Тамарка довольно хмыкнула и начала подниматься по знакомой тропинке к поселку.
Так бывает, сидишь ты, пришиваешь пуговицу. Раз кольнул – в дырочку попал, второй – не попал. Хотя колешь в одном месте. И тебе нужно вытащить иголку и вновь повторить попытку. С третьего раза обычно получается.
В этом заколдованном месте тоже действовал закон пуговицы. Вроде бы идешь по одной дорожке, но попадешь или нет «в дырочку», то есть туда, куда тебе необходимо, неизвестно. И нужно заново пройти путь, чтобы оказаться в правильном месте. Опять вернуться к ступенькам или поселку и второй раз попробовать спуститься вниз.
Именно об этом думала Томка, взбираясь по крутому склону. Два с половиной километра туда, столько же обратно. Остается надеяться, что тот же фокус получится у остальных. Они поднимутся наверх, постоят у начала лестницы, ведущей в долину, повернутся, и в бухте появится их лагерь.
И как ловко Маринка придумала! Не будет же Дама бегать за каждым в отдельности.
Тамарка фыркнула. Она представила, как Дама, подобрав длинный подол, высоко забрасывая ноги, бежит за Андрюхой. А тот удирает от нее, петляя на сыпучем песке, как заяц.
Классно, что Маринка вернулась. С ней будет гораздо интересней. Вдвоем они быстро во всем разберутся. И никому не надо будет никуда уезжать. Ночь они просидят в долине, и все проблемы будут решены. Может, к тому времени хозяин станет разговорчивей…
До поселка оставалось совсем ничего, когда тропинка неожиданно раздвоилась. Томка остановилась на развилке.
Такого раньше здесь не было. Тропинка вот уже неделю была одна, и никакого раздвоения здесь до сегодняшнего дня замечено не было.
На душе вновь стало нехорошо. Может, уже самое время возвращаться? Или обратной дороги не будет? Цыганова помнила, что оборачиваться – плохая примета. Уходишь – так уходи. Все равно что, переступив порог, вновь вернуться домой. Верный признак – случится что-то нехорошее.
Но все-таки Тамарка обернулась. И тут же крутанулась обратно.
Впереди – разбегающиеся в разные стороны тропинки.
Сзади – совсем никаких тропинок не было. Сплошная стена кустов.
Вот тебе и закон пуговицы.
Тамарка ущипнула себя за коленку. Наглая тропинка даже не собиралась возвращаться.
– Не смешно! – прошептала Томка. Она никак не могла решиться, куда ей теперь идти. Обратно через кусты? Или по одной из тропинок? Главное, как же она теперь к ступенькам попадет? Ее же там ждать будут!
Цыганова побежала по крайней правой тропинке, но та вдруг изменила направление и начала спускаться вниз и вскоре пересеклась с другой, левой, тропинкой.
– Мамочки, – всхлипнула Тамарка. Она упала на колени и поползла в кусты. Там она забралась в самую гущу и затихла. Цыганова попыталась съежиться в комочек, но тетрадка за поясом помешала это сделать.
А все из-за этого дневника! Не начала бы Маринка его писать, никакой таинственности вокруг их лагеря не было бы. Если бы не Гусева, сама бы Тамарка спокойно тренировалась, а не обдирала бы колени и локти в дурацких кустах, не попала бы в долину. И все бы прошло хорошо. Нет, понесло ее неизвестно куда! Решила все выяснить! Во всем виновата тетрадка, в которой и прочесть-то ничего нельзя!
Томка в сердцах отбросила от себя ненужный дневник. Далеко он не улетел, а повис на кустах, распахнув свои беззащитные белые листочки.
– Ну и виси тут, – буркнула Цыганова, пряча нос в коленках. – У тебя это неплохо получается.
Она уже собралась окончательно расстроиться, когда что-то странное привлекло ее внимание. У дневника были светлые страницы, исписанные аккуратным Маринкиным почерком.
Томка схватила тетрадку. Не веря своим глазам, пролистала ее сначала в одну сторону, потом в другую.
«3 августа. Вот мы и в лагере… Мрачноватое местечко…»
Не может быть!
Томка закрыла тетрадь и открыла снова. Все слова были на месте!
Цыганова начала жадно читать.
«…С одной стороны море, со всех остальных горы. Так и ждешь, что оттуда полезет всякая нечистая сила. Да и Харитонова все твердит, что где-то здесь поблизости бродит оборотень, а сама эта долина – прибежище древнего колдуна. Вот навязалась подружка на мою голову. Да и название у бухты соответствующее – „Волчья“. Скоро полнолуние. Интересно, увидим ли мы кого-нибудь. Местные на нас косятся, говорят, мы здесь не выдержим, сбежим. Нашли дураков – бежать от моря! Ночью надо обязательно обследовать всю бухту. Никого с собой брать не буду, даже Тамарку, хотя она очень хочет. Пусть спит».
