В вестибюле стоял длинный стол, на котором горками было разложено нечто напоминавшее расфасованное по пластиковым пакетикам шоколадное печенье. А за столом сидела миловидная женщина.
– Добрый вечер, – произнёс Квиллер мелодичным, как бы специально приберегаемым для таких случаев голосом.
– Разве лекция уже закончилась? – удивилась она.
– Да нет. Демонстрируют слайды. К сожалению, меня ждут другие дела.
Увидев, что он с любопытством рассматривает лежащие перед ней пакетики, она пояснила:
– Это «индюшачьи голоса». Харри их мастерит на досуге. Я жена Харри, Джеки.
Квиллер тепло пожал протянутую руку.
– Ваш муж блестяще владеет аудиторией и явно до тонкостей знает предмет. Говорите, он сам делает эти штучки?
– Вырезает из ценных пород дерева. Делать их -настоящее искусство, И психотерапия. Мы потеряли двух сыновей – несчастный случай: лодка перевернулась. Летом, в лагере…
«Зачем она рассказывает мне об этой трагедии?» -подумал Квиллер, хотя давно знал причину: исходящие от него флюиды сочувствия побуждали людей открывать ему душу.
– Харри пытается справиться с горем, и это приносит реальную пользу. Деньги, вырученные от продажи «индюшачьих голосов», идут на поддержку летних лагерей для детей-инвалидов. Сегодня послушать Харри пришло много народу, думаю, мы всё продадим.
Рассказывая всё это, Джеки держалась с таким мужеством, что Квиллер неожиданно для себя спросил:
– А сколько они стоят? Я хотел бы взять три пакетика.
– Показать, как с ними обращаться? Необязательно подманивать индюков, чтобы поохотиться. Можно просто отправиться в лес и беседовать с птицами. Для этого надо просто поглаживать бороздки, прорезанные в этом деревянном брикете.
Она показала, как надо действовать, и предложила Квиллеру попробовать. Всё оказалось очень просто, даже на удивление просто. Под его пальцами рождалось и кудахтанье, и бормотание, и фырканье, и урчание.
Принеся «индюшачьи голоса» домой, Квиллер запер их в ящике письменного стола и решил на время забыть о них: его ждали другие обязанности. В среду вечером генеральная репетиция, в четверг вечером сбор шотландцев в национальных костюмах, а ведь надо ещё собрать материал для колонки, посвященной Агате Бернс. Всё это заботило Квиллера, а Коко чувствовал, что в ящике спрятано что-то необычное, и не переставая кружил вокруг письменного стола.
Квиллеру было очень досадно, что он не додумался записать лекцию Харри на диктофон. В результате он остался без точных сведений о разноцветном оперении дикой индейки, веерообразных движениях окаймлёного белой полосой хвоста, красноватых головках самцов, голубоватых головках самок, удивительной широте поля зрения птиц и их необыкновенно тонком слухе. Те красавцы, что появлялись возле амбара, явно расслышали кулдыканье и клохтанье Коко, доносившееся из беседки. И поскольку все утверждают, что дикие индюки давно не водятся в Мускаунти, возможно, они явились из соседнего округа!
«Но почему я теряю время, размышляя о каких-то уродливых птицах? – спросил себя Квиллер. – Думать надо о репетиции спектакля и ненаписанной колонке!»
В среду, в семь вечера, Квиллер явился в отель «Пирушка», оснащенный всем, что требуется для генеральной репетиции, а именно: текстом сценария, костюмом, предметами реквизита и рассчитанным на большие помещения магнитофоном с двумя колонками.
Максина в блузке с высоким воротничком и пышном каштановом парике, скрывшем её короткую стрижку, казалась очень официальной и строгой.
– Именно так выглядели служившие в конторах барышни. Скопировано из модного журнала кануна Первой мировой войны. Его разыскала моя парикмахерша, а парик только что прислали авиапочтой.
Квиллер невольно сравнил энтузиазм Максины и её внимание ко всем деталям с холодной деловитостью Лиши, озабоченной только тем, сколько ей заплатят.
Зал, предназначенный для больших собраний, был заполнен рядами кресел, а на сцене стояли два столика, два жёстких стула и вешалка из числа тех, что имелись прежде в холле любой конторы. Стряхнув искусственный снег, ведущий программы новостей повесит на неё пальто и шляпу.
– Можно я посмотрю из зала? – спросил Гарри Пратт.
Квиллер прошёл в небольшую комнату за сценой, чуть приоткрыл дверь и замер в ожидании своего выхода. Свет в зале медленно погас прожекторы осветили сцену. Выйдя на авансцену, Максина произнесла обращение к публике, потом вернулась к пульту управления, и в зал полились звуки музыкальной заставки «Голоса Пикакса», которую сменил рекламный блок: записанный на плёнку голос диктора предлагал ананасы за пятнадцать центов и автомобили в комплекте с ветровыми стеклами и фарами.
