Дмитрий Щеглов - Ведро алмазов

– Максим!

Я вздрогнул от неожиданности. Только этого мне хватало. Передо мной стояли взволнованные, мои бабушка и дед.

– Ты где пропадал? – строго спросил дед. – А где Данила?

Я повел головой по сторонам. Как в цирке у иллюзиониста Кио, Данила с Настей растворились в неизвестном направлении. А бабушка тут же запричитала:

– Так можно до инфаркта довести, сколько же можно ходить? Мы уже с дедом сами побывали на мебельном складе. Нам Хват сказал, что Данила еще утром сразу сменил столик и ушел. Это он?

Бабушка показала на завязанный в телогрейку поломанный шахматный столик.

– Он!

Невооруженным глазом было видно, что это не он. Так, мог быть завязан только складной столик. Дед сразу понял, что дело здесь нечисто и хмыкнул. Тут и бабушка доглядела, что инвалид-нога, сбоку была привязана к шляпке-стола. Не успела она открыть рот, как вдруг, словно из-под земли перед нею появился Данила и задалдонил:

– Главное спокойствие… Не волноваться… Не плакать… Все живы, здоровы… Вот идем, наконец, из мэрии, из комиссии по правам потребителя. Там такая очередь, такая очередь, не пропихнешься… Вперед лезут крутые, с Мерседесами, пачки денег суют, чтобы им поменяли, а мы со столиком.

– Чего поменяли? – не поняла бабушка.

– Говорят же тебе, Мерседесы, – одернул ее дед.

– А вы же с другой стороны идете? – не поверила бабушка.

Это меня легко сбить с толку, но только не Данилу. Если надо, он не только на сто восемьдесят градусов повернется, но и на все триста шестьдесят.

– Это, смотря как идти, если вперед – тогда да; а если назад – тогда нет.

– Чего нет? – бабушка начинала сердиться. – Мы уже на складе побывали, там сказали, что столик вам поменяли, и вы ушли.

– Правильно вам сказали. Вот мы со склада и идем, – уверенно завил Данила.

Дед засмеялся.

– И куда же вы теперь идете? – голос у бабушки стал грозный, грозный. Она доглядела, что ножка у столика сломана, и Данила водит ее за нос.

– Куда мы Макс идем? – спросил у меня Данила.

Я не успел ответить, потому что откуда-то сбоку неожиданно появилась Настя. Любимица бабушки, она тут же моментально, рассеяла надвигавшуюся на нас с Данилой грозу. Да хитро как. Самым невинным голоском, она чуть ли не пропела:

– Данила всю дорогу рассказывал, что вы такой славный гарнитур купили, «Королева Марго» называется. Здравствуйте! Вот бы на него одним глазком глянуть, а то он его так расписывал, так расписывал.

Бабушка прямо на глазах расцвела и благодарно посмотрела на Данилу.

– Здравствуй Настенька, моя ласточка! Так и говорил?

– Да…а! Еще говорил, что один два торта умял, и что вы ему сегодня тоже обещали испечь торт «Наполеон».

Дед с удивлением посмотрел на бабушку.

– Ты ж вроде сегодня затеваться не собиралась.

– Для такого человека…

– Я и на вареники согласен, – сразу понизил планку требований мой дружок.

А дед вопросительно посмотрел на меня и шепотом спросил:

– С велосипеда, что ли упали?

– Это я виновата, – смело заявила Настя, – тормоза отказали.

Данила, как собака, почуяв, что сейчас безнаказанно можно поживиться костью, постарался успокоить бабушку.

– Мой близкий друг Лупиконь, когда я ему завтра с утра принесу этот столик, обещал сразу мне его отремонтировать, вот и пропуск мне подписал сразу.

Данила полез в карман и вытащил ту бумажку, что ему выписали на проходной. На ней действительно крупным шрифтом сверху было напечатано «пропуск». Ни бабушка, ни дед, не удосужились проверить срок годности пропуска, а Данила поспешно сунул его обратно в карман.

– Нет уж, дед сам завтра сходит, – не согласилась с Данилой бабушка.

Настя и тут пришла нам на выручку.

– Да, вы Нина Николаевна, не беспокойтесь. Я с ними сама пойду, они у меня его больше не сломают.

Мы стояли на площади наверно уже с пол часа. Скоро должен был показаться Брехун на Камазе, и следом за ним Хват с Конем на джипе. Дед с бабушкой здесь нам совсем не были нужны. Но как от них отделаться и забрать еще велосипед с поломанным столиком, я не знал. Даже если они сейчас уйдут на рынок, и Брех мне поменяет столик, как я им объясню, что он вдруг отремонтировался? Может Данила, что соврет? Но если он и в этой ситуации сможет им заморочить мозги, тогда я буду считать его самым великим плутом на этом свете. А пока он изящно оставил мне велосипед со сломанным столиком.

– Говорят, там хохлы королевскую халву привезли и продают! Недорогая, а вкусная.

