– Через полчаса освободится, – буркнул охранник, положив трубку внутреннего телефона. – Погуляйте пока, пожуйте мороженого.
– Может, вам тоже мороженого принести? – попробовал подлизаться к охраннику Пашка.
Но тот только отмахнулся:
– Сказал вам, ждите на улице. Придет – выйдет.
Ребятам ничего не оставалось, как выйти из здания.
Дверь служебного входа открывалась и закрывалась, впуская и выпуская незнакомых людей, и каждый раз Пашка с Саней вздрагивали.
– Только ты, Чибис, молчи, ладно? – скорее попросил, чем скомандовал Пашка. – А то начнем друг друга перебивать, запутаемся… Я один буду говорить. А ты пострадавшего будешь изображать.
– Какого еще пострадавшего? – удивился Саня.
– Я скажу, что ты родственник трупа. Так что сжимай кулаки, делай злое лицо – короче, давай понять, что с тобой шутки плохи. Все, Чибис, не мешай мне сконцентрироваться!
– Родственник трупа? Да ты, Пашка, в своем…
Договорить Саня не успел. Дверь снова приоткрылась, и из нее высунулась испуганная мордочка Канарейки.
«Да он уже сейчас боится!» – приободрился Пашка.
Канарейка огляделся, словно понюхал воздух, и опять исчез за дверью.
Пашка откашлялся, чтобы при разговоре голос был хоть чуточку грубее, и решительно открыл дверь. Он так громко хлопнул ею, что Канарейка подпрыгнул, как от выстрела.
Не мигая, Пашка исподлобья уставился на Канарейку.
– Вот, они тебя искали, – зевнул охранник.
Канарейка застыл на месте.
«Почему он молчит? – подумал Саня. – Хоть бы спросил что-нибудь…»
Немая сцена затягивалась. Подготовленные Пашкой слова повисли в воздухе. Пашка ведь подготовил их в ответ на вопрос преступника! Например, Канарейка спросил бы:
– Вы меня ждете?
– Тюрьма тебя ждет, – ответил бы Пашка.
Мрачным таким тоном. Или, может быть, Канарейка спросит:
– Что вам надо?
– Посмотреть в глаза убийце!
Больше всего Пашке хотелось произнести именно эту фразу.
Но Канарейка стоял молча и ждал. И тогда Пашка сунул руку в карман и шагнул вперед. Потом он резко выхватил руку из кармана – и несколько перышек, кружась, стали опускаться на пол. Канарейка проводил их взглядом, как кот. Потом он уставился на Пашкину раскрытую ладонь, на которой лежали пульки, пузырек и мышка.
– Ч-что… З-зачем это? – пролепетал он.
Пашка в ответ презрительно хмыкнул. Пронзив Канарейку своим беспощадным взглядом, он опять сунул руку в карман, повернулся и пошел к выходу. Саня, конечно, двинулся за ним.
Громко захлопнулась дверь.
– Ты что? – вскричал Саня, когда они оказались на улице. – И это все?!
– Секундочку. – Пашка поднял вверх указательный палец. – Секундочку!
– Стойте, стойте! Ребята! – Из цирка, спотыкаясь, пулей вылетел Канарейка. – Подождите! Давайте поговорим!
В его голосе звучал испуг. Пашка резко обернулся.
– Говорить с тобой будут в другом месте, – холодно произнес он. – А мы лишь хотели посмотреть в глаза убийце!
Нет, не мог Пашка не произнести такую коронную и сногсшибательную фразу!
– Как-кому… убийце? – пробормотал Канарейка.
По его лицу Пашка видел, что он, конечно же, все понял. Но преступники всегда отпираются до конца или хотя бы делают вид, будто ничего не понимают.
– Ты – убийца! – торжественно произнес Пашка.
Канарейка тяжело дышал, глаза его бегали по сторонам. От последних Пашкиных слов он вздрогнул, будто прямо перед его глазами произошел маленький, но ослепительный взрыв.
И вдруг он полез во внутренний карман!
Саня, стоявший за Пашкиной спиной, похолодел от ужаса. Сейчас Канарейка достанет пистолет или бомбу собственного изготовления и…
Когда в Канарейкиной руке мелькнул какой-то блестящий предмет, Саня бросился перед Пашкой, отодвигая его к себе за спину.
– Чего ты, Чибис, толкаешься?! – завопил Пашка и попробовал оттолкнуть своего спасителя.
Но Саня уже и сам шагнул в сторону ватными от пережитого страха ногами. В руках у Канарейки были всего лишь знаменитые очки.
Наверное, в очках заел какой-то механизм: Канарейка никак не мог открыть нужные стекла. Наконец он махнул рукой и нацепил очки на нос. Но стекла оказались черными – и очки опять завертелись у него в руках.
– Послушайте, кто вы? Что вы хотите? – глухо проговорил Канарейка, глядя себе под ноги.
– Мой друг, – Пашка дотронулся до Саниного плеча, – родственник убитого человека. Мы поклялись, что обязательно найдем убийцу. И нашли.
