То-то была для всех них радость, когда поезд наконец прибыл в Полвилли Холт. Сперва они не поняли, что это станция – там была хилая деревянная платформа рядом с рельсами, и все. Ребята сидели и ждали, что поезд отправится дальше. Они даже не заметили платформы, как не видели и маленькой вывески с надписью «Полвилли Холт».
Но тут на платформе послышались нетерпеливые шаги. В окне появилось лицо кондуктора.
– В чем дело? Вы не хотите выходить? Так и будете сидеть весь день?
– Боже! Так это Полвилли?! – воскликнул Джулиан, вскакивая с места. – Простите, мы не знали, что это станция. Выскочим через полминуты.
Поезд тронулся чуть ли не раньше, чем они захлопнули дверь. Они стояли на смешной маленькой платформе, совсем пустой, если не считать четырех велосипедов на другом конце. Крохотная станция казалась одинокой и заброшенной, затерянной посреди неровных полей и пологих холмов. И – ни одного строения вокруг!
Но вот там, совсем недалеко, на западе, зоркие глаза Джордж заметили что-то восхитительное. Она дернула Джулиана за рукав.
– Смотри, море! Вон там, между холмов, в низине. Не видишь? Я уверена, это море. Божественно синее.
– На побережье Корнуолла всегда такая яркая синева, – сообщил Дик. – Я себя уже лучше чувствую, когда ее вижу. Пошли, возьмем велики и поищем дорогу на ферму Тремэннон. Если я в ближайшее время чего-нибудь не попью, то наверняка язык высуну, как Тимми.
Они двинулись к велосипедам. Дик пощупал заднюю шину. Чуточку мягковата, но ничего страшного. Легко можно и подкачать.
– А далеко до фермы? – спросил он. Джулиан сверился со своими записями.
– Так. «Сойдите в Полвилли Холт. Оттуда четыре мили на велосипеде по узким дорожкам. Примерно за милю до фермы проедете деревню Тремэннон-Виллидж». Неплохо. В деревне, наверное, можно будет купить лимонаду, а может, даже мороженого.
– Гав, гав, – отозвался Тимми. Он прекрасно знал, что означает слово «мороженое».
– Бедняга Тим, – сказала Энн. – Жарко ему будет бежать за нашими велосипедами. Надо бы ехать помедленнее.
– Ну, если кто-то думает, что я рвану во весь опор, пусть подумает еще немного, – заявил Дик. – Я поеду так медленно, как тебе хочется, Энн.
Они двинулись по причудливо извивающейся дорожке между двумя стенами кустарника. Тимми бежал рядом. Они ехали неторопливо – из-за него. Пес тяжело дышал, пасть была широко открыта. Добрый старый Тимми! Он не сдается и не сдастся никогда, пока рядом четверо его друзей.
Было примерно пять часов очень приятного вечера. Они не встретили ни души, не увидели ни одной медлительной фермерской телеги. Жара мешала даже петь птицам. Полное безветрие. Повсюду какая-то странная тишина и уединенность.
Джулиан оглянулся; тройка катила вслед за ним. Он широко улыбнулся.
– Чувствую, здесь так и пахнет приключением! Нам бы к нему подготовиться… Но нет, мы от него отвернемся и скажем: «Убирайся! Мы так договорились!»
Конечно же, приятно было ехать к ферме Тремэннон. Вдоль дороги росли сотни маков, а т кустарника, мимо которого они проезжали, доносился сладкий запах жимолости. На полях стеной стояли хлеба, кое-где уже отливавшие золотом и расцвеченные пурпуром маков.
Наконец они прибыли в Тремэннон-Виллидж. Деревня ничего собой не представляла – одна извилистая улица, несколько домов и лавок, а за ними остальные дома, разбросанные как попало. Дальше, уже на холмах, виднелось несколько фермерских домов, серые каменные стены которых отсвечивали на солнце.
Четверо ребят направились к самой большой лавке.
– Мороженое есть? – с надеждой спросил Джулиан.
Ответ был отрицательным. Ну вот! Зато здесь продавали оранжад и лимонад, довольно холодный, потому что его держали в подвале.
– Это вы будете жить у старой миссис Пенрутлан? – спросил деревенский лавочник. – Она вас ждет. Вы ведь нездешние?
– Ну, не совсем, – сказал Джулиан, помня, что очень и очень многие корнуольцы изначально были пришлыми и, собственно, не имели никакого отношения к Корнуоллу. – У моей матери была двоюродная бабушка, которая всю жизнь прожила в Корнуолле. Так что мы не совсем нездешние, да?
– Нет, вы точно нездешние, – сказал маленький, согбенный от старости лавочник, глядя на Джулиана птичьими глазами. – И говорите вы, как нездешние. Вроде того приезжего, что жил у миссис Пенрутлан раньше. Мы посчитали, что он чокнутый, хотя совсем был безобидный.
