– Она не лечит, – возразил Петька, – а калечит. Я лично ни одного исцеленного еще не видел. А вот головы она и впрямь уже задурила половине поселка.
– Даже Степанычу, – усмехнулась Маша.
– Ну этого и дурить нечего, – тут же отметил Димка.
– Тем не менее Марина и на него с Денисовной времени не пожалела, – продолжал Петька. – И вообще, если верить Парнасскому, опасность «черных ведьм» в том и заключается…
– Что они не жалеют времени на Степаныча и Денисовну? – перебила Маша.
– Я о другом, – покачал головой Командор. – «Черные ведьмы» прикидываются, будто делают людям добро. А на самом деле приносят зло.
– Какое же зло, если Марина и ее бабушка будут лечить Ниночкину младшую дочку от диатеза? – спросила Маша.
– С чего ты взяла? – повернулся к девочке Петька.
– Ах да, ты об этом еще не знаешь! – воскликнула Маша. И принялась излагать беседу Марины и Ниночки.
Чем дальше продвигался ее рассказ, тем большую тревогу можно было прочесть на лице у Петьки. Когда же Маша сообщила, что Ниночка завтра ровно в четыре часа пополудни приведет дочь к Марине и ее бабушке, Командор не на шутку разволновался.
– Может, предупредить Ниночку? – вопросительно поглядел он на друзей.
– Так она тебе и поверит, – покачала головой Маша. – Ниночка от Марины просто в восторге.
– Дохлый номер, – на сей раз был совершенно согласен с сестрой Димка.
– Плохо, – совсем помрачнел Командор.
– Да чего ты расстраиваешься? – не разделяли его тревоги остальные.
– Если бы вы почитали Парнасского, то сами расстроились, – отвечал Петька. – Он там описывает, какие ужасы «черные ведьмы» творят с детьми. В общем, мы завтра же должны перейти к активной деятельности.
– А если способ Парнасского не поможет? – на всякий случай спросил Гришка.
– Вот когда не поможет, тогда и будем думать, – медленно проговорил Командор. – В любом случае с Мариной мы можем справиться только сами. На помощь рассчитывать не приходится. Нам все равно никто не поверит.
– И доказательств никаких нет, – подхватила Маша.
– А почти все взрослые в поселке от Мариночки без ума, – добавил Димка.
– В общем, заколдованный круг, – невесело произнес Петька. – Одни, вроде вашей бабушки, – повернулся он к близнецам, – вообще ни в каких ведьм не верят. А другим, которые верят, Марина кажется чуть ли не ангелом.
На какой-то миг в шалаше повисло молчание. Затем Командор совсем другим тоном сказал:
– Ничего. Прорвемся. Где наша не пропадала. Главное, действовать быстро и оперативно.
– До полнолуния нужно успеть, – горячо поддержал его Вовка.
– Если способ Парнасского поможет, то провернем это дело уже завтра ночью, – ответил Командор. – А пока надо держаться от Марины и ее милой бабуленьки подальше. А то, кто их знает, вдруг просекут, что у нас на уме.
– Кстати, ты Настасье не звонил? – спросила Маша.
– Звонил, – отозвался Петька. – Мать ей все время подсовывает эти проклятые капли. Но Настя сама уже боится. Она мне сказала, что делает вид, будто их принимает, а сама куда-то тихонько выплескивает. Хоть бы ее завтра из дома выпустили.
– Понятно! – воскликнул Димка. – Командор соскучился!
– Чья бы корова мычала, а твоя бы, Димочка, молчала, – с усмешкой произнесла Маша. – Кто, интересно, по пять раз на дню звонит своей Лизочке?
– Отвяжись! – покраснел Димка.
С Лизой ребята познакомились все в том же крутом летнем лагере. Она тоже сперва собиралась приехать к ним в гости на дачу, но потом не смогла. Димка с ней постоянно перезванивался.
– Так как там наш Лизочек-то поживает? – вкрадчивым голосом продолжала Маша.
– Нормально, – еще сильнее покраснел Димка.
– Может, мы лучше делом займемся? – пресек препирательства близнецов Командор. – Сейчас надо распределить обязанности.
– Вот именно, – кивнул Димка.
– Медный пятак у меня есть, – сообщил Командор. – Старинный. Дореволюционной чеканки.
– По-моему, как раз то, что надо, – одобрил Гришка. – Во всяком случае, он уж наверняка из чистой меди. А то если какой-нибудь современный сплав, то может на ведьм не подействовать.
– Потому и жертвую – ответил Командор.
– А церковную свечку я притащу, – сказал Вовка. – И землю с могилы тоже. Смотаюсь утром пораньше на кладбище. Возьму у деда с бабкой. Думаю, они на меня не обидятся.
– Не должны, – уверенно произнес Гришка. – Берем ведь не просто так, а для благородных целей.
