— Нет.
— Из белены делали обезболивающее. Но, если увеличить концентрацию, это средство становится страшным ядом. Теперь сопоставь факты… На ферме Густу прятались участники Сопротивления, у которых не было практически никаких медикаментов. Чем облегчить боли у раненых? И чем заменить цианид при угрозе плена? Конечно, концентрированным соком белены. Если выпить его побольше, наступают страшные конвульсии и… смерть.
Франсуа даже подскочил.
— Я понял!
— Ты еще ничего не понял, хотя бы потому, что и мы с Бешенелем пока не пришли к окончательному заключению. Нам не хватает ответа на вопрос, каким образом яд был введен в организм погибших. Честно говоря, здесь мы плаваем. Пока даже невозможно доказать, что это именно Густу сделал настойку из сока белены. Ведь любой прохожий может нарвать листьев с этого куста… Ясно одно: вся эта история началась с предательства. В комендатуре Сен — Флура хранятся все документы того времени, в том числе письмо, которое вызвало рейд немцев в Рюйн. Письмо можно прочесть и сейчас, хотя оно написано довольно неразборчиво.
— Погоди, — остановил отца Франсуа. — Давай подведем итог. Итак, мы знаем о письме предателя, о группе партизан, расстрелянной фашистами, о могиле девушки, в которую были влюблены Малэг, Вилладье и Густу… А потом, после войны, соперничество между Малэгом и Вилладье продолжалось, и оба они использовали Густу как слепое орудие в своей борьбе. А сейчас они решили окончательно свести счеты друг с другом.
— Допустим, согласился мэтр Робьон, — хотя доказать это невозможно. Собственно, у нас на руках только одна улика: царапины на руке погибшего. Если бы мне пришлось защищать преступника в суде, я бы от этой улики камня на камне не оставил.
Адвокат встал, подавил зевок и продолжил:
— Как только я поговорю с комиссаром, пойду в гараж и переставлю нашу машину на стоянку у гостиницы. Хватит с меня этих гадюк, распрей между кланами и тайных убийств. К тому же, в Париже хотя бы не так жарко. Если мсье Массерон согласится сопровождать тебя, сходи в последний раз на Аланьон, а потом начинай складывать вещи.
Разумеется, Массерона не пришлось долго уговаривать.
— Вам повезло, — сказал он. — Сегодня ночью произошел массовый вылет поденок. Я уже ходил утром на реку — она вся покрыта слоем этих насекомых, словно снегом. Первый вылет был в июне, но тогда их было поменьше. Форель просто с ума сходит. Рыбы скопились у поверхности воды, и, думаю, мы наловим не меньше десятка, тем более что после грозы вода поднялась и можно не забрасывать удочку очень далеко. На вашем месте я все — таки попробовал бы половить на сухую муху. Сегодня это будет попроще. Но надо спешить, потому что через час на реку устремятся все, кто способен держать удочку в руках. Такое чудо продлится не более часа, а потом объевшаяся форель уйдет в свои пещеры. Не забудьте надеть сапоги; думаю, придется войти в воду.
Массерон оказался прав. Берега реки буквально ощетинились удочками, в воздухе то и дело свистели лески. Отовсюду неслись веселые приглашения: «Ну — ка, ну — ка, иди сюда, моя прелесть! Скажи дяде „доброе утро“, не стесняйся!» Франсуа весь дрожал от нетерпения. Еще на ходу он собрал свою удочку и выбрал искусственную муху, похожую на осу. Сейчас наступит момент, когда он должен применить на практике все, чему научился. Резко вскинуть удилище, чтобы леска со свистом разрезала воздух, а потом мягким движением руки выбросить ее вперед на семь — восемь метров… Муху надо посадить на воду в хорошем месте. Если она опустится туда, где вода бежит по камням, ее и не заметишь… Ну что ж, за дело!
И тут на другом берегу реки Франсуа заметил Густу. Кажется, он ничего пока не поймал. Зато какая техника! Старик раскручивал над головой леску длиной не менее двадцати метров, словно собирался запустить воздушного змея. Вот он нацелился на какую — то коробочку на берегу… Р — раз! Коробка перевернулась. Густу попал в нее с первого раза!
— Франсуа, осторожно!
Мэтр Робьон бежал к сыну, размахивая руками и крича:
— Иди сюда! Вернись сейчас же!
