Дин перегнулась через стол и накрыла руку Леа своей рукой.
— Остерегайся Марси.
— Да ладно. Я уверена, что Дон…
— Просто будь начеку, — с серьезным видом настаивала Дин.
Леа обернулась к двери. Последние посетители покидали столовую. Вот-вот должен был прозвенеть звонок на пятый урок.
— А что именно ты опрокинула на Марси? — спросила Дин, вставая из-за стола.
— Чили.
— На этот ее белый кашемировый свитер?
— Кашемировый?! — испуганно воскликнула Леа.
К ее удивлению, Дин смеялась.
— Ничего смешного, — тоскливо заметила Леа.
— Это смешно, если знать характер Марси, — не очень внятно пояснила Дин.
Они вышли из столовой. Дин по-прежнему посмеивалась и качала головой, а Леа думала о Доне и удивлялась, зачем он назначил ей свидание, если с давних пор он парень Марси.
— Увидимся, — сказала Дин, направляясь в свой класс.
Но Леа ее не слышала. Теперь она размышляла о Марси и о предостережении подруги.
«Неужели всего за две недели в школе я уже нажила себе врага?» — спрашивала себя девушка.
Дом Кэрсонов возвышался перед ней как какое-то темное чудовище из фильма ужасов. «При свете дня он выглядит таким же старым и мерзким, как и в вечерних сумерках», — подумала Леа, перекидывая свой рюкзачок с одного плеча на другое и направляясь по дорожке из разбитых плиток к двери.
Над ней в двух окнах второго этажа — окнах ее комнаты — отразились солнечные лучи, и окна вспыхнули. «Как будто чьи-то злобные глаза наблюдают за мной, — испугалась Леа. — Дом увидел, что я возвращаюсь из школы, и открыл глаза. И теперь я вхожу в его раскрытую, темную пасть. Успокойся, — одернула она себя. Да, дом действительно старый. Но это еще не делает его зловещим. Даже если он расположен на Фиар-стрит».
Она отперла дверь — пришлось повозиться со все еще непривычным замком — и вошла в темную прихожую. На дворе стояла осень, но здесь было тепло. Пахло сыростью и запустением, как иногда бывает в ветхих жилищах.
«И почему только родители так любят эти старые дома…», — подумала Леа.
Она бросила свой рюкзачок и направилась по скрипучим половицам через пустой холл на кухню перекусить.
Усевшись за стол в маленькой комнатке, где семья обычно завтракала, Леа принялась за черничный йогурт, рассматривая грязные, покоробившиеся обои в цветочек и вспоминая тот день — меньше месяца назад, — когда она впервые увидела этот дом.
Был полдень, почти такой же, как теперь — холодный, ветреный. Несмотря на яркое солнце и голубое небо, в воздухе уже ощущалось дыхание осени. Когда же агент по недвижимости провела их сюда и закрыла дверь, Леа показалось, будто солнце вдруг перестало светить. Дом словно отталкивал солнечные лучи, не пропускал их внутрь, окутывая людей влажным сумраком.
Старые стены, на которые наложило отпечаток время, заросшие пылью окна, потрескавшаяся штукатурка, истоптанные ковры на скрипучем полу, сам запах старого дома — все это сразу же вызвало у Леа почти физическое отвращение.
А родители, конечно же, были от дома в восторге.
— Замечательно, — сказал мистер Кэрсон.
— Ты только подумай, как мы можем тут все обустроить, — откликнулась миссис Кэрсон.
Агент по недвижимости миссис Томас, приятная женщина в элегантном твидовом костюме и с неизменной улыбкой, заметила, какой несчастной выглядела Леа.
— Позвольте мне показать вам спальни наверху, — сказала она, улыбаясь девушке. — Конечно, их придется подремонтировать. Но зато они очень просторные. Вторая спальня — я думаю, Леа, она будет твоей комнатой — самая солнечная во всем доме.
— Гостиная такая темная, — мрачно заметила она.
Ей очень хотелось попросить родителей отказаться от этого дома, но она знала, что это безнадёжно. За последние семь лет они сменили три дома, и все они выглядели такими же запущенными и мерзкими как этот.
— Здесь не будет темно, когда я налажу свет, — откликнулся мистер Кэрсон, который разглядывал потолок. Потом он наклонился к плинтусу и стал изучать розетки.
— Пройдемте наверх, — позвала миссис Томас. — Только осторожней, перила довольно ветхие.
Леа пошла за ней по лестнице. При каждом шаге ступени под ними протестующе скрипели.
— Перила укрепить не проблема, — бодро заявил мистер Кэрсон.
— А на лестницу мы положим ковровую дорожку, — подхватила мама. — Что-нибудь яркое. Тогда все здесь будет выглядеть совсем по-другому.