– Вот как? – отозвался Джулиан, вливая в себя третью бутылку лимонада. – Вообще-то он ученый, а вы же знаете, что если кто-то хочет стать действительно хорошим ученым, то надо, чтобы мозги были чуть-чуть набекрень. По крайней мере, так я слышал. А лимонад у вас хороший. Дайте, пожалуйста, еще бутылочку.
Тут раздался смех – смеялась старая женщина, причем очень похоже на то, как это бы сделала довольная собой курица.
– Ну и ну! Марта Пенрутлан для вас приготовила хороший ужин, но похоже, что вы ничего не сможете есть, ведь у вас животы полны лимонада! Так и булькает.
– Только не говорите, что слышите бульканье, – предупредил Джулиан. – Это очень некультурно! Так себя ведут только нездешние, я уверен. Ну ладно, сколько мы вам должны? Очень хороший был лимонад.
Он заплатил, и они снова взобрались на велосипеды, получив перед этим инструкции, как доехать до фермы. Тимми устремился вперед, вид у него был бодрый – он же лакал воду целых четыре минуты без остановки.
– По-моему, ты столько выпил, Тимми, что хватило бы наполнить лошадиное брюхо, – сказал ему Джулиан. – Честное слово, если такая погода сохранится, мы будем просто коричневые!
Дорога к ферме Тремэннон шла в гору, но в конце концов они ее одолели. Когда четверка въезжала в открытые ворота, ее встретила канонада собачьего лая – четыре громадных пса кинулись навстречу. Тимми разом остановился, шерсть у него на загривке встала дыбом, и он предостерегающе зарычал, пристально уставившись на собак.
В дверях дома появилась женщина, ее лицо расплылось в улыбке.
– Стоять, Бен! Баунсер, стоять! Нелли, ко мне! Вилли, негодник! Все в порядке, дети, это они так говорят: «Добро пожаловать на ферму Тремэннон!»
Теперь собаки, вывалив языки наружу, выстроились кольцом вокруг четверки ребят. Три колли и один маленький черный скотч-терьер. Тимми разглядывал их по очереди. Джордж держала его за ошейник – на всякий случай. Вдруг он почувствует себя этаким отчаянным храбрецом и вообразит, что может справиться со всеми четырьмя собаками одной левой!
Но Тимми ничего такого не вообразил. Он повел себя как настоящий джентльмен! Вежливо помахивал хвостом, шерсть улеглась. Малыш шотландец подбежал к нему и обнюхал его нос. Тимми тоже втянул воздух, и хвост его заходил еще энергичнее.
А тут и три другие пастушьи собаки подошли к Тимми. Красивые колли с пушистыми хвостами. Ребята перевели дух: ясно было, что фермерские собаки не собираются обращаться с Тимми как с «нездешним».
– Теперь все в порядке, – сказала миссис Пенрутлан. – Они представились друг другу. Пойдемте со мной. Вы, должно быть, устали и хотите умыться. Да и поесть и попить. Я вам приготовила ужин, а потом будет чай.
Она говорила не так, как корнуольцы. Ей было приятно встретить гостей и устроить им грандиозный прием. Она провела их на второй этаж, в ванную комнату, большую, хотя и примитивную. Там был только один кран – для холодной воды. И текла она, конечно, вялой струйкой!
Но уж холодная она была по-настоящему, и мягкая, и умываться ею было одно удовольствие. Усталые ребятишки умылись и причесались.
Им отвели две спальни, одну девочкам, другую мальчикам. Комнаты были довольно маленькие, с крохотными окнами, пропускавшими так мало света, что в помещении было сумрачно, несмотря даже на яркое, хотя и вечернее солнце.
Комнатки были и обставлены скудно – по две кровати в каждой, по одному креслу, одному комоду, одному шкафу и по два коврика. Ничего больше! Но зато – о! – какой вид из окон!
Взгляд улетал на целые мили, охватывая поля, пастбища, высокие живые изгороди и – местами – причудливо извивающиеся дорожки; на некоторых холмах высыпал вереск, отливавший пурпуром на солнце, а там, вдали, проглядывала глубокая синева сверкающего Корнуольского моря. Прекрасно!
– Поедем к морю, как только сможем, – сказал Дик, пытаясь пригладить несколько волосков, торчавших на макушке. – Там, у берега, есть пещеры. Мы их обследуем. Миссис Пенрутлан даст нам, наверное, с собой еду – так что мы сможем поехать на целый день, если захотим.
– Это точно, – отозвался Джулиан. – Она душечка. За всю жизнь я ни у кого в гостях так себя хорошо не чувствовал. Все готовы? Тогда спускаемся вниз. А то в животе начинает возникать вакуум.
Ожидавший их ужин был поистине великолепен. Гора ветчины, такой же розовой, как язык у Тимми; салат, достойный короля. Даже, как выразился Дик, достойный нескольких королей, так его было много. И было в нем все, чего только можно пожелать.