– Что еще за королевская халва? – спросила бабушка.

– С шоколадной прослойкой, они ее по воскресеньям привозят, – облизнулся Данила.

Зря он напомнил, что сегодня воскресенье. Бабушка вдруг нахмурилась и спросила:

– А сегодня разве мэрия работает?

Я подумал, что вот теперь то мой дружок и попался. Как бы не так.

– Мэрия нет, а вот базарный отдел работает. Я же говорю, там сегодня очередь. Туда-сюда все бегают, фартуки, гири выдают. Без взятки на козе к ним не подъедешь. Если бы не я, так и стояли до вечера в очереди.

Дед улыбаясь одобрительно покачал головой.

– Пошли старая, а то он сейчас медаль себе на грудь нацепит и скажет, что ему сам губернатор ее вручил.

Мы с облегчением вздохнули. Настя ушла со стариками. Это надолго. Часа на полтора. Пока дед с бабушкой весь рынок не обойдут, и вещевой и продовольственный, домой не вернутся. И, слава богу. А то мне трогаться уже пора.

Только так я подумал, как в дольнем конце улицы увидел крытый Камаз, а следом за ним серебристый джип.

– Прячься! – крикнул Данила и пока я заруливал с велосипедом за угол, он как спецназовец в траве, растворился среди редких прохожих. Электрические часы на площади, показывали ровно двенадцать часов. Мне это совсем не понравилось. Значит у Хвата, план выверен по минутам, и просчитаны разные варианты и ситуации. Осечки у него не должно быть. Жалко Брехунец не сказал, на какое время, здесь на площади у него рассчитана стоянка.

У нас у самих теперь план менялся. Во-первых, я опаздывал на предполагаемое место встречи. Если вдруг, сейчас Данила проткнет шины у джипа, а Брехунец сразу после этого уедет, то, не встретив меня на шестом километре, он просто может подумать, что мы его разыгрывали, и тронется дальше. Поэтому, я посчитал, что мне необходимо показаться ему на глаза. Это во-первых.

Во-вторых, столик сломан, нечем было меняться с Брехунцом.

В третьих, дед с бабушкой столик видели, значит, раньше завтрашнего дня новый домой не принесешь. Так я думал, укрывшись за кустами.

А в это время Данила, с шилом в руках, дожидался за углом остановки Камаза с почетным эскортом из джипа. Когда разрабатывался план, Настя его наставляла следующим образом.

– Я отвлекаю внимание Хвата с Конем, а ты Данила, в это время незаметно протыкает покрышки. Пару раз шилом ткнешь сзади и хватит. Пока доберутся до шиномонтажа и перебортируют, час пройдет.

Хороший план был ею разработан, только сама она убежала со стариками.

Камаз въехал на площадь и остановился. Из следовавшего за ним джипа высунул голову Конь.

– Что случилось?

– Ничего! – Недовольно буркнул Брехунец. – Глаз затек, надо капли хоть какие-нибудь купить!

– Купи лучше темные очки! – посоветовал ему вышедший из машины Хват.

Мы обрадовались, времени на операцию у нас прибавлялось. Если в аптеке напротив Брехунец мог провести от силы несколько минут, то с очками можно провозиться час. Не торопясь, он вылез из машины, посмотрел по сторонам и зашагал к аптеке.

– Нас высматривал, – сказал я Даниле.

Медленно потекли минуты. Хват и Конь тоже вышли из машины и закурили. Неужели не отойдут, так и будут друг друга стеречь? Вот проходимцы! Вообще то если бы они не провернули аферу с подменой столиков в цеху, то, думаю, вели бы себя не так скованно, а теперь им необходимо было друг перед другом обеспечить алиби, вот мол, за все то время, что мы спрятали бриллианты в тайник, я никуда от тебя не отходил, и куда они делись, ни сном, и ни духом не ведаю.

Типичная психология уголовника, украл и делает вид, что он ни при чем, или кричит – держи вора.

Еще я подумал о том, что если они стерегут друг друга от самого комбината, то каким-нибудь способом должны были известить каждый своего законспирированного напарника, чтобы он изъял бриллианты, сообщить ему о том, что все прошло удачно, что столик подменен. По крайней мере, я бы так действовал.

А наилучший способом связи, передачи сообщения, это телефонный звонок с ранее обусловленным, оговоренным словом. Хотя я сомневаюсь, что до такой тонкости мог додуматься Конь. Я уже стал нервничать, что к их машине просто так не подберешься, когда, наконец, Конь докурил сигарету, и медленно растягивая слова, сказал:

– Жене бы надо позвонить.

– Пожалуй, я тоже пройдусь, орешков на дорогу куплю, – ответил Хват, одновременно ощупывая рукой пояс, на котором висел мобильник.

Они разошлись в разные стороны. Хват растворился в толпе образовавшей поток при входе на рынок, а Конь направился к телефонной будке.