— Господа, где вы шляетесь? Я уж думал, что вы утонули на своей метеостанции, когда измеряли, какой глубины лужи.
— Не. Мы просто раньше не могли прийти, — начал оправдываться Гогов. — Мы телик смотрели. Такой прикольный фильм сегодня показывали…
— Все сделали, что мы спланировали? — останавливает наметившийся пересказ фильма Любим.
— Как договаривались! О чем речь! — несколько развязно отвечает Гогов.
— Что мы, не понимаем, что ли, как это важно? — подхватывает Магогин.
— Достали?
— А чего? — тупо моргает худой очкарик.
— Вы что, идиоты? — взрывается продавец.
— Нет, — с излишней самоуверенностью чеканит круглый очкарик.
— Дискету с вашим открытием достали, спрашиваю?
— Вот вы даете! Как же мы ее достанем, когда она в сейфе у Телескопа!
— Да мы же все в прошлый раз обсудили! Подробно! — Любим выходит из себя. — Вы тибрите ключ от сейфа, достаете свою дискету… и мы делаем осень! Мои продажи растут, и старшим менеджером назначают меня! Что непонятного?
— А нас тоже назначают?
Как дети малые, честное слово.
— При чем тут вы? Ваша задача сделать осень. Это же ваша идея. Вы же хотите, чтобы ваши научные открытия воплотились в жизнь?
— Хотим…
— Ну и чего стоите, как истуканы…
В эту минуту набежали покупатели. Впервые Любим поступил с ними не очень вежливо: бросил на произвол судьбы в собственном отделе, а сам, прихватив эту парочку, удалился в самую глубь — к вешалке с плащами.
Встав тесным кружком, эта троица начала шушукаться:
— Итак. Все сначала. Если вашу дискету приладить к этому…
— Радиотелескопу…
— Радиотелескопу… Начнутся какие-то ваши сигналы…
— Импульсы. Это мы их сами открыли! Научно изобрели!
— Да ладно. Слышал уже. — Любим с ними уже не церемонится, как при первой встрече. — И сразу тучи, как вы утверждаете, повиснут над городом? Так?
— Абсолютно! — Гогов качает головой, как ему кажется — с солидностью ученого.
— Непременно повиснут! — важничает Магогин.
— Образуется тепличный эффект, — продолжает завотделом.
— Минуточку. Эффект не тепличный, как вы изволили выразиться, а парниковый! — уточняет Гогов.
— Ой, да какая разница! Короче, снега уже никогда не будет. Это хоть правда?
— Самая что ни на есть честная правда, — уверяет Магогин. — Не сомневайтесь.
— Послушайте, мазурики. У нас в стране все научные кадры такие, как вы?
— Нет. Таких, как мы, больше нет.
— Ну слава богу.
Любим понял: у этих ученых в голове, кроме цифр и уравнений, ничего нет. Решил действовать еще хитрее.
— Да, — вздохнул он притворно горько, — не хотел я вас огорчать…
— А что случилось? — забеспокоились братья-астрономы.
— Разве вы не слышали?
— А чего?
— Вот вы где работаете? На метеостанции?
— Да. Осадки меряем.
— И телевизор не смотрите? Прогноз погоды, в частности?
— Мы только фильмы про суперменов смотрим…
— И мультики…
— Ну вот! Так и знал! Вы что, не слышали, какой прогноз погоды метеослужба объявила?
— Не-а.
— Солнце круглый год теперь будет, солнечная активность и все такое, а морозы — даже страшно подумать… Как на Северном полюсе обещают. Даже не знаю, как жить дальше.
— Не может быть! — хором воскликнули перепуганные Гогов и Магогин.
— Вы что, мне не верите?!
— Верим. А что же нам теперь делать?
— Даже не знаю…
— О! Я придумал, — осенило Гогова. — А давайте стащим ключ от сейфа, стибрим дискету, прикрутим провода, пошлем импульсы и сделаем осень!
— Гениально! — воскликнул продавец, а сам подумал: «Бывают же такие олухи!» — Теперь по порядку…
— Но нам больше не разрешают работать на компьютере, а чтобы полетели импульсы, нужен компьютер, — жалуется Магогин.
— Час от часу не легче. У вас что, нет никакого даже завалящего компьютера? — спрашивает озабоченно Любим.
— В том-то и дело, что нет.
И тут Любим придумал очередную пакость:
— Что бы вы без меня делали! Слушайте, ханурики, — перешел на приглушенный шепот продавец. — У нас тут есть целый зал любых принтеров, компьютеров и всяких там счетных машинок и калькуляторов, так вот, слушайте внимательно. Через несколько дней, в пятницу, только тс-с-с-с, — приложил он палец к губам, — будет дежурить мой дружок Сергеич, он и сегодня дежурит, только сегодня я не успею с ним договориться, так вот, вы с вечера спрячетесь в магазине, в подсобке, я покажу где… а когда наступит ночь, заберетесь в тот отдел, выберете себе любой компьютер, а утром смешаетесь с толпой, как честные, добропорядочные граждане, и все дела! Будет у вас благодаря мне новый компьютер. Посылай импульсы не хочу. А в субботу натворим дел! Сделаем повсеместно осень. Классно я придумал?