– И вообще бабка с дедом у меня были хорошие. Никогда ничего не жалели, – добавил Вовка.
– Отлично, – хлопнул его по плечу Петька. – Мы с Димкой отправимся набирать воду из семи ключей.
– А белый платок у нас дома в комоде лежит, – вспомнилось Маше. – Когда Димочка был маленьким и простужался, ему этим платочком завязывали то ушки, то горлышко. И он становился таким хорошеньким. Прямо как девочка.
– Значит, раньше этим платком Димку лечили, – засмеялся Гришка. – А теперь ведьм полечим.
– Иными словами, – сказал Командор, – у нас все необходимое имеется, кроме пряди волос девятимесячного ребенка.
– А у Парнасского сказано, какого полг должен быть ребенок? – полюбопытствовал Гришка.
– Ты сперва хоть какого-нибудь найди, – кинул на него мрачный взгляд Терминатор.
– Я просто к тому, чтобы сил зря не тратить, – деловито произнес Гришка. – А то, например, обнаружим мальчика, а в действительности требуется девочка. Вот волосы и не подействуют.
– У Парнасского просто написано: «Прядь волос девятимесячного младенца», – процитировал Петька. – А мальчик он или девочка, думаю, без разницы.
– Тогда круг поиска расширяется, – обрадовался Гришка.
– Не знаю, не знаю, – покачал головой Димка. – По-моему, у нас в Красных Горах демографический спад и с грудными детьми как-то не очень.
– А волосы бывшего девятимесячного ребенка мужского пола нам случайно не подойдут? – с каким-то странным выражением лица осведомилась Маша.
– Как это бывшего? – не поняли остальные.
– Ну, Димочка же у нас когда-то был девятимесячным, – объяснила девочка. – И волосики у него до сих пор белокурые.
– У тебя, между прочим, тоже белокурые, – не растерялся брат. – И девять месяцев тебе в свое время было. А волосы у тебя длиннее, чем у меня. Сейчас вырвем прядь, и порядок.
И он с хищным видом потянулся к голове сестры.
– Слушайте, а ведь дело серьезное, – нахмурился Петька. – Сейчас не до шуток. Вы бы еще посоветовали вырвать прядочку у Тяпы Верещинского. Он, между прочим, тоже бывший девятимесячный ребенок и тоже блондин.
– Он бритый, – возразил Димка. – Из него прядь не вырвешь.
– А потому, – снова заговорил Петька, – придется девчонкам и Гришке завтра с утра начать поиски настоящего девятимесячного белокурого младенца.
– Есть, Командор, – откликнулась Маша. – Хорошо, если Настю отпустят.
– Это со всех точек зрения было бы хорошо, – сказал Петька. – А то вдруг завтра к Адамовым снова Марина явится и принесет какое-нибудь новое средство.
– Будем надеяться на лучшее, – поспешил Гришка ободрить Командора.
Тот в ответ лишь вздохнул.
На следующее утро вся компания собралась к половине одиннадцатого в доме у Петьки. Валерий Петрович и Маргарита Сергеевна уехали до вечера в город. Так что друзьям никто не мешал. Настю, к радости Командора, отпустили. Причем ее мама и даже отец приписывали столь скорое выздоровление дочери исключительно действию Марининых капель.
– Пусть думают, что хотят, – услыхав об этом, усмехнулся Петька.
– Мне, между прочим, совсем не весело, – с грустным видом отозвалась рыжая девочка. – Я эти гнусные капли вчера вылила в цветок. А сегодня с утра на нем все листья пожухли.
– Ни фига себе лекарство! – воскликнул Гришка.
– Хорошее средство для больного ребенка, – кивнула Маша.
– Я его выпила всего один раз, – поделилась с друзьями Настя, – и то потом полдня была не в себе.
– Это мы заметили, – сказал Командор. – Хорошо, что ты больше не принимала эту гадость.
Тут Вовка выложил на стол пластиковый пакет с землей и две тоненькие свечки.
– Все, как обещал, – с гордостью произнес он. – Вообще-то я и воду мог бы принести с Борских ключей, только не знал, сколько нам ее потребуется.
– Ну, из каждого источника не меньше чем по полстакана, – отвечал Петька. – Чтобы на всякий случай запас был. Но ничего. Сейчас пойдешь вместе со мной и с Димкой. А вы, – посмотрел он на Гришу, Настю и Машу, – дуйте искать ребенка.
– Мы как раз по дороге к тебе подходящего ребеночка встретили, – объявила Маша. – Такой хорошенький, белобрысенький. Мама его в коляске везла. Вот только не знаю, девять ли ему месяцев? – задумчиво изрекла Маша. – Вообще-то прошлым летом на этой даче ребенка точно не было.
– Если не было, то ему, возможно, и девять, – произвел нехитрый подсчет в уме Гришка. – А может, гораздо меньше. Или больше.
