На следующее утро после заседания суда Тео отнес Судью на первый этаж и выпустил во двор. Миссис Бун сидела на кухне в халате, пила кофе и листала свежий номер «Страттенбергской газеты».
— Взгляни-ка, — сказала она сыну.
На первой странице красовался жирный заголовок: «Бригада разметчиков брошена в тюрьму», а в центре была фотография самого Тео с псом на руках, сделанная на выходе из здания суда. Тогда, в суматохе, мальчик смутно сознавал, что его о чем-то спрашивают репортер с фотографом.
— Ух ты, — сказал он, восхищенно рассматривая снимок с подписью «Теодор Бун, хозяин собаки по кличке Судья, заявляет, что будет „…бороться с новым шоссе и с отморозками, которые его строят“».
— Ты так говорил? — спросила мать.
— Кажется, да.
— Не слишком ли сильно сказано?
— Пожалуй.
Тео прочитал статью, пестревшую цитатами из речи старших Бунов, Моры Кэффри, судьи Йека и Ларри Сэмсона; в целом это был довольно точный отчет о случившемся. Осужденные не согласились с вынесенным вердиктом и планировали подать апелляцию. Мисс Кэффри клялась вытащить своих клиентов из тюрьмы к полудню. Мистер Сайлас Квинн заявил, что подал гражданский иск против четверки негодяев и их фирмы. Ничего нового, кроме довольно удачного снимка на первой полосе, который Тео очень понравился.
— Не стоило называть их отморозками, — покачала головой миссис Бун.
— А кто же они еще? Вторглись на чужую землю, избили палкой мою собаку. Приятными людьми их называть, что ли?
— Тео, нужно быть осторожнее с определениями. Журналисты не упустят возможности прицепиться к случайно вырвавшемуся слову, тем более Норрис Флэй.
— А это кто?
— Репортер, с которым ты говорил. Автор статьи. Он профессионал своего дела и умеет преподнести новости. У него нюх на сенсации.
— Такая уж у него профессия.
— Да, но он вольно трактует чужие слова.
Тео открыл дверь, подхватил пса и перенес через порог в кухню. Судья был готов завтракать. Тео насыпал хлопьев в две глубокие тарелки и поставил одну на пол у стола.
Миссис Бун отпила кофе.
— Твой отец не очень доволен. Он не хочет, чтобы ты ввязывался в борьбу с проектом.
— Разве я ввязываюсь?
— Ну а как ты думаешь? Ты с первой полосы клянешься всячески препятствовать строительству дороги.
— А почему папа против?
— Это отвратительная политическая возня, подросткам в ней не место.
— Мам, ты мне советуешь не соваться не в свое дело, что ли?
— Ты что-то задумал, Тео?
— Ничего. — Тео сунул в рот ложку «Чириос» и громко захрустел. — А ты знаешь такого Джо Форда?
— Конечно. Мистер Форд — давний клиент нашей фирмы, твой отец оформил для него много сделок. А что?
— Ходят слухи, что он тайно купил двести акров земли там, где новое шоссе пересечет Суини-роуд. Если дорогу одобрят и построят, мистер Форд, известный в определенных кругах как Фаст-Форд, сможет выгодно застроить эту землю и сколотить состояние.
Миссис Бун молча кивнула, не зная, как реагировать.
Тео продолжал:
— А еще есть другой слух, причем это скорее факт, чем сплетня, что Форд спонсировал предвыборную кампанию нашего губернатора. Мистер Форд дает деньги губернатору, а губернатор проталкивает строительство шоссе, чтобы мистер Форд смог заработать еще больше и поделиться с губернатором. Логично, мам?
— Я бы не удивилась, — мрачно ответила миссис Бун.
— Но тогда получается, что Форд занимается темными делишками.
— В его действиях нет ничего незаконного, — ответила миссис Бун, по мнению Тео, очень неубедительно.
— Но ты согласна, что от этого дурно пахнет?
— В общем, да.
— Тогда почему мы в это замешаны?
— Мы?
— Да, почему наша фирма представляет интересы сомнительных клиентов?
— Наша фирма? Вот не знала, что ты стал партнером.
— Ну, она же носит мою фамилию. — Тео улыбнулся, сверкнув металлическими скобками.