И как раз в этот момент Франсуа почувствовал легкий удар в левую руку. Взглянув туда, мальчик с удивлением заметил, что на руку ему сел огромный слепень. Сейчас укусит! Но мсье Робьон, рывком бросившись вперед успел согнать слепня. Впрочем, это не слепень! Это большая искусственная муха, прицепленная к леске Густу!
Адвокат быстро оттащил сына от берега. Но Густу не унимался. Он снова начал раскручивать леску, крича:
— Не уйдешь!..
Старик опять бросил свою ядовитую муху, целясь прямо в лицо Франсуа! Но мэтр Робьон, резко вскинув в воздух удилище, принял на него удар лески Густу. Леска обвилась вокруг бамбуковой палки и замерла. Франсуа так и не успел понять, что происходит, а мэтр Робьон уже тряс удилищем, крича:
— Вот оно, доказательство!
Густу на том берегу бросился наутек. Густу заговорил. Он умеет говорить!..
Комиссар, мэтр Робьон и Франсуа сидели в кафе, где началась вся эта история. Они пили пиво; после пережитого волнения всех троих мучила страшная жажда.
— Думаю, он всегда умел говорить, — сказал комиссар. — Он просто великолепно симулировал потерю речи.
— Но зачем? — спросил Франсуа.
— Только не подумайте, что он притворялся сумасшедшим, — продолжал полицейский. — Он действительно был не в себе с того дня, когда рядом с ним погибла любимая девушка. Вы только представьте себе: налет немцев, расстрел, пожар, а потом на долгие месяцы госпиталь. И он знал предателя.
— Старый Малэг? — осведомился мэтр Робьон.
— Да, конечно. Но все не так просто. В глазах Густу одинаково виноваты оба, Малэг и Вилладье, потому что оба ухаживали за девушкой, которую он любил; кроме того, они оба богаты. Если бы они не враждовали между собой, он ничего не смог бы с ними сделать. Но он сумел натравить их друг на друга, а сам превратился в нечто, на что никто не обращает внимания, чего никто не замечает. Вот тогда — то и началась терпеливая, упорная подготовка мести, основные эпизоды которой вы знаете. Густу притворялся дурачком, которому повсюду мерещатся немцы, а сам в это время вынашивал планы собственноручного убийства Малэга и Вилладье. Выследив двух агентов, приехавших для проведения предварительной экспертизы, он ни минуты не колебался. Он не мог допустить, чтобы продали землю, на которой находилась его ферма — место его воспоминаний! И Густу испробовал на агентах свой трюк с отравленными крючками. Как это, оказывается, просто — ввести яд с помощью тройного крючка, рассчитанного на ловлю форели! Полная гарантия эффективности!.. Густу готов был устранить любого, кто мог помешать ему осуществить свою месть. Вы испытали это на себе… Но самое интересное я еще не успел вам рассказать. Сегодня утром мы обыскали ферму Густу. Знаете, что он прятал в своем матрасе?
— Оружие?
— Ничего подобного! Мы нашли у него несколько сотен тысяч франков. Значит, он не только устраивал Малэгу всякие неприятности, но еще и шантажировал его, угрожая выдать как доносчика.
— Это ужасно! — прошептал адвокат. — Мне искренне его жаль. Знаете, комиссар, Густу — это образчик невиновного преступника. И я не могу утверждать, что не взялся бы его защищать…
— Алло, мама? Мы приедем завтра… Да, мы прекрасно отдохнули. Я научился ловить рыбу. Мы познакомились с очень интересными людьми… А что ты хочешь, чтобы я рассказал? Папа подтвердит, что на курорте ужасно скучно… А что ты прочла в газетах?.. Да ну, они вечно преувеличивают! Гадюки были гораздо выше, в провинции Канталь, а здесь поймали всего двух или трех, и то очень маленьких. Не больше, чем обычно… Ну, до завтра, целую тебя!
— Ты уверен, что ничего от меня не скрываешь?
— Честное слово, нет! Спроси хоть у папы…
Le vengeance de la mouche (Boileau — Narcejac, 1990)
© ТОО «Коллекция — Совершенно секретно», 1997
Перевод с фр. Ю. Гайдуковой, 1997
Маки — так называли во Франции партизанские отряды, боровшиеся с фашистами во время второй мировой войны. (зд. и далее примеч. пер.)
Цезарь Биротто — герой одноименного романа Оноре де Бальзака
Маржерид — гранитный массив на юго-западе провинции Овернь.
Скрабл — игра, аналогичная нашему «Эрудиту».
