— Хорошо, — ответил Павлик за них двоих, — мы можем пить не публично.
Шоссе по-прежнему тянулось перед ними прямой линией, уходящей за горизонт. Пан Роман ехал и ехал, а шоссе все не убывало. По правой стороне, прямо в пустыне, показалась небольшая арабская деревушка, очень похожая на горсть брошенных в пустыне холмиков из глины. Пани Кристина с ужасом глядела на нее и поинтересовалась, почему на каждой крыше навалены камни. Оказалось, из-за ветра. Сильные ветры могут сорвать крышу.
Но вот шоссе сделало плавный разворот сначала вправо, потом налево — неизвестно почему, ибо местность перед ними была по-прежнему абсолютно плоской. Вдали показались два деревца, и были они явлением столь необычным, что, как магнит, притягивали взгляд. За ними показались домики.
— Считайте, мы дома, — сказал удовлетворенно пан Роман. — Перед нами Хаммадия, за ней, в тринадцати километрах, Махдия, а там останется всего сорок шесть до нашего Тиарета.
Уставшие от бесконечной дороги, осовевшие от жары, ошеломленные избытком впечатлений Павлик с Яночкой при звуках волшебного слова «Махдия» воспряли, как боевой конь при звуках трубы.
— Папа, давай через Махдию проедем потихоньку, осмотрим наконец арабский город, — умильно попросил Павлик.
— Ведь мы уже дюжину арабских городов осмотрели, — удивилась мама. — Правда, все они у меня перепутались...
— И у нас перепутались, поэтому давай теперь хоть один рассмотрим как следует, — поддержала брата Яночка. — Как типичный пример...
— Да ведь Махдию трудно назвать городом, — ответил отец. — Так, небольшой городишко, вот как эта Хаммадия. Не понимаю, почему именно Махдия должна служить типичным примером. Впрочем, я все равно буду ехать медленно, тут во всех населенных пунктах надо снижать скорость до сорока километров в час и запрещены обгоны.
Главную улицу Хаммадии, по которой пан Роман проехал с предписываемой скоростью, дети оглядели равнодушно. Последующие тринадцать километров промелькнули незаметно. Перед Махдией пан Роман опять сбросил скорость. .
— Ты будешь смотреть налево, я направо, — шепотом распорядилась Яночка.
Павлик внимательно осмотрел несколько желтых двухэтажных зданий, внезапно появившихся у самого шоссе, потом большое серое, стоявшее в некотором от него отдалении. С Яночкиной же стороны сначала появилась большая неживописная свалка, затем потянулся ряд небольших белых домиков, по большей части одноэтажных. Потом показалась какая-то стена, тоже белая. А по стороне Павлика — бензоколонка и возле нее несколько ларьков с овощами и фруктами.
Пану Роману пришлось остановиться посередине улицы, поскольку остановился едущий перед ним автомобиль. Его водитель принялся дружески беседовать с каким-то арабом, стоящим у ларька.
— Что он себе думает? — возмутилась пани Кристина. — Разве можно себя так вести?
— Он ничего не думает, — меланхолично ответил пан Роман. — Тут такие порядки. Главное, сохранять спокойствие.
Павлик получил возможность как следует рассмотреть торговые палатки, Яночка — досконально изучить белую стену.
— Тут недалеко неплохой сук, вон там, — сообщил пан Роман и наконец решился посигналить. — Приедем сюда в четверг.
— Ведь сегодня четверг! — почти крикнула Яночка, встрепенувшаяся при слове «сук».
— Но сегодня уже поздно, — возразил отец. — Торговля на суку бывает с утра, в следующий четверг приедем утром.
Яночка с Павликом одновременно обернулись и поглядели туда, куда махнул отец, показывая на сук, но ничего не увидели. Водитель машины в ответ на сигнал добродушно помахал пану Роману и продолжил беседу со знакомым. Правда, ларьки с овощами и фруктами были очень живописны, но ничего особенного, на что следовало бы обратить внимание, дети не заметили. Бензиновая колонка тоже ничем особенным не выделялась, стена тем более. Внимание привлекал только ослик, запряженный в маленькую металлическую тележку, а может, это была арабская борона? Но на ослика вряд ли следовало обращать внимание, он не был стабильным элементом.
Двое знакомых наконец расстались, и пан Роман получил возможность ехать дальше.
— Впереди по курсу вижу что-то очень красивое, — известила пани Кристина.
— Это мечеть, — сказал пан Роман. — Мечети здесь и вправду прелестные. Дальше, по левой стороне, здание мэрии.