Но ответить субчики не успели: подошли покупатели с расспросами.
— А теперь цыц! — Любим подмигнул братьям-астрономам. — Полная анонимность и конспирация.
Но режим строгой секретности не был соблюден в полной мере. К нашему с вами счастью. Иначе нам всем уже пришлось бы забыть, как солнце на небе выглядит.
Славка затаив дыхание слушал все детали коварного плана. Лиц он не видел, поэтому не узнал в одном из заговорщиков вчерашнего черного человека, который пугал Мишку милицией. Только голоса долетали до его ушей.
Вообще-то он не любил подслушивать — бабушка ему сказала, что это недостойно настоящего мужчины, но сейчас был особый случай. Сначала он боялся, что его обнаружат, а потом, когда разобрался, что к чему, навострил уши — он хоть и маленький, но быстро дотумкал, что теперь от него зависит судьба целого города.
Если бы, допустим, охранник Костик имел расшатанную нервную систему, он бы каждый раз вздрагивал, когда Сергеич входил в комнату центрального наблюдения. Еще ни разу… ни разу (!) толстяк не открыл железную дверь как положено. Обязательно ногой врежет. Зла не хватает!
— Опять книжки читаешь, студент? — закричал толстый охранник. — А я вот только что видел одного маленького паршивца без ошейника, то есть без родителей.
Да, прав злой Сергеич — у Славки нет родителей. Но разве это повод не пускать мальчика в магазин? Мы с этим в корне не согласны. А толстяк все бесновался:
— Надо разработать план перехвата! Начнем зачистку с первого этажа. Далеко уйти он не мог… Я его загнал глубоко в тыл… — хватает рацию, кричит в нее: — Внимание! Внимание всем постам! Я Джульбарс! Срочное сообщение…
И в этот момент Костик спокойно забирает рацию у толстяка. Просто подходит к нему и, глядя в глаза, берет своей тренированной рукой рацию и медленно вынимает ее из ослабевшей ладони Сергеича.
Сергеич так и остался с открытым ртом, даже рука застыла перед лицом, только в ней уже ничего нет. Костик такой высокий и сильный, лучше его не злить. Раньше-то он никогда открыто не возражал Сергеичу, поэтому тот и раскомандовался в последнее время, даже позволял себе грубо кричать на молодого товарища. А сейчас оторопел.
— Послушай, Сергеич, тебе бы не охранником в магазине служить, а кинологом на границе.
— Ки… ки… кино я люблю. Только меня в кино не приглашают сниматься… ни на одной границе…
— Кинолог — это собаковод, Сергеич. Тебе-то уж это надо знать. Может, иногда лучше книжки почитывать, чем за маленькими детьми бегать, будто в казаков-разбойников не наигрался в детстве. Может, ты никогда маленьким не был?
Сказав это, Костик аккуратно (рукой) открыл дверь, вышел и решительно направился сквозь толпу.
А вот толстый охранник, придя в себя, так разозлился, что даже хотел кинуться вслед Костику, но вовремя вспомнил, какой тот сильный, поэтому осадил сам себя, только прошипел: «Ну хорошо, хорошо, ты еще пожалеешь, я все доложу Игорю Николаевичу. Будешь уволен как… как щенок шелудивый!»
Костик не спеша направился к отделу демисезонных товаров. Он все видел на своих мониторах: и то, как улепетывал Славка, и то, как толстяк пробежал мимо, и многое другое, он только слышать не мог, о чем шептались заговорщики, да это его и не интересовало — он с детства ненавидел подслушивать. У него тоже была бабушка.
Будем надеяться, что главная опасность в лице злого Сергеича миновала. Пока Славке ничего не угрожает, к нему направляется Костик. Поэтому я позволю себе короткое отступление.
Я вот что хочу сказать вам, дорогие мои. Мы, взрослые люди, очень часто самонадеянно считаем: мол, чем дольше мы живем на свете, тем лучше разбираемся в окружающих — якобы мы за версту видим, кто злой, кто жадный, а кто, наоборот, любит кошек, грызунов и других представителей животного мира; кто уважает старших и никогда не обижает маленьких, а кто не упустит случая подложить свинью своему ближнему (такие, к сожалению, тоже встречаются). Но дорогие мамы, папы, бабушки и дедушки! Как мы с вами заблуждаемся! Если бы вы только знали!