— Ну да, конечно, — пробормотала Леа, надеясь, что по ее тону родители поймут, как она несчастна.
Прежде всего, она горевала потому, что пришлось переехать в Шейдисайд. Сколько времени ушло на то, чтобы она привыкла к Дэли-сити, завела там друзей, почувствовала себя счастливой. И вот когда жизнь наконец стала налаживаться, отец получил новое назначение. А ей пришлось идти в новую школу.
— О-о-о! Леа, посмотри, какая огромная у тебя комната! — воскликнула мама.
В два окна на противоположной от двери стене заглядывало солнце. Прямоугольники теплого света протянулись по изношенному синему ковру.
— Видишь, я была права. Это самая весёлая комната в доме, — сказала миссис Томас, ни на секунду не выключая своей улыбки. — А теперь Леа, посмотри, какой здесь стенной шкаф.
Леа послушно направилась к стенному шкафу.
— В первую очередь мы здесь уберем этот ковер и приведем в порядок пол, — донесся до Леа голос отца.
Она открыла дверь стенного шкафа и заглянула в открывшееся ей просторное темное помещение. По ее спине пробежал холодок. «Как будто пещера или звериная нора, — подумала она. — Какая тварь могла бы затаиться здесь?»
— Ты когда-нибудь видела такой большой стенной шкаф? — торжествующе спросила миссис Томас.
Она подошла к Леа сзади и ласково положила ей руку на плечо. От миссис Томас пахло мятой. Леа глубоко вдохнула. Было приятно ощущать этот запах в старом сыром доме.
— Действительно большой, — согласилась она. — Почти как комната.
— Да, места тут хватит для всего, — продолжала явно довольная миссис Томас. — Ты в выпускном классе?
— Нет.
— А моя дочка Сью в выпускном. Я скажу ей, чтобы она познакомилась с тобой.
— Спасибо, миссис Томас, — смущенно ответила Леа.
— А теперь давайте я вам покажу, что еще есть на втором этаже, — сказала миссис Томас, вновь переключая свое внимание на родителей Леа. — Тут есть еще одна прелестная комната. Ее можно использовать как дополнительную спальню для гостей.
Бросив еще один взгляд на комнату, в которой ей теперь предстояло жить, Леа последовала за остальными. Родители с миссис Томас были уже почти в конце темного коридора. Леа слышала как миссис Томас с энтузиазмом рассуждает о том, как здесь все можно обустроить.
— Эй, что это? — Леа остановилась у железной лестницы, привинченной к стене рядом с дверью её комнаты. Взглянув вверх, она увидела, что лестница ведет к люк в потолке.
— А что там, наверху?
Мистер Кэрсон подергал лестницу, проверяя, прочно ли она держится.
— Должно быть, ведет на чердак, — сказал он, разглядывая люк в потолке.
— Да, там чердак. — Миссис Томас сверилась со своими бумагами. — И довольно вместительный. Хотите посмотреть?
— Нет, спасибо, — быстро ответила Леа.
— Ну, конечно, хотим, — откликнулась миссис Кэрсон. — Обожаю чердаки. Когда я была маленькой девочкой, я проводила там много времени, играя с обнаруженными на чердаке сокровищами.
— Ну, как же, сокровища! — саркастически заметила Леа. — Грязь, пауки и летучие мыши.
Миссис Кэрсон со страдальческим видом взглянула на дочь.
— Леа, я прошу тебя хотя бы попытаться…
— Попытаться что? — огрызнулась Леа.
— Попытаться взять себя в руки. Взбодриться. Хотя бы немного. Ты же знаешь, что переезд нелегко дается нам всем, а не только тебе.
Миссис Томас посмотрела на Леа. Та смутилась. Она терпеть не могла, когда ее начинали воспитывать при посторонних. Неужели мать никогда этого не запомнит?
— Ладно. Все замечательно. Давайте посмотрим чердак, — сказала Леа, изображая энтузиазм.
Она обошла отца и, придерживаясь за лестницу руками, начала подниматься.
— Я думаю, дверцу люка нужно просто приподнять, — посоветовала миссис Томас — Приподнять и сдвинуть в сторону. Леа достигла потолка и обеими руками нажала на дверцу люка. Она легко поддалась. Леа сдвинула ее в сторону и поднялась еще на несколько ступенек, пока ее голова не оказалась в отверстии люка.
На чердаке было жарко, гораздо жарче, чем в доме. Чердак представлял собой одно помещение, длинное и низкое. Потолок чердака повторял скат крыши. Стены были покрыты желтоватой потрескавшейся штукатуркой. В конце чердака — круглое окно.
— Ну давай же, залезай, чтобы и мы могли посмотреть, — нетерпеливо потребовал мистер Кэрсон.
