая, еще не старая женщина в темном ситцевом платье помахала ребятам рукой. Лицо ее светилось нерастраченной лаской, большие темные глаза глядели на ребят доверчиво и грустно.
— Она у тебя красивая, — тихо обронила Нюся.
— Когда-то на селе первой красавицей слыла, — гордо подтвердил Костя. — Чуть ли не все парни к ней сватов засылали, а она отца выбрала. Хоть и был он из бедняцкой семьи, но удалью и силой его природушка не обидела. Война пожить не дала. Если бы не она, проклятущая, не знали бы мы с маманей горя-беды, жили бы сейчас не хуже Генки.