Вот и доспалась. Целую неделю происходили чудеса, кто-то куда-то ходил, кто-то что-то узнавал… А она? Спортом занималась. Наверное, большего дурака за всю неделю среди их группы не было.
Тамарка провела пальцами по строчкам.
И как это так получилось, что вчера в тетрадке все было зачеркнуто, а сейчас зачеркивания исчезли?
Она с удивлением смотрела на исписанные странички, боясь, что если она отведет сейчас глаза от дневника, то все опять станет нечитаемым.
«4 августа. Наталья Ивановна запретила говорить обо всех странностях бухты. Мало ли когда и что здесь происходило. Дела давно минувших дней нас волновать не должны. Нам необходимо тренироваться. В сентябре будут зачеты, и кое-кто может вылететь. Тамарка куда-то ушла. Опять завтра будет спрашивать, что было и о чем говорили. А как тут скажешь, что было? Ночью Харитонова мотается через перевал. Вроде бы там какой-то дом, но в темноте я так далеко не пошла. Видела Богдасарова. Он тоже отправился на ночную прогулку. Вот уже не думала, что все такие полуночники. Около моря бродит еще кто-то, я в темноте не разглядела. Поймала Богдасарова, он сказал, что не знает, все ребята в палате спят. Кроме Харитоновой, у нас тоже все тихо. Мишка предположил, что тренеры пошли в ночном море купаться. Но это не они, а кто-то невысокий. Надо будет завтра взять с собой фонарик. Проверим, что за призрак вокруг лагеря шастает».
«5 августа».
На этой странице почерк изменился. Маринка стала писать быстрее, буквы заскакали по строчкам.
«Поймала вчерашнюю „тень“. Мелюзга какая-то, лет семи-десяти. Таскает за собой игрушечного медведя. Говорит, что она стихийное бедствие и что всем нам грозит несчастье, если мы не уберемся. Она мне в пупок дышит, а туда же – бедствие. Чума, а не бедствие. Да и не чума, а так, Чумочка какая-то. Записала мне в дневник всякую чушь. Что такое ручка не знает, корябала, как курица. Откуда взялась – непонятно. Говорит, местная, пятьсот лет здесь живет. Так я и поверила! Ходит ночью купаться. Показала дельфинов. Они приплыли на ее зов. Я близко таких огромных зверюг в жизни не видела. Чумочка делала страшные глаза и надувала щеки, хотела показать, какая она важная. Я чуть не померла от смеха. Надо же, какие бойкие дети пошли. Сказала, что теперь всегда здесь будет. Ну-ну. Куда ушла, не заметила. Нужно будет завтра проследить».
«6 августа. Такого веселого лета у меня еще не было…»
Томка подняла глаза, посмотрела на замершие перед ней кусты.
Обхохочешься! Все куда-то бегут, никто ничего не знает, и снова эта девочка с мишкой. Может, Чумочка дочка Черной Дамы? Они и ведут себя похоже…
«В долине за перевалом кто-то живет. К нему и шастает Харитонова. Там ступеньки есть! Светка увидела меня, прикинулась валенком, говорит, случайно сюда забрела. Ну-ну. Но в долину бегает не только она. Моя Чумочка тоже туда заглядывает. Сначала все руками перед моим носом водила, уверяла, что место это плохое и всем надо срочно уезжать (вот заладили!), а потом нырнула в темноту. За две ночи я тут все склоны облазила, от меня так просто не ускользнешь и всеми этими сказками про колдунов не напугаешь. Уж лучше бы про какой-нибудь вирус рассказывала, было бы правдоподобней. А так придумала детскую небылицу про мага и чародея, которого извели местные жители, но обиженная душа его все еще где-то здесь летает и наказывает каждого, кто в бухте селится. Очень страшно… Я бы в ядовитого таракана быстрее поверила, чем в подобную чушь. Скорее всего местные что-то в этой бухте делают, а наш лагерь им мешает. Дельфинов ловят или жемчуг со дна достают.
Вот и дед из поселка не перестает твердить о каком-то проклятье, наложенном на это место. Вроде бы все, кто здесь селится, неизменно погибают. Рассказывает про ученых. Они изучали дельфинов, а потом их станцию смыло ураганом. Опять дельфины. Уж не те ли это самые, дрессированные? Если бы были дикие, не стали бы подплывать так близко. Я этого деда спросила про мою Чумочку, а он начал креститься, руками замахал, как будто я ему предложила душу купить. Убегая, бросил, что я мертвеца видела. Интересная версия. Нужно проверить».
Цыганова поежилась. Тут от одного чтения не по себе становится, а Маринка все это пережила, и по ней незаметно было, что она сильно волнуется. Вот это выдержка! И что, интересно, так не нравилось Даме, что из-за этого дневника нужно было скачки с препятствиями устраивать?
