– Хочу!
– Как назывался катер бедного странника?
Я припомнил:
– «Камелия», кажется.
– Ну вот! – Алешка тоже сел в постели. – А если замазать первую букву краской, что получится?
– Пятно!
– «Амелия» получится!
Класс!
А на крыльце послышались голоса наших мужиков. Они и впрямь уселись на ступенях и стали петь песни. По очереди и вместе. А когда капитан Егоркин затянул мощным голосом «Раскинулось море широко», Митёк обиженно вставил:
– Вот! И про моряков много песен есть, а про писателей нет! Ни одной!
– «Гайдар шагает впереди!» – крикнул Алешка в окно.
На следующий день приехала мама. Очень счастливая, потому и тушь, и зонтики стали реальностью. А мы начали потихоньку готовиться к отъезду.
Митёк загрустил.
– Как же я без вас буду? Совсем одинокий.
– А пчелы? – спросил Алешка. – Они у вас верные, как собаки.
– Да мне и не надо так много верных собак. – И Митёк почесал лысинку на макушке. – А я зато напишу про вас книгу, про ваши приключения.
– Сами напишем! – сказал Алешка. – Дим, напишешь?
– Если бы у меня было два письменных стола…
– И борода, – подсказал Алешка.
– И такой дом…
– Я тебе в башне кабинет выделю. И для твоей книги картинки нарисую. Очень большие.
В общем, размечтались.
Но тут возникли два новых лица: капитан Егоркин и Полундра.
– Вот, сто чертей в глотку, – сказал капитан. – Я этим разбойником займусь.
Полундра послушно кивнул.
– Сначала ты мне поможешь отремонтировать катер и привести в порядок яхту, забодай тебя акула. А потом пойдешь со мной юнгой на Белое море.
Полундра послушно кивнул.
– А там я сделаю из тебя человека. Если не получится, высажу на необитаемом острове. Бычок в томате!
– Ну уж вы, капитан… – пожалела мама Полундру. – Это уж круто.
Тут Полундра замотал головой – мол, не круто, в самый раз. Так мне и надо.
Мама растрогалась.
– Ты меня очень испугался? – спросила она.
Тут наконец-то Полундра обрел дар речи:
– Нет. Я не испугался, а я вас зауважал. Извините, что я вас тогда теткой обозвал.
– Хорошо, что не бабкой, – усмехнулась мама.
– А тельник сними, – строго приказал капитан. – Заслужишь – наденешь. Да не здесь, дома снимешь.
Уезжать нам не очень хотелось. Было грустно. Мы сильно привыкли к Митьку. И к нашим приключениям. К тому же впереди светила не очень веселая и не очень беззаботная школьная жизнь.
Митёк, тот вообще сильно расстроился. И все хотел сделать нам на память что-нибудь доброе. Подарил нам свою книгу, накачал здоровенную банку меда.
– Пулемет возьмешь? – спросил он Алешку.
– У нас квартира маленькая, – поспешила мама.
А Лешка сделал благородный жест: подарил Митьку свою убойную рогатку. Вот тут мама очень обрадовалась.
– По крайней мере, – сказала она, – школа еще какое-то время простоит. Со всеми стеклами.
– Кстати, – вспомнил Митёк, – а за что тебя исключили до первого сентября?
Алешка потупился. Ответил я:
– Он на школьном празднике свое любимое стихотворение прочитал. На всю школу, во весь голос.
– О! Это мне интересно. Как бывшему поэту. Расскажи, Алексей.
– Да ну! Глупости! Я машинально там одно слово перепутал. Случайно. А они подумали, что нарочно.
– Какое слово? – Митьку было страшно интересно.
– Там была строчка, – сказал я, – «Дождь покапал и прошел…» и так далее. Алешка во весь голос, на всю школу прочитал: «Дождь покакал…»
– Не ври! – взвизгнул Алешка. – Я случайно!
Митёк улыбнулся.
– Правильно тебя исключили! Очень неграмотно ты высказался. Дождь никогда не какает, дождь только…
– Хватит! – Мама хлопнула ладонью по столу. – Хулиганье какое-то собралось. Пора вас разгонять по углам.
Да, мы разогнались. Митёк остался в своем опустевшем доме писать свои книги на двух столах, а мы поехали домой. А по дороге произошло еще одно событие.
Мы уже ехали довольно долго. Мама даже успела подремать, привалившись слегка к Алешке, но тут он вдруг закричал:
– Пап, стой! – и выскочил из машины.
И подбежал к какому-то человеку, который с котомкой за плечами и с палкой в руке мирно шагал по обочине.
Это был Одинокий Странник. Мы догнали его по пути к его мамаше.
– Здрасте! – сказал Алешка. – Мы нашли вашу «Карамелию». Она немного пострадала в бою, но капитан дальнего плавания приведет ее в порядок. Здорово?
Странник немного ошалел от такого натиска, но тут подошел папа и ввел этот разговор в деловое русло.
Он сказал, что негодяй Каркадил арестован, что все его имущество конфисковано и что после всяких формальностей наш Одинокий Странник может получить обратно все свое украденное у него достояние.
– А если вас кто-нибудь снова ограбит, – сказал Алешка, – приходите в мою гостиницу. Там и стол, и кров для хороших людей бесплатный.
– Спасибо, – сказал Странник, ошарашенный и растроганный. – Я вот только повидаю мамашу и сразу начну новую жизнь.
– Вас подвезти? – предложил папа.
– Что вы! Вы не представляете, как прекрасно идти по нашим родным просторам. Такая красота кругом и такие прекрасные мысли внутри. – И он коснулся пальцами своего лба.
То ли показал, что у него там роятся эти прекрасные мысли, то ли попрощался с нами, отдавая честь.
Мы поехали. И долго смотрели назад. Даже папа – в зеркальце. Почему-то этот усталый путник вселил в нас что-то очень доброе. Вроде какой-то надежды на то, что все будет хорошо.
А на заборе Митьковой усадьбы, наверное, и сейчас можно прочесть ее название из громадных букв с борта теплохода.
Мы с Алешкой тайком выловили их со дна затона и в ночь перед отъездом скрытно прикрепили к штакетнику. Букв не хватило, не все мы их нашли, и поэтому усадьба писателя Лосева называется немного загадочно: «Ива Грзны».
