Я тут, — не меньше других старался маленький Тема. — На мне этот край, между прочим, и держится.
Тут к ребятам подбежал заместитель директора по хозяйственной части. Подперев плечом часть Льва Николаевича в авангардном решении, Арсений звонко скомандовал:
— Навались, ребята! Не посрамим матушку-родину!
Какое отношение имела к происходящему матушка-родина, для всех осталось неясно. Однако вовремя брошенный патриотический призыв бывшего кадрового офицера возымел действие. На помощь Компании с Большой Спасской и Марату кинулись не только одноклассники, но даже неизвестно откуда появившаяся Екатерина Тимофеевна. Это, как потом объяснял заместитель директора по хозяйственной части, «способствовало перелому событий, потому что статуя стабилизировалась». Иными словами, Толстой перестал падать вниз.
— Навались еще чуть-чуть! Победа близка! — вновь скомандовал Арсений Владимирович.
Все навалились. Теперь в общем патриотическом порыве принимали участие Михаил Петрович, грузный Роман Иванович, народный художник России Николай Михайлович Мороз и даже Хамитяй Хамзяевич, который в прежней своей жизни множество лет имел дело с тяжелыми грузами.
Девочки, наблюдавшие эту сцену со стороны, потом говорили, что оставшаяся на перилах часть Льва Толстого без Ясной Поляны взмыла вверх словно птица. Правда, там, резко приземлившись на площадку, великий классик русской литературы едва не нанес тяжелую травму зазевавшемуся Убейволку. Однако он в последние секунды сумел правильно сориентироваться, и дело ограничилось всего несколькими царапинами, которые для израненного и пробитого пулями тела Олеся особенного значения не имели.
— Варвары! — вновь завопил Николай Михайлович. — Вот и дари вам после этого произведения искусства.
Ты, Коля, сам виноват, — защищался Арсений Владимирович. — Стыки у тебя слабые. Вот произведение твое и не выдержало.
Ох ты, елки-палки! — провел пальцем по сколу Ахметов — старший. — Так это ж гипс! Эх, Колька, стыдись, — кинул он осуждающий взгляд на народного художника России. — Я думал, ты родной школе преподнес бронзу.
Главное, что копия авторская, — ничуть не смутился Николай Михайлович. — И цвет я придал ей точно такой же, как у бронзового оригинала.
Нет уж, Колька, давай мы с тобой договоримся, — строго произнес Хамитяй Хамзяевич. — Моего Тургенева ты из бронзы сваяй. Сразу предупреждаю: за гипс платить не стану.
С Тургеневым вы потом разберетесь, — вмешался Арсений Владимирович. — А сейчас нужно решать вот с этим произведением, — указал на две части скульптуры он. — Нельзя ему тут оставаться.
Думаю, надо занести в актовый зал, а там склеим, — подал совет Пашков.
Ты уже, Алексей, сегодня достаточно думал, — тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнес директор.
Да я-то в чем виноват? — развел руками Пашков. — Если бы меня сразу предупредили, что это не бронза, а крашеный гипс, я бы в своих расчетах исходил из других предпосылок. И вообще, — добавил он, — она, может, еще в дороге треснула.
На это возражений ни у кого не нашлось.
Да-а, тебе, парень, палец в рот не клади, — одобрительно подмигнул Пашкову крутой бизнесмен Хамитяй Хамзяевич.
Я вообще не понимаю, о чем спор, — выступила вперед Моя Длина. — Толстой цел?
Цел, — подтвердил автор, указывая на ту часть «противотанкового ежа», которая была побольше.
Ну и порядок, — продолжала Школьникова. — Толстой ведь писатель! — перевела она взгляд на Романа Ивановича.
Совершенно верно, — пробасил тот.
Значит, может обойтись и без плуга с лошадью и Ясной Поляны.
Это мысль, — одобрил заместитель директора по хозяйственной части. — А плуг мы поставим отдельно, чтобы в особо торжественных случаях приставлять его к писателю.
Нет, лучше все-таки склеить, — возразил автор скульптурной композиции. — Иначе нарушится цельность художественного замысла. Я вскорости к вам приеду со специальным составом.
И красочку не забудь, чтобы стыки снова под бронзу замазать, — напомнил Арсений Владимирович.
Обе части авангардной скульптуры без особенных происшествий доставили в актовый зал. Здесь Роман Иванович обратился к автору с еще одной просьбой. А именно, чтобы тот изготовил к завтрашнему дню «подробный путеводитель по этой скульптурной композиции».
