ВЕДУЩИЙ НОВОСТЕЙ. Сэр, есть ли надежда спасти команду этого грузового судна? Сколько, по вашим прикидкам, людей на борту?
ГОЛОС КАПИТАНА. Человек двадцать пять или больше. Если к утру корабль разнесёт в щепки, все они погибнут. Вода сейчас ледяная, человек не продержится в ней и двадцати минут. Пока признаки жизни есть, но рубку снесло, и, похоже, трюм наполняется водой. К утру этот корабль станет глыбой льда.
ВЕДУЩИЙ НОВОСТЕЙ. Вчера погода была такой замечательной, капитан. Откуда взялся этот ураган на нашу голову?
ГОЛОС КАПИТАНА. Затрудняюсь сказать. Похоже, он движется сразу с обеих сторон. В жизни такого не видел. Сила ветра – шестьдесят два узла, то есть больше семидесяти миль в час. Это подлинный шторм! Температура минусовая. Весь берег оледенел. Наши причалы и лодочные станции уже трещат. Настроение у моих ребят тягостное. Им хотелось бы кинуться и спасти тех, гибнущих на рифе, но сделать ничего нельзя. Мы абсолютно беспомощны.
ВЕДУЩИЙ НОВОСТЕЙ. Спасибо, капитан. Будем надеяться и молиться.
Передо мной бюллетени из нескольких прибрежных городов.
Из Мусвилля: шесть охотников наняли рано утром моторку и направились к Острову одинокого дерева. Владелец моторки уверен, что его лодка не выдержит таких волн. Сильный северный ветер вызвал подъём воды в заливе, и если эти охотники пытаются отсидеться на острове, надежды мало. Вероятнее всего, Остров одинокого дерева уже скрыт под водой.
Из порта Джорджиа: причалы и деревянные хижины, принадлежащие рыбацким артелям, смыты гигантскими водяными валами. Даже в домах, стоящих на некотором расстоянии от берега, двери слетают с петель, все стекла выбиты, печные трубы снесены с крыш. Кусок берега словно вымощен деревом. Срубленные стволы деревьев сплавляли на лесопилку, но крепления плотов не выдержали, и вынесенные на сушу бревна лежат слоями, будто спички, высыпавшиеся из коробка.
А вот что сообщают из Пёрпл-Пойнта: городской пирс разрушен, а вместе с ним уничтожены и все ожидавшие отправки грузы – тысяча баррелей яблок и двадцать пять тонн связок сена.
Тревожные новости из Тронто-бич: плавучий маяк, дававший кораблям возможность обходить мели, сорвало с якоря, и это создаёт ещё одну опасность для заблудившихся в слепящей снежной буре грузовых судов. Ветер, достигший восьмидесяти миль в час, швыряет груженые стальные махины как игрушки. Пытаясь развернуться и взять курс к берегу, корабли беспомощно барахтаются в волнах, высота которых достигает тридцати пяти футов. Спасательная станция полностью разрушена.
(Бросает взгляд на часы.) На связь выходит наш собственный корреспондент в Глубокой гавани.
(Снимает телефонную трубку.) Коммутатор? Говорит «Голос Пикакса». Будьте добры, соедините редакцию новостей с радиорубкой в Глубокой гавани.
(Слышен вой ветра, шум прибоя и, наконец, прорезавшийся голос.) Все жители Глубокой гавани буквально оглохли. Рёв ветра, грохот гигантских волн, треск и визг рушащихся деревянных построек. Волна ударяется в бетонный волнорез – и раздаётся звук, подобный взрыву. Старый деревянный волнорез давно уже разнесён в щепки. Непрекращающийся шум заглушает сигналы бедствия, которые пытаются подавать с кораблей. Они отчаянно просят о помощи, но все спасательные суда разбило о скалы.
Воды озера заливают уже такую широкую полосу суши, что даже старожилы этих мест не упомнят ничего похожего. Все рыбаки лишились своих сараев, баркасов, причалов, сетей. Прибрежные дома сносит с фундаментов. Никто из живущих в прибрежной зоне не ляжет сегодня спать. Конец сообщения. Пикакс?
ВЕДУЩИЙ НОВОСТЕЙ. Держитесь! Жители прибрежных посёлков должны быть в любой момент готовы к немедленной эвакуации. Тех, кто живет дальше от озера, просят не выходить из домов. Один из фермеров попытался открыть дверь сарая и был заживо погребён под снегом, буквально за доли секунды лавиной ворвавшимся в приоткрытую дверь.
В данный момент весь наш округ отрезан от остального мира. Телефонные провода оборваны. Железнодорожное движение парализовано. Из-за заносов остановился пассажирский поезд, следовавший из Центра, и ехавшие в нём люди оказались в положении пленников. Гибель кораблей и разрушение причалов означает обрыв главной линии жизнеобеспечения Мускаунти. Пища, керосин, уголь не попадут сюда ещё много дней.
Все учреждения Пикакса закрыты и будут закрыты вплоть до особого распоряжения. Даже службы спасения не в состоянии откликаться на вызовы. Снежная буря и ураган слепят и сбивают с дороги, не позволяя пожарным, врачам и полиции добраться туда, где срочно нужна их помощь.