— Тео, мы об этом уже говорили. Каждый имеет право на адвоката, и мы, юристы, не всегда можем выбирать себе клиентов. Зачастую наши клиенты не правы или натворили дел, поэтому они к нам и обращаются. Адвокату не пристало судить своего клиента, наша задача им помогать.
— Я не стану представлять интересы бандитов, — заявил Тео, отправляя в рот новую ложку хлопьев.
Брови миссис Бун сошлись на переносице:
— Не называй мистера Форда бандитом.
— Я не называл его бандитом, — пережевывая хлопья, поправил Тео. — Только говорю, что, когда стану адвокатом, бандитам не бывать моими клиентами.
Миссис Бун глубоко вздохнула и решила не продолжать разговор. Тео тоже устал от этой темы. Хлопья они с Судьей доедали молча.
В классе учитель Маунт достал утреннюю газету и пустил ее по рядам. Тео всегда поражало, как мало одноклассников заглядывают в периодику: из пятнадцати мальчиков почти никто не видел статьи, лишь двое или трое пробежали ее в Интернете. Избиение пса до полусмерти стало новостью недели, и класс жаждал узнать подробности заседания суда. Статья на первой полосе подверглась тщательному разбору и долгому обсуждению. Тео уверял, что это пустяки и ничего особенного, но на самом деле происходящее ему очень льстило. Вуди не закрывая рта рассказывал свою версию заседания, и неудивительно, что вскоре она уже заметно отличалась от рассказа Тео.
Родители Вуди выдвинули обвинения против Джино Гордона, единственного из четверки, который остался на свободе, и Вуди с нетерпением ждал начала слушания. Родители Харди подали иск о нарушении границ частного владения сразу в два суда — уголовный и гражданский, поэтому мальчишек ожидал целый год юридических приключений. Тео счел, что это здорово, учитель Маунт с ним согласился, и через десять минут весь класс увлеченно обсуждал подробности.
Харди, учившийся в параллельном классе, нашел Тео на большой перемене в столовой, и они смаковали одержанную в суде победу. Семья Квиннов была в восторге от приговора и очень гордилась Тео, сыгравшим в этом немалую роль. Им понравилось, что мальчик с покалеченной собакой на руках, смотревший на них с первой полосы, клялся «бороться с новым шоссе и с отморозками, которые его строят».
— Ты что, правда так сказал? — спросил Харди. Тео не помнил, произносил он эти слова или нет. Когда все выходили из зала суда в узкий коридор, образовалась толпа, все возбужденно говорили. Тео был оглушен и взволнован видом троих негодяев в наручниках, он нес своего пса и больше всего хотел выбраться на воздух. Он смутно помнил фотовспышку; вроде бы репортер задавал ему какие-то вопросы, когда он поднимался по лестнице. Но Тео очень нравилась хлесткая фраза, поэтому он ответил:
— Конечно.
— Классно!
Харди хотел зайти в «Бун энд Бун» поговорить, и Тео обещал быть у себя в «кабинете» — за домашними заданиями.
Там он и сидел в четыре часа, когда отец постучал в дверь и сказал:
— Пошли со мной.
Тео понял — дело плохо. Отец редко проделывал путь через заставленный стеллажами архив и захламленные кабинеты в комнатку Тео и никогда еще не говорил: «Пошли со мной».
В комнате для совещаний отец запер дверь, указал сыну на стул и присел рядом. Тео чувствовал: разговор будет не из приятных.
Мистер Бун начал:
— На прошлой неделе ты познакомился с мистером Джо Фордом, моим давним клиентом. К сожалению, наше сотрудничество закончилось — сегодня утром мистер Форд позвонил и сообщил, что, можно сказать, увольняет меня как своего юриста. Ему было неприятно прочесть, что мой сын — ярый противник нового шоссе. Мистер Форд поддерживает этот проект и, как многие другие, считает новую автостраду важной для города.
Тео опешил. У него стало тяжело на душе, оттого что отца уволили, но, узнав, что Форд от них ушел, мальчик испытал облегчение. Что-то слишком бурно среагировал этот господин. Зачем отец вообще связывается с такими темными личностями? На всякий случай Тео сказал:
— Пап, мне очень жаль.