Потом снова зазвучала музыка, и на сцену вдруг ворвался Квиллер. Торопливо сорвав осыпанное снегом пальто, он озабоченно посмотрел на часы. Максина поймала нужный момент, музыка начала затихать, и в следующие полчаса сотрудник, передающий последние известия, говорил, обращаясь прямо в зал; микрофон, как и телефон, сообщавший свидетельства очевидцев, были просто предметами реквизита.
Когда репетиция закончилась, Гарри с криками «Браво!» подбежал к сцене, восторженно хлопнул по спине ведущего и заключил в объятия радиоинженера.
– Как только уложишь реквизит, сразу же приходи ко мне в офис, Квилл. У меня для тебя очень важные новости.
– Хорошие или плохие?
– И те и другие.
– От этой безостановочной говорильни горло у тебя наверняка пересохло. Что налить? – спросил Гарри, как только Квиллер, упаковавший реквизит, переступил порог его офиса.
– «Скуунк», если можно. Так что ж это за плохие новости?
– Лиша и Люш катят сюда из Висконсина.
– Она получила письмо от нотариуса?
– Вероятно. Иначе зачем бы ей вдруг взбрело в голову зарезервировать у нас две комнаты? Я сказал ей, что на уикенд свободных мест нет. Она поинтересовалась, нельзя ли припарковаться возле отеля и спать в машине. Я ответил, что в нашей лицензии нет пункта об обслуживании кемпингов. Тогда она попросила дать ей твой домашний телефон. Я проявил находчивость. Сказал, что номер только что изменили, и он ещё не зарегистрирован.
– Ты мастер соображать на бегу, Гарри.
– Да-а… Но вообще-то я сидел. Смекнул, что вряд ли ты жаждешь приютить эту девицу и её дружка. Посоветовал, если ей нужно с тобой связаться, оставить сообщение в редакции. Сказал ещё, что вокруг Брр много кемпингов, где разрешается спать в машине и пользоваться общими удобствами. Но дело в том, что она, боюсь, хочет изрядно всем напакостить из-за потери Маунт-Вернона. И смекалки у неё хватит. Это тебе каждый скажет. Как ты думаешь, может, предупредить городские власти?
– Не помешает. – Квиллер уже жалел, что поручил ей расследование родословной Коко. Ведь маленький четвероногий детектив изначально отнёсся к ней с подозрением. – Ну а хорошая новость, Гарри?
– Билеты на «Великий ураган» разошлись подчистую. Придётся устроить несколько дополнительных представлений. Хоть мы и сделали вход свободным, все добровольно жертвуют по десять, а то и по двадцать долларов.
– Надеюсь, они не будут разочарованы, – сказал Квиллер. – Ведь здесь куда меньше ужасов, чем в «Грандиозном пожаре».
– Им всё равно что слушать, лишь бы ты был на сцене, чудило! Да и о чём ты говоришь? Я ведь видел всё сам – и это было потрясающе! Мы устроим два дополнительных утренних спектакля и ещё несколько вечерних, в июле и августе.
– Что ж, я не возражаю – скромно потупился Квиллер. Перед тем как заняться журналистикой, он всерьёз подумывал об актерской карьере (впрочем, подумывал и о том, чтобы стать футболистом или джазовым пианистом, но это уже другая история). – А как отнесётся к этому Максина? Менять её на другую помощницу мне не хочется.
– Ба! Моя жена неожиданно заболела театром. Можешь поверить, она уже загорелась идеей устроить гастрольный тур!
Всё следующее утро Квиллер провёл за шлифовкой колонки, посвященной Агате Бернс, в первую очередь заботясь о том, чтобы рассказ выглядел как дань уважения здравствующей столетней даме, а не как некролог. Срок сдачи материала в пятничную «Всякую всячину» был жестким: газеты с заголовком «Поздравляем с двухсотлетием!» должны были появиться в продаже ровно в десять.
Выйдя за газетой, Квиллер заглянул по дороге в цветочный магазин – заказать украшения для свадебного стола. Клодин бурно приветствовала его, но в её больших голубых глазах светилось что-то вроде тревожного ожидания.
– Я хотел бы заказать лилии с короткими стеблями, у вас есть такие? – спросил её Квиллер.
Она беспомощно осмотрелась.
– Я даже не слышала о лилиях с короткими стеблями. Они растут на длинных… во всяком случае, обычно так бывает. Я попробую позвонить поставщику в Чикаго. Когда вы хотели бы получить их?