Как только ураган стихнет, потребуются волонтёры для расчистки заваленных снегом улиц. Одним дорожным рабочим будет не справиться.
А пока городские власти настоятельно просят: не выходить из домов, экономить еду и топливо. Повторяю: власти города убедительно просят всех оставаться дома и экономить еду и топливо. Ещё одна просьба: держите приемники на волне «Голоса Пикакса» и ждите следующих сообщений.
Это все новости к этому часу в воскресенье, девятого ноября.
Свет начал медленно гаснуть, звуки адского вихря из «Франчески да Римини» захлестнули зал, а Квиллер исчез со сцены, чтобы вернуться через несколько мгновений – в другом плаще, с новой пачкой бумаг в руках. Весь его облик был суров и мрачен. По знаку, поданному Максине, музыка стала затихать, а сцена постепенно осветилась.
– Среда, двенадцатое ноября. Самый чудовищный ураган, когда-либо проносившийся над нашим озером, затих, и мы пытаемся уяснить масштабы трагедии. Мускаунти подсчитывает нанесённый ему урон и приступает к восстановлению разрушенного. Фермеры сообщают, что в поле померзло много голов скота. Промысловые рыбаки потеряли средства к существованию. А так как рыболовство – важнейший промысел северного побережья, это, скорее всего, нанесёт серьёзный ущерб всей экономике Мускаунти. Прибрежная полоса усеяна грудами обломков. Это останки причалов, лодочных сараев, рыболовных баркасов, домов, пляжных кабинок, спасательных станций. Но самое страшное – это потери человеческих жизней. В пучине погибло около двух сотен моряков, их тела всё ещё в воде, их относит течением к канадскому берегу. В сельской местности много пропавших без вести. Предполагается, что в пурге люди сбились с пути и замерзли насмерть.
Спасательная служба сумела выручить из беды экипаж крупнотоннажного судна «Ханна». Этого удалось добиться после тридцати шести часов отчаянных и, казалось уже, безнадежных попыток. Двадцать пять моряков и поразившая всех своей храбростью судовая повариха были благополучно переправлены на берег с помощью лодки-волнореза. Разбитое судно останется на скале до весны, и только тогда можно будет начать работы по его эвакуации».
Многим корабельным экипажам повезло меньше. Суда тонули, их разламывало надвое или, как говорит один из свидетелей, просто «крошило, как яичную скорлупу». То, что выглядело как большой корабль, дрейфовавший вдали от берега, оказалось перевернутым вверх дном грузовым судном, которое плавало на воде, как пузырь, и в результате пошло на дно.
В число счастливо спасшихся попало шестеро охотников на уток. Они спустили свой баркас на воду прежде, чем начался ураган, и потом просидели всю ночь на Острове одинокого дерева. Их спасли в понедельник, все они были в состоянии сильнейшего переохлаждения, грозящего привести к пневмонии. Один из членов этой группы готов рассказать нашим радиослушателям о пережитых им ужасах и, так сказать, представить информацию из первых рук.
(Берёт телефонную трубку.) Оператор, будьте добры, дайте связь с Мусзиллем. Алло! Да, это редакция новостей «Голос Пикакса». Сэр, расскажите, пожалуйста, каким образом вы оказались на острове!
ГОЛОС ОХОТНИКА. Ну что я могу сказать? Мы, я и ещё пятеро парней, наняли лодку в воскресенье утром и отправились на остров пострелять птиц. Только отплыли, ветер начал крепчать. Сначала-то мы особо не обратили внимания. Но потом начало завывать с этаким жутковатым посвистом, а это уже всегда предвещает беду. Мы были в двух милях от берега, и я понимал, что хорошо бы развернуться и поскорее убраться оттуда. Но ребята сказали: «Нет, хоть немножко-то пострелять надо, а уж потом давать деру». Ветер быстро усиливался и стал уже ураганным. Утки, и те почуяли недоброе и все полетели, ну, можно сказать, назад.
Наш баркас стало кружить, и не успели мы моргнуть глазом, как он потерял управление, и его понесло на середину озера. Холодало тоже здорово быстро. А потом мы очутились на острове, где единственное укрытие – жалкая хижина да несколько чахлых деревьев. Одеты мы были тепло, но сразу же пошли в хижину и развели там огонь в печурке. Тут же и снег пошёл. Такого густого, такого слепящего я не видал никогда. Мело так, что кроме кружащейся белизны было уже ничего не видно. А потом вода в озере начала подниматься. Поднималась и подходила всё ближе к хижине. Мы все ютились около печки, пока вода не нахлынула и не погасила огонь. Весь остров уже был затоплен. Когда стемнело, мы оказались по пояс в холодной воде. Кто-то сказал, что надо обвязаться веревкой. Не знаю, зачем это нужно, но мы так и сделали. Потом наша лачуга как бы поползла, и я подумал, что нас сейчас смоет в залив. Но эта развалюха застряла между двух деревьев, и мы повисли, прямо как пойманные в капкан зверюги.