— Иначе, — продолжал пожилой литератор, — я не смогу объяснить учащимся, где тут Толстой, а где все остальное.
Николай Михайлович с большим сожалением глянул на «отсталого учителя», но описание привезти обещал.
Возвращаясь из актового зала, ребята сказали Пашкову:
Тебе сильно повезло, что этот Колька вместо бронзы подсунул туфту.
Точно, — фыркнула Катя. — Иначе, Лешенька, твоего предка опять бы заставили платить контрибуцию.
Еще раз он бы не вынес, — улыбнулся Пашков. — Но зачем говорить о том, чего нет. Тем более, будь эта штука из бронзы, все прошло бы тип-топ.
Друзья переглянулись. Неудачи никогда не обескураживали Пашкова.
Свободный урок подходил к концу. Торжественного открытия статуи директор, по случаю ее поломки, решил сегодня не проводить. Его перенесли на тот день, когда автор сможет вновь посетить родную школу, чтобы произвести восстановительные работы. Так что Компании с Большой Спасской вместе с остальной частью десятого «Б» пришлось отправиться на математику.
Правда, еще перед этим ребята видели, как Хамитяй Хамзяевич, велев охране дожидаться у входа, с важным видом прошествовал в кабинет директора.
— Вот сейчас у них самый разговор о призах и начнется, — прокомментировал действия отца Марат.
Словно бы в подтверждение его слов из дальней части коридора пронеслась по направлению к кабинету Екатерина Тимофеевна.
Сейчас мой предок допрос устроит по всей строгости закона, — хохотнул Марат.
Кстати, Машка, — посмотрел на нее Женька. — Найдем мы украденные призы или не найдем, считай, конкурс красоты состоится.
С чего ты взял? — заинтересовалась Моя Длина.
Да в актовом зале теперь стоят два готовых приза, — зашелся от булькающего смеха Женька. — Королева получит самую большую часть статуи. Ну, то, что у Мороза называется Толстым. А вице-королеве дадут лошадь с Ясной Поляной и плугом.
А утешительный приз? — иронично сощурилась Катя.
Я знаю, — сказал Олег. — В качестве утешительного приза будет вручена фотография на память рядом с народным художником России.
Нет, — засмеялась Катя. — Фотография с народным художником — это награда за третье место. А утешительный приз — памятный снимок с Убейволком.
Друзья усмехнулись.
Между прочим, — добавила Катя, — такая фотография любой современной девушке просто необходима.
Зачем? — удивились мальчики.
Потому что, если кто-нибудь нежелательный клеиться будет, достаточно вынуть из сумки такой вот снимочек и словно невзначай сказать: «Это мой парень». Тогда никакого газового пистолета не потребуется, — объяснила Катя.
— Убейволк фотографироваться с нашими девчонками не пойдет, — очень серьезно проговорил Темыч.
Если я попрошу, пойдет, — заверил Марат.
Дураки вы, — процедила сквозь зубы Школьникова. — Мне этот конкурс действительно очень важен.
Ничего, Машка, ты еще на нем победишь, — убежденно произнес Пашков. — Мы найдем призы.
Так вы чего, значит, это… самостоятельное расследование провести решили? — с интересом уставился на Компанию с Большой Спасской Марат. — Тогда я с вами. Вообще-то, конечно, не навязываюсь, но тут дело семейное.
Ладно, Марат, если что-нибудь будет надо, мы тебе скажем, — пообещал Олег.
Все время я, конечно, с вами не смогу, — уточнил Ахметов-младший. — Во-первых, у меня скоро соревнования по боксу с американской юношеской командой. Кстати, их тоже предок спонсирует. Поэтому мне надо усиленно тренироваться, чтобы, как мой отец говорит, «не ударить в грязь честью семьи». А еще занятия… Но если кому-то надо по-быстрому дать по шее или морду набить, то это — пожалуйста.
— Спасибо, Марат, — искренне поблагодарил Темыч. Он всегда придерживался мнения, что чем больше физической поддержки, тем безопасней.
А если чего совсем серьезное вскроется, — продолжал Марат, — то я Олесю скажу. Он со своими ребятами из этих грабителей бетономешалку сделает.
В это мы охотно верим, — произнесла нараспев Катя.
Остальные молча кивнули. На них мужественный Убейволк тоже произвел сильное впечатление.
Эх, — не сводил глаз с канцелярии Женька. — Как бы нам сейчас послушать, что там теперь делается?
Можем после узнать у Екатерины Тимофеевны, — сказала Катя.
Пошли на урок, — поторопил Олег.
Да еще целая минута до звонка, — поглядел на часы Женька.
