Перед Господином появилась тетрадь в ярко-оранжевой обложке. В списке учеников под номером «27» значилось «Мишкин Николай», и уже стояла первая четверка. По географии. Здесь же была фотография класса. С Мишкиным в первом ряду.
– Как он великодушен, – тихо вздохнул историк.
– Три дня – тоже ее идея, – все так же медленно объясняло существо, противно жуя губами, на которых проступали корявые отростки-усики. – По мне – надо было делать все сразу, в первый же день. Но ведьмам нужно развлекаться. Тем более таким хорошеньким!
Последние слова он произнес торжественно. По учительской прокатился сквозняк, вздрогнул огонь в треножниках, по полу потянуло промозглой сыростью. От окна отделилась тень. Посередине комнаты она превратилась в географичку.
Выглядела она великолепно – черное облегающее платье подчеркивало изящную фигуру, темные волосы короной стояли вокруг ее головы, темные глаза сияли.
– Королева! – бросился к ней Николай Сигизмундович.
Маргарита Ларионовна царским жестом отстранила его от себя.
– Какие новости, мой Господин? – весело спросила она. – Он здесь?
Существо хвостиком развернуло в ее сторону кресло с Мишкиным.
– И он еще надеялся от нас уйти, – ухмыльнулась географичка. – Шесть лет в школе, а не знает, что от учителей скрыться нельзя. Заканчивай свое дело, – повернулась она к своему Господину. – И я начну урок. Ученики собрались. Не будем их заставлять ждать.
Существо медленно обогнуло кресло.
– Это не займет много времени, – прошептал он, приближаясь к Колиному лицу.
Зеленые глаза заполнили весь окружающий мир.
– Проклятие, прими свою жертву! – прокричал он, разевая пасть.
Пахло из этой пасти ужасно.
Мишкин все видел, все слышал, все чувствовал, но ничего сделать не мог. Он растворился в зеленых глазах. Его душой потихоньку овладела черная ненависть. Ему хотелось крушить и убивать все вокруг. Но силы на это не было. Поэтому злоба кипела у него внутри.
– Еще! Еще! – подзадорило его существо. – Пусть гнев вытеснит из тебя душу. Пусть она выдавится, как зубная паста из тюбика. И я ее съем.
Коля уже чувствовал, как немеют пальцы, как холодеет затылок. Господин все ниже и ниже склонялся к его шее. От его дыхания распространялся смрад, становилось нечем дышать. От этого ненависть в его душе росла быстрее. Теперь он ненавидел не только учителей, но и родителей, которые бросили его на произвол судьбы в самый ответственный момент; друзей, которых не оказалось рядом, когда они были нужны; спорт, который не смог ему помочь в решающую минуту. И наконец, весь мир, который спит сейчас спокойно, в то время, как он, может быть, самый ценный человек на всей планете, должен гибнуть из-за них. Из-за того, что в детстве кто-то из них не любил ходить в школу.
В голове вертелось еще много всяких мыслей. Неожиданно все это прервалось. Раздражение ушло из него.
«Чего это я разошелся? – подумал он. – Все не так уж и плохо. Учиться тоже иногда бывает интересно. А учителя – очень даже веселые люди». С этой мыслью Мишкин попробовал скосить глаза на историка, который всегда был хорошим человеком.
В это время за его спиной раздался грохот. В поле зрения появилась Маргарита, распластавшаяся в стремительном полете. Вздернутой вверх рукой она задела своего Господина по голове, и они вместе покатились на пол.
– Ты что на ногах не стоишь? – прошипело существо, приподнимаясь.
– Я споткнулась, – плаксиво ответила географичка, потирая ушибленный бок.
С другой стороны Мишкин услышал еле различимые шаги, и Повелитель тьмы тут же подпрыгнул на месте от сильного тычка.
– В чем дело? – завертелся он на месте. – Кто посмел?
Коротким хвостиком он за что-то зацепился.
– Кто здесь? – нырнул он под Колькино кресло.
Но тут сзади к нему забежал потрепанный левый ботинок и от души пнул в бок.
– Ай! – воскликнул Господин, вскакивая и стукаясь головой о дно кресла.
Этот удар немного оживил Мишкина. Он смог встряхнуться, освобождая голову от тяжелых мыслей. Заодно он успел разглядеть, что Николай Сигизмундович склонился над Маргаритой, помогая ей подняться, а правый ботинок забегает с другой стороны, чтобы тоже ударить Господина в бок.
Колька улыбнулся. «Вот что значит – хорошая обувка», – ласково подумал он. По телу пробежала дрожь, руки почувствовали легкое покалывание – к нему возвращалась способность двигаться. Кожа его потеряла хрустальную прозрачность, на бледных щеках появился легкий румянец.
