Затем шпион заснул как убитый.
Назавтра был выходной. Витя проспал так долго, что отлежал оба бока и остальные стороны. Говорят, сну надо отдавать восемь часов в сутки. Ерунда. У человека не хватит сторон для такого режима. Если кто-то гонит кого-то: «А ну марш спать! Двенадцатый час!» — пусть испробует на собственных рёбрах.
Мало того, после мучения сном начинается мучение одеванием. Как посмотришь утром, сколько предстоит всего застегнуть, напялить, зашнуровать, так и вставать не хочется. Вечером неохота снимать и развешивать: столько возни!
Когда в жизни что-то плохо устроено, надо знать: тут постарались враги. Это они изобрели такую неудобную одежду, чтобы у нас оставалось меньше времени на полезные дела. Допустим, человек наметил спозаранку перед школой быстренько приготовить уроки, а то накануне был занят, гулял дотемна. Но вместо уроков он пыхтит среди тряпок: то обе ноги попали в одну штанину, то у куртки один рукав торчит наружу, другой внутрь, и надо разбираться, как так вышло, то после всего вдруг рубашка оказывается надета наизнанку, и раздевайся, начинай сначала. Потом он получит двойку, а кто виноват?
Простейший способ стать отличником — спать в одежде, раздеваться лишь по воскресеньям.
А для чего вообще существует одежда? Ясно, что для тепла. Но зачем тогда рубашки, кофты и пальто распахиваются спереди? Что за глупость — устраивать на животе прореху сверху донизу? От того, что она застёгивается на пуговицы, толку мало: получается несколько прорех покороче. К тому же пуговицы вечно теряются — и вот вам простуда, кашель, повышенная температура. Отсюда пропуски уроков и низкая успеваемость. А кого оставят на второй год в том же классе? Ведь не пуговицу… И уж совсем ужасно, когда человек болеет в каникулы!
По-умному одежда должна бы изготавливаться в виде мешков с рукавами. И с дырой для головы. Кто возразит, тот ничего не смыслит в красоте. Например, солдаты замечательно выглядят на параде, а почему? Потому что одеты одинаково. Все потешались бы над армией, где один вставал бы в строй в халате и тапочках, другой в джинсах и валенках, третий в пилотке из газеты и в майке с надписью «Чего глядишь?» Прекрасно смотрелись бы толпы на улицах, сплошь одетые в одинаковые мешки!
Отрадно, что истинно высокий вкус распространяется всё шире. Единственный правильно устроенный предмет одежды — свитер. Он имеется почти у каждого гражданина. Одно время даже Москвой руководил доктор наук в свитере. Враги лопались со злости: он не наряжался часами, а работал. К сожалению, его вскоре выжили. Отсюда видно, как высоко во власть пробрались враги!
Сами-то они умеют применять неудобную одежду с пользой. Одного шпиона пришли арестовывать, он огрызнулся: «Дайте одеться!» Нарочно застегнул рукав и стал пропихивать в него кулак. Пуговица оторвалась с такой силой, что застрелила двух человек. Шпион выпрыгнул в окно и был таков.
Кстати, если у кого-то на рукавах ни одна пуговица не оторвана — это человек подозрительный. Не готовится ли он пульнуть пуговицей в кого-то? А если оторвана, то уже пульнул?
Пиратская игра для Глафиры Андреевны
Проснувшись, Витя стал перечитывать полученное в полночь сообщение из штаба. В нём шла речь о той военной игре, которая известна всем военнослужащим, от рядового до маршала, но увлекаются ею и дети. Штаб раздобыл дополнительные сведения о ней.
К радости шпиона, штаб использовал прежний шифр. Значит, ошибка с пищалкой — случайность.
Похоже, игра была когда-то придумана пиратами. В ней употребляются те же изображения, что на пиратском флаге, — череп и кости…
Она предназначена для улучшения результатов стрельбы. Обычно ружьё или артиллерийское орудие поражают одним зарядом одну цель. Лишь при редкой удаче можно прошить выстрелом, к примеру, два неприятельских грузовика, если они едут друг за другом прямо на пушку. А игра учит пронизывать ещё больше целей!
Это умение, да соединить с возвращающейся пулей или снарядом! Потрясающая картина будет, к примеру, после отражения воздушного налёта. Зенитка стоит, как стояла, и снаряд при ней, а вокруг — горы дымящихся разбитых самолётов. Они падали штуки по три сразу!
Витя перечитал и письмо, прилагавшееся к щенку.
«Любимый внучек!» Это не просто обращение. Здесь сообщают, что Витя повышен в воинском звании. Конечно, за границей звания не такие, как у нас, но если перевести, то он теперь старший лейтенант. Раньше «бабушка» писала: «Здравствуй!» Он был лейтенантом. «Приветик» — младший лейтенант.