Яночка и Павлик напряженно разглядывали все, что простиралось по их сторону шоссе. Яночка очень внимательно рассмотрела красавицу мечеть с ее кружевным каменным орнаментом и ровной, красивой площадкой. Павлик, сосредоточенно сопя, в подробностях изучил двух каменных львов, некогда позолоченных, а сейчас довольно обшарпанных, стерегущих въезд по двор мэрии, затем с таким же вниманием разглядывал каждую лавчонку по пути, каждое чахлое деревце на улице. Яночка с восторгом рассматривала жутко экзотический вход в какое-то здание, весь украшенный мозаикой и арабскими письменами, выдержанными в золотых и голубых тонах. Павлик пытался пронизать взглядом каждую отходящую от шоссе узкую, кривую улочку. Наконец Махдия кончилась, опять выехали на пустынную, ровную дорогу.
Теперь местность немного изменилась, пейзаж уже не был таким монотонным. Равнина перестала быть плоской, появились холмы и даже отдельно стоящие горушки. Глаз отдыхал на редких деревьях и зарослях кустарников. Шоссе, доселе прямое как стрела, принялось петлять. Пани Кристина обратила внимание на красивый маленький домик белого цвета, прикрытый зеленой крышей-луковкой, одиноко стоящий на вершине высокого холма. Пан Роман пояснил: это гробница мусульманского святого, ее очень чтят правоверные и приходят к ней вознести свои молитвы Аллаху.
— А вот и Тиарет, — добавил пан Роман. — Видите дома на холмах?
Солнце совсем низко склонилось к горизонту, и в его косых лучах Тиарет издали выглядел очень живописным.
— Вот здесь, направо, старое французское кладбище, видите кипарисы? А налево такой же поселок строится, как и наш. А вот в этом поселке уже живут, наш сразу за ним, но тут не проедешь, придется ехать через город. Центр его прямо перед нами, там и рынок, и галерея...
— Какая галерея? — не поняла жена. — Картинная?
— Нет, галереями здесь называют государственные универмаги, ряд отдельных магазинов. А вот здесь поворот к нашему поселку, запоминай.
А направо идет дорога в пригород, где тоже живут наши. Вот в этом магазинчике, на углу, мы покупаем вино, рядом лавчонка, в которой продается минеральная вода. Осторожно, тут переезд через железнодорожные рельсы, хотя поезда не ходят уже лет двадцать. А вот и наш поселок.
Еще раз повернув налево, по рытвинам и ухабам выехали на широкую заасфальтированную мостовую. По одну сторону ее виднелся ряд маленьких одноэтажных домиков, чистеньких и аккуратных, по другую тянулось незастроенное пространство, густо заросшее высокими колючими сорняками и чертополохом.
Заасфальтированная дорога закончилась метров через сто небольшой площадкой, за который возвышалась поросшая тем же чертополохом железнодорожная насыпь, за ней просматривался тот самый, второй поселок, первым встретившийся им при въезде в город. У самой площадки отделенные от нее полосой пыльной травы стояли несколько домиков. Бросались в глаза загородки из серого бетона и то и дело проглядывающие между ними одинокие столбы, тоже из бетона. Пан Роман остановил машину в проходе между двумя домиками и удовлетворенно произнес:
— Ну вот мы и дома!
Из четырех комнат домика по одной выделили Павлику и Яночке, одна представляла спальню супругов Хабровичей, а самая большая, занимавшая половину всей площади, была гостиной. В ней находилось два стола, один длинный, обеденный, с четырьмя нормальными стульями, а второй маленький, журнальный, который окружали диван и два кресла. Из гостиной дверь вела в кухню, с черным ходом на задворки. Виды из окон не доставляли особого удовольствия: или во дворик, огражденный глухой бетонной стеной, или на маложивописные сорняки в рост человека по ту сторону шоссе и оставшиеся не у дел сиротливые бетонные столбики.
В семь утра солнце уже порядочно пригревало.
Дети проснулись рано и до завтрака успели посовещаться.
— Совсем запутался, — ворчал Павлик, разложив клочки заветного письма на большом ящике, служащем ему столом. — Вроде бы все хорошо складывалось, в первый же день охватили сразу два объекта — и Обезьянье ущелье, и Махдию, а толку?
— Не пори горячку, — одернула брата более сдержанная сестра. — Не все сразу. Мне здесь очень нравится. И я считаю, что надо радоваться тому, как все получилось. В ущелье мы бы могли совсем не попасть, вон как далеко отсюда.
— А что толку с того, что попали? Ты там что-нибудь заметила необыкновенное?
— Еще бы! Там все необыкновенное! Прежде всего — само ущелье! И я считаю, если и прятать сокровища, то только там! Самое подходящее место.