Он приподнял коробку с курицей и, как только показалась голова разъяренного существа, запустил в распахнутую пасть недоеденным Сонькиным завтраком. Господин поперхнулся им, снова исчезая под креслом.
Мишкин быстро перещупал кармашки рюкзака. Под руку попалась, казалось, самая бесполезная вещь, какую только можно придумать поздней осенью, – темные очки. В них были вставлены светоотражающие зеленоватые стекла, такие, что если в них посмотришься, то увидишь себя, как в зеркале. Коля тут же посадил их на нос, уставив на вновь поднимающееся существо зеркальные стекляшки.
Сквозь очки Повелитель тьмы теперь выглядел забавно – эдакое жуткое страшилище в радужных зеленых переливах.
Прожевав курицу и выплюнув банку, монстр уставился на свое отражение в очках.
– Это что такое? – прошипел он, отшатываясь.
Видимо, взгляд его зеленых глаз отразился от стекла и вернулся обратно хозяину.
– Маленький змееныш! – завопил Господин, кругами бегая вокруг. Попавшие под его ноги ботинки полетели во все стороны. – Я тебя уничтожу! Я тебя испепелю!
Но пока угрозы оставались угрозами. Мишкин подобрал под себя ноги, чтобы их ненароком не растоптали.
– Маргарита! – закричал Господин. – Бери его, он твой!
Этих слов для географички было достаточно. Всегда спокойная Маргарита Ларионовна радостно взвизгнула, прыгнув вперед. Но тут снова подсуетились ботинки. Левый взлетел вверх, преграждая ей дорогу, отчего ведьма кувыркнулась в воздухе, головой врезаясь в спинку кресла.
От удара Мишкина выбросило на пол, и он чуть не потерял свои очки. К Маргарите вновь кинулся Николай Сигизмундович, горестно взмахивая лапками и щелкая клювом. Но ему под ноги попался правый ботинок, и, вместо того чтобы поднимать свою королеву, он свалился на нее сверху.
– Ну что, что такое? – выл Повелитель тьмы. – С одним паршивым мальчишкой разобраться не можете! – Изо рта у него выскочил длинный язык. Им он попытался дотянуться до Колькиных очков. – Немедленно сними эти стекляшки! – в ярости закричал он. – А то я тебя сожру вместе с ними! – И он угрожающе щелкнул челюстями.
– Сожрет, – как эхо подтвердили от двери. – Он может.
В дверях собрался весь 6 «Я» класс. Призрачные фигуры топтались у входа, пытаясь протиснуться вперед – в узкую дверь все желающие не помещались.
– Дети, немедленно в класс! – воскликнула Маргарита, пытаясь привести в порядок свои взлохмаченные волосы. – Урок сейчас начнется. Николай Сигизмундович, займитесь ребятами.
Но историку не так-то легко было выполнить это поручение. Скачущие вокруг него ботинки мешали подняться. Скрюченные пальцы Маргариты цеплялись за учителя, возвращая его обратно на пол.
В толпе призраков послышалось хихиканье.
– Не сметь! – гаркнул Господин, поворачивая свою голову к двери. – С вами я потом разберусь!
Он лапкой наступил на грудь Мишкина, который пытался заставить свои руки и ноги действовать слаженно. Получалось это плохо – Коля только беспомощно извивался на полу, не в силах встать.
– Лежать! – приказало ему существо. – Теперь ты будешь моим ужином.
– На ночь есть вредно! – вспомнил Мишкин одну из заповедей спортсменов.
В ответ раздался дружный хохот класса.
И тут Колька перестал дергаться. В школе, кроме смеха, слышался еще один звук.
Где-то далеко разбили стекло, с мелодичным звоном посыпались осколки. А потом раздался такой удар, что школа вздрогнула от подвала до крыши. Даже луна за окном как будто бы покачнулась.
И в ту же минуту фигуры у двери полетели во все стороны. Выпадая из лунного света, они растворялись в воздухе.
Нечисть в учительской замерла, повернув головы к выходу.
– Сонька! – из последних сил выдохнул Мишкин, не видя, но догадываясь, что так шумно в школу войти может только один человек – Сонька Морковкина.
– Колясик, ты там? – тяжело отдуваясь, спросила девушка. – Держись, я уже иду!
Последний ряд учеников во главе с очкастым Краскиным сам прыгнул в темноту, и на пороге появилась разъяренная Морковкина. Она мгновенно оценила ситуацию.
– Только в глаза ему не смотри! – предупредил Колька.
– А что на него смотреть? – в азарте воскликнула Сонька, уворачиваясь от налетевшего на нее Николая Сигизмундовича. Историк окончательно превратился в огромную сову, только длинные ноги выдавали в нем человека. На лестнице раздался грохот – не удержавший в воздухе свое массивное тело историк кувыркнулся на ступеньках.
