Павлик же имел в виду совсем не кражу. Впрочем, если честно, возможно, мысль о похищении и промелькнула у него в мозгу, но тут же и исчезла, достаточно было взглянуть на дюжих молодцев, согнувшихся в три погибели под тяжестью тюков с бумагой. Им с Яночкой не унести даже ста килограммов. Но главное установлено — макулатура в скупке была. Теперь оставалось установить, каким образом можно ее заполучить. В голову приходил самый простой вариант — купить.
Вот этой идеей мальчик и поделился с сестрой, которая восприняла ее с облегчением, сразу избавившись от своих сомнений. Однако, подумав, внимательно ознакомившись с ассортиментом предметов, выставленных в витрине приемного пункта для привлечения сдатчиков макулатуры, девочка уверенно заявила:
— Не продадут.
— Почему? — расстроился Павлик.
— А потому! Гляди — у них тут не только дефицитная туалетная бумага, но и чайники, кастрюли, термосы и прочее. Все за макулатуру.
— А! И они должны отчитаться за дефицит?
— А ты как думаешь?!
— Возможно, ты и права. Пошли посмотрим, что в других приемных пунктах.
В пункте на улице Ружаной не предлагалось никакого дефицита в обмен на макулатуру, но и там обслуживающему персоналу было не до посетителей. Правда, здесь дети застали обратную картину: весь наличный персонал был занят разгрузкой грузовика.
Он прибыл, по самую макушку заполненный макулатурой, и его разгружали, временно закрыв лавочку. На посетителей, в том числе и на Павлика с Яночкой, внимания никто не обращал.
— И это считается макулатурой? — удивлялась Яночка. — Гляди, что они привезли — чистая бумага! Это же надо!
— Может, листы исписаны с другой стороны? — предположил Павлик и незаметно подхватил один из улетевших листов. — Нет, совсем чистый.
— Представляешь, чего бы мы наслушались в школе, если бы вместо макулатуры принесли им чистую бумагу! — с возмущением прошептала Яночка.
— Сдается мне, темные дела тут делаются, — пробурчал Павлик, наблюдая за мужчинами, которые копались в большой куче инструментов и садового инвентаря, сваленного у забора. — Думаю, и наше провернуть ничего не стоит.
— Даже если это и так, не собираешься же ты покупать у них чистую бумагу вместо макулатуры? — язвительно поинтересовалась сестра.
Брат рассудительно заметил:
— Чистую не собираюсь, но ведь когда-нибудь сдают же им и макулатуру!
Так они стояли, переговариваясь, не зная, на что решиться, когда вдруг сквозь калитку на территорию приемного пункта въехал с ручной тележкой самый обычный сдатчик макулатуры. И макулатуры этой на тележке была целая гора! Мужчина остановился посередине двора, сдвинул кепку на затылок и растерянно уставился на грузовик у входа и суетящихся вокруг него людей.
Вздрогнув, брат и сестра переглянулись. Они как-то сразу поняли, что этот человек был послан им самой судьбой, не иначе! Осторожно, стараясь скрыть овладевшую ими радость, дети подошли к незнакомцу, и Павлик поинтересовался по возможности равнодушным голосом:
— Вы привезли это продать? Мужчина оторвал взгляд от грузовика, перевел его на мальчика и, засопев, пожал плечами.
— Не повезло вам, — посочувствовала Яноч-ка. — Им до конца дня не разгрузить.
Мужчина опять пожал плечами и, передвинув кепку вперед, принялся чесать в затылке.
— И что вы теперь собираетесь делать? — опять поинтересовался Павлик.
Неразговорчивый сдатчик макулатуры опять собирался ограничиться пожатием плечами, но вдруг неожиданно разговорился:
— Не знаю я... Коли ждать долго... Холодно сегодня. Пойти спросить, что ли?
— Не стоит, — отсоветовала Яночка. — Они и говорить не станут. Много тут у вас?
— Семьдесят кило, до грамма! А что?
— Может, мы бы это у пана купили, — неохотно ответил Павлик. — Нам для школы надо. А вам не все равно, кому продать?
Опять с трудом оторвавшись от созерцания грузовика, мужчина повнимательнее взглянул на мальчика и девочку. Вроде не шпана, что от нечего делать морочит голову занятому человеку.
— Мне без разницы кому продавать, — сказал он. — Только я дальше не повезу, тут вывалю.
— А не могли бы одолжить свою тележечку? Мы здесь неподалеку живем, — спросил Павлик.
— Еще чего!
Яночка прошептала брату:
— Слушай, надо вызвать отца с машиной, он сегодня рано вернулся с работы.
— А как вызовешь? В этот холерный пункт меня не пустят, а в автомате только и услышишь: «Опусти монету, опусти монету, опусти монету».
— Хабр поможет!
Хабр, самый умный пес на свете, за те два с половиной года, что прожил в семье Хабровичей, уже не раз сумел доказать свою преданность Яночке и Павлику, не раз выручал их из трудного положения. Он все понимал и все умел. Сейчас, обследовав весь двор, он вернулся к детям и сел у ног Яночки. Услышав свое имя, он вопросительно взглянул на хозяйку, нагнув голову набок.