«Рада, что вырезаешь поделку из пенька». Штаб одобряет интерес к пистолету с пробкой.
«Болит ли ожог от чайника?» Продолжает ли тот, кто преследовал Витю у магазина, доставлять неприятности?
«Будь осторожен на лесопилке, там механизмы». То есть на секретных предприятиях очень строгая охрана. Витю ценят и заботятся о его безопасности.
«Кланяются тебе Джузеппе и Фёдор-оглы». В случае провала Витю готовы спрятать другие шпионы, причём в разных странах, так как имена на разных языках. Если бы сказано было, допустим, «У Франсуа коклюш», это значило бы, что шпион во Франции арестован. Если «болен свинкой» — он предатель.
Мотя Пузикова — не имя «бабушки», а звание. Имя начинается на М — значит, майор. Прежде Вите отвечала «бабушка» Капа — капитан. Мечта каждого шпиона — разведать что-нибудь настолько важное, чтобы ему написала Галина Петровна (генерал-полковник) или Глафира Андреевна (генерал армии).
Письмо наполнило Витю бодростью. Он поднялся с постели, готовый сражаться с кем угодно, хоть с Кощеем Бессмертным, хоть с привидением.
Однако и в выходные нет шпионам покоя. В квартиру позвонили. Витя пошёл отпирать, продолжая широко улыбаться.
Но, открыв дверь, он встретил безумный взгляд и отпрянул. Молнией мимо проскочил бизнесмен, прохрипев на ходу:
— Спрячь меня…
— Покупатели гонятся?
— Я человека убил!
Вид у него был дикий, всклокоченный. В комнате бизнесмен стал метаться туда-сюда, ища, куда сунуться: за штору, в шкаф, под диван?
Конечно, после такого заявления следовало немедленно сдать бизнесмена в полицию. Иначе сам Витя попадёт под суд как укрыватель преступника.
Но шпион ведь не наш гражданин. Он для того и заслан, чтобы у нас случалось побольше всего плохого. Он спрячет кого угодно.
Бизнесмен рассказал:
— Ты вчера говорил, на фабрике игрушек требуются контролёр и главный инженер. Я сразу пошёл туда. В отделе кадров женщина с фиолетовыми волосами…
— С длинными серьгами, в мужском пиджаке, — вспомнил Витя.
— Она спросила, что такое съедобная дубинка. Я не знаю. Сказала, в главные инженеры не гожусь. Приняла контролёром. Сегодня вышел на работу…
— Сегодня выходной.
— У них много брака, план не выполнен. Навёрстывают. Я рано явился, сборщика ещё не было. Контролировать нечего. Сижу в цехе, жду. Вдруг входит Кощей!
— Да ну?!
— Я обмер. Сам не помню, как выскочил! И всё, ноги отнялись, в коридоре прислонился к стене. В кармане лежал складной нож, я достал его, решил защищаться. Через минуту дверь распахивается. А я стоял за ней, она прикрыла меня. Чуть только она стала затворяться, я как всажу нож в спину Кощею!
— Зачем? Если в спину, то он не нападал.
— А что, ждать, пока повернётся и нападёт? И тут вижу: это какая-то женщина!
— Переоделся, — быстро решил Витя.
— Какое там переоделся! Фигуры разные: Кощей очень уж худой. Видно, женщина просто проходила через цех, там есть другая дверь. Я с перепугу выбежал… И вот я здесь.
Пометавшись по комнате, бизнесмен закричал:
— Он меня преследует! Хочет отомстить за то, что продавали ему детский рисунок за тысячу долларов!
— Ты их не взял, — напомнил Витя, а сам подумал, что Кощей уже отомстил, устроив взрыв. Причём положил взрывчатку в папку, чтобы Витя, умирая, по клочкам понял, за что наказан.
— Это ты захотел тысячу долларов! — обвинил бизнесмен. — Ты виноват!
Шпион поразмыслил. Раз Кощей сунулся на фабрику, значит, он теперь стремится сам добыть секрет пистолета. Надо опередить врага. Витя сказал:
— Раз я виноват, то сейчас схожу туда. Разузнаю — может, ты только ранил, и женщину удалось спасти. Пока сиди здесь, не высовывай носа. Успокойся, выпей воды.
Бизнесмен отправился на кухню пить.
Тотчас же там что-то рухнуло. Потом донёсся глухой удар.
Шпион выскочил в коридорчик: что случилось?
Бизнесмен боком к Вите стоял на коленях. Наверно, это он и рухнул. Он со страхом смотрел в угол — из коридорчика было не видно, на что именно. Затем вдруг с громким звуком бухнулся лбом в пол и застыл в такой позе.