Саня изо всех сил сжимал кулаки. Он даже скрипнул зубами, стараясь изобразить злость, как велел ему Пашка. Вот только смотреть в глаза Канарейке у него не получалось.
– Скрыться не удастся, – продолжал металлическим голосом Пашка. – План поимки разработан основательно. Но мы все же хотим действовать в рамках закона. А потому даем последний шанс: самому явиться с повинной. Пока не поздно.
Саня слушал друга и не мог поверить, что эти слова произносит Пашка. Наверное, тот слышал их в каком-нибудь фильме.
Результат его слов оказался ошеломляющим!
Канарейка весь как-то съежился.
– К-кто убит? Как уб-бит? – Он был совершенно подавлен.
– Не будем тратить время на глупые вопросы, – отчеканил Пашка. – Все и так ясно. Ближайшее отделение милиции рядом. Пройдемте, гражданин.
Пашка вдруг похолодел. Он понял, что ляпнул несусветную глупость. Во-первых, он совершенно не знает, где ближайшее отделение милиции. Во-вторых, это «пройдемте, гражданин» прозвучало просто смешно, как шутка.
Он быстро взглянул на Саню, будто просил помощи. И тот не растерялся:
– Все остальные остаются на местах, – тихо, но так, чтобы услышал Канарейка, произнес Саня.
«Разыгрывать спектакль, так до конца», – решил он.
Пашка одобрительно кивнул. Пусть Канарейка думает, что их здесь много и они совсем не собираются упускать его!
– Послушайте, ребята, – тихо и жалостливо, как маленький ребенок, вдруг начал просить Канарейка, – не надо в милицию! Давайте все выясним. Кто убит, когда? Это все, – кивнул он на Пашкин карман, – я признаю. Но человек? Нет, не мог я убить человека!
– Нет так нет. Следствие – не наше дело. Значит, последний шанс, который мы давали, не принят, – продолжил Пашка.
Он понял: если начать вдаваться в объяснения, то все пропало. Разве смогут они силой оттащить Канарейку в милицию? Обязательно, обязательно его надо до конца запугать! Чтобы сам побежал в отделение, как миленький!
– Все, подавай условный сигнал, – обратился он к Сане. – Мы свое дело сделали.
– Не надо условный сигнал! Не надо милиции! – вскричал Канарейка. – Да подождите вы! Надо же сначала все выяснить! В милиции я буду месяц оправдываться – и то не оправдаюсь! Вы же можете допустить величайшую несправедливость! Если дело так серьезно… Ну, свяжите меня, в конце концов. – Он протянул руки. – Никуда я не убегу. А лучше давайте присядем вон там на скамейке, на виду, и я вам все расскажу…
Таким жалким тоном он все это говорил! Саня незаметно толкнул Пашку: мол, давай, соглашайся. Еще час назад они и мечтать не могли, что Канарейка согласится все рассказать. Даже если он и врать сейчас начнет – да разберутся они, что к чему! И никуда он теперь не денется.
– Ладно. Связывать руки мы не будем. Ни к чему. Только учти: времени у нас мало. Пошли.
Пашка кивнул в сторону бульвара. Невдалеке виднелась пустая скамейка.
По дороге к скамейке он не удержался, толкнул Саню и подмигнул ему: сработал план! Спектакль был разыгран что надо! С небольшими, правда, погрешностями. Совсем небольшими. «Пройдемте, гражданин», – разве скажет так уважающий себя сыщик?
Глава ХV
ТЫСЯЧА СПОСОБОВ РАЗБОГАТЕТЬ
Канарейка сел на скамейку и огляделся вокруг. Наверное, пытался заметить еще кого-нибудь из сыщиков. Пашка успокоил его:
– Все нормально. Мы под наблюдением. – И посмотрел на часы.
Канарейка опять заныл:
– О каком убитом вы говорите? Честное слово…
– Честность разумеется сама собой, – перебил его Пашка. – Иначе мы бы уже сидели в другом месте.
– Да-да, – закивал Канарейка. – Конечно, сама собой! Я расскажу о своих… занятиях. Но, судя по всему, вам и так все известно…
Пашка хмыкнул:
– Важно собственное чистосердечное признание.
– Но ведь это в милиции! Когда следствие идет. А вам я просто объясню… Я ни в чем не виноват! Вы говорите о каком-то убийстве… Не совершал я его. Клянусь!
– Опять двадцать пять, – поморщился Пашка: ему очень не понравилось, что Канарейка не относится к ним как к представителям закона. – Мы факты хотим услышать, а не клятвы. А потом уж сами решим, правду ты говоришь или нет.
Наверное, Канарейка не знал, с чего начать.
– Вы и в Переделкине были? – спросил он.
– А как же! Где надо, там и были, – отрезал Пашка. – И вообще, не задавай лишних вопросов. Лучше мы их сами зададим. Если понадобится.
Пашка все же боялся перегнуть палку. А вдруг этот Мифа взбеленится и откажется говорить? Нет уж, пусть потихоньку рассказывает, пока у него не пропало желание. Или пока что-нибудь в голове не перемкнуло…