Павлик извлек из нагрудного кармана шариковую ручку и принялся лихорадочно шарить по всем карманам в поисках клочка бумаги. Ни слова не говоря, Яночка подошла к грузовику, подобрала валяющийся возле него лист бумаги и принесла недогадливому брату. Благодарно кивнув, Павлик поспешно нацарапал на бумаге послание отцу и свернул ее в несколько раз.
— Не за ошейник, — посоветовала Яночка.Могут не заметить. Пусть держит во рту.
Хабр уже стоял в готовности, понимая, что сейчас получит какой-то приказ. Девочка подала собаке послание и приказала:
— Хабр, домой! Домой! Отдай папе! Папе! Быстро!
Осторожно взяв в зубы драгоценное послание, Хабр бросился исполнять приказ. Только его и видели!
— Ну вот, все в порядке, — сказал Павлик человеку с тележкой, недоверчиво наблюдающему за манипуляциями с письмом. — Сейчас сюда приедет наш отец и поможет нам. Давайте подождем на улице, у калитки. Вывалите вашу макулатуру на тротуар, или подождете немножко?
— Чего там, могу и подождать, — согласился владелец макулатуры. — Семьдесят кило, без обмана!
Отец Яночки и Павлика примерял перед зеркалом свитер, который вязали для него совместными усилиями жена Кристина и сестра Моника. В настоящий момент это была еще безрукавка, без воротника и рукавов. Решался сложный вопрос — будет ли будущий свитер застегиваться на пуговицы или достаточно просто вшить застежку «молнию». Обе женщины заставляли пана Романа поворачиваться перед зеркалом то в одну сторону, то в другую, выясняя, хорошо ли сидит изделие. В этот момент задергалась ручка входной двери.
— Хабр пришел, — информировал пан Роман. — Откройте ему дверь. Я лично предпочитаю «молнию».
— Сам откроет, — ответила жена.
И действительно, прыгнув на ручку, Хабр нажал на нее всем телом и, раскрыв дверь, прошмыгнул в нее. Ворвавшись в комнату, он бросился к пану Роману. Встав на задние лапы, собака уперлась грязными передними в новый свитер, вытянув вперед морду с зажатым в зубах письмом.
— Хабр! — укоризненно воскликнула тетя Моника. — Опять не вытер ноги! И когда ты научишься закрывать за собой двери?
— Похоже, дети прислали мне письмо, — сказал пан Роман, вынув послание из пасти пса и радуясь уважительной причине прервать надоевшую примерку.
Пани Кристина бросила тревожный взгляд на собаку, которая послушно принялась мять лапами коврик у входной двери, запоздало демонстрируя свою аккуратность. Нет, вроде пес спокоен, значит, с детьми не случилось ничего плохого.
Тем временем пан Роман прочитал письмо и обратился к женщинам:
— Могу я снять свитер? Он мне очень, очень нравится, но сейчас надо срочно ехать, вот, дети просят.
— Что-нибудь случилось? — все еще с тревогой поинтересовалась его жена.
— Нет, просто им удалось раздобыть макулатуру для школы, и они просят меня привезти ее на машине. Это недалеко, я быстро вернусь.
Осторожно снимая с мужа наметанное на живую нитку изделие, пани Кристина ворчала:
— Вы не находите, что школа слишком многого требует от учеников? Смотрите, сколько они должны собрать макулатуры. Целую гору! Сколько можно?
— Дай мне какую-нибудь большую сумку или мешок, — прервал ее сетования муж. — Павлик написал, что бумага не перевязана, надо куда-то сложить.
А Павлик не терял времени даром и торговался с владельцем макулатуры. Мало того, что договорились вот об этой, на тележке. Выяснилось, что мужчина профессионально занимается сбором макулатуры, и Павлику удалось уговорить его и впредь собранную им старую бумагу привозить не сюда, на Ружаную, а прямо к ним домой. Мужчине было все равно, и даже предпочтительнее доставлять свой товар частному покупателю, где не угрожала опасность ни неприема товара, ни обеденный перерыв, ни просто записка в дверях: «Ушел, скоро вернусь» (а известно, что это «скоро» может и до вечера продлиться) или и вовсе «Переучет».
Гору бумаги, привезенную паном Романом, свалили в прихожей под лестницей, преградив тем самым доступ к проходу в подвальное помещение. Правда, полученная паном Хабровичем в наследство вилла была большая и вместительная, но и эти сто килограммов макулатуры требовали немало места и, загромождая прихожую, отравляли жизнь. Павлик уверял, что это только до конца месяца, что первого ноября от горы не останется и следа, но мама все равно решительно потребовала от детей сложить свое имущество как-то компактнее, чтобы можно было свободно проникать в дом. И продолжала ворчать, никак не желая принимать во внимание объяснений Павлика о том, что ни у кого другого из их класса нет такой жилплощади, нет отдельного дома. Что было чистой правдой.
