Она вытолкала их за дверь и заперлась: было слышно, как ключ дважды повернулся в замке.
Оставшись одна, она снова села за компьютер и принялась нажимать на клавиши. Игровая программа сменилась чем-то более серьезным: на экране появились ряды цифр и знаков.
Лицо Наташи осветилось улыбкой азарта. Она подняла с пола телефонный аппарат и набрала номер…
Бесцельно слоняясь по городу, четверо кникербокеров миновали Английский сад и знаменитую Китайскую башню.
— Попробуем рассуждать логично, — который уже раз повторяла Лизелотта, пытаясь хоть как-то прояснить историю с вампиром. — Что могло ему понадобиться в подвале, где хранят картошку?
В это время они подошли к озеру, по которому гоняли спортсмены на водных лыжах.
— Вот это да! — залюбовался Аксель. — Класс!
— Что, нравится? — спросил долговязый мужчина, стоявший неподалеку. Приглядевшись к ребятам, он радостно воскликнул: — Э, братцы, а ведь я вас знаю! Вы и есть та самая команда?
Четверо кникербокеров ощутили себя знаменитостями и даже стали выше ростом — каждый сантиметра на два.
— А моя фамилия Оттокар, я репортер и ведущий передачи «Скандал неминуем», — представился долговязый. — Так, значит, это вы. Та самая команда юных карманников, которая вот уже два года очищает карманы наших сограждан!
— Вы нас с кем-то спутали! — разочарованно объяснили юные сыщики, сразу же став ниже ростом. — Мы совсем даже наоборот — команда кникербокеров, мы выслеживаем мошенников и воров!
И, огорченные, они побрели прочь. Лило попыталась вдохнуть в команду деловой настрой.
— Так что же наш вампир? Вам не кажется, что за этим кроется какое-то преступление?
Но Аксель слушал ее вполуха. Он увлекся водной феерией и глаз не мог оторвать от спортсмена, который виртуозно выписывал на водной глади вензеля. Он то вертелся волчком, то летел стрелой, едва касаясь поверхности воды.
— Браво! — крикнул Аксель и, забыв про Лизелотту и про вампира, побежал к берегу.
— Эй, куда ты! — крикнула Лило вдогонку. — Нам же надо все как следует обсудить!
Но уже и Доминик подумывал, не отправиться ли вслед за Акселем к берегу.
Лило потеряла терпение:
— Мальчики! Вам что, уже ничего не надо? Будем мы наконец заниматься расследованием или нет?
Спортсмен тем временем отпустил фал. Легко скользя по воде, гася скорость, он плавно достиг берега.
— Ну вот и все! — крикнул он.
Навстречу ему спешила девушка со светло-зелеными волосами и макияжем, который скорее походил на грим Пьеро: лицо в белилах, глаза обведены лиловой каймой. В руках у девушки был толстый блокнот и секундомер.
— Молодец, Карло! И по времени уложился тютелька в тютельку! — тараторила она. — Высший класс, Фредди будет доволен. Конечно, стрелять он будет отсюда. Лучше, чем отсюда, не прицелиться.
— Пожалуй, — подтвердил парень, которого звали Карло. — Если стрелять с того берега, попадешь ему в спину.
«Да это убийцы!» — понял Аксель и стал потихоньку пятиться назад. Кажется, он невзначай стал свидетелем заговора. Он еще немного отступил и спрятался за ветвями ивы.
Тут-то и настиг его взгляд девушки с зелеными волосами. Она уставилась на него, глаза ее округлялись все больше.
— Эй, ты! — крикнула она. — А ну-ка иди сюда!
Аксель быстро оглянулся, прикидывая, куда лучше бежать. Бегство было единственным средством спасения. Уже набирая спринтерскую скорость, он издали крикнул:
— Лило, ребята! Бегите! Живо, слышите!
— Ты что, совсем спятил! — раздраженно отозвалась Лило. — Опять твои дурацкие шуточки!
— Бегите, вам говорят! — отчаянно завопил Аксель. — Потом объясню!
— Стой! — кричала бежавшая следом девушка с зелеными волосами. — Стой, дурень, тебе же лучше будет!
— Кто она такая? — изумилась Поппи.
Аксель, подбегая к друзьям, гневно сверкнул глазами:
— Да бегите же, а то догонит! Замочит как свидетелей!
Все четверо кникербокеров дружно пустились наутек, уже не требуя никаких объяснений. Тяжело дыша, они миновали Английский сад и наконец добежали до проезжей улицы. Девушка все еще гналась за ними, крича:
— Да стой же! Негодный мальчишка!
— В такси! — скомандовал Аксель и первым прыгнул в машину, стоявшую у обочины. Остальные кучей ввалились на заднее сиденье, и Аксель бросил шоферу: — Поезжайте! И быстрее, если можно!
Шофер невозмутимо обернулся к возбужденным пассажирам и выжидательно молчал.
Преследовательница была уже в нескольких шагах.
— Что же вы не едете! — отчаянно взмолилась Поппи.
— Да я не знаю куда!
— О! — простонала Лизелотта, лихорадочно пытаясь припомнить хоть какой-нибудь адрес в этом чужом городе. — Олимпия… Башня Олимпия! Или что-то в этом роде.
Шофер дал задний ход, чтобы развернуться, и в этот момент преследовательница схватилась за ручку дверцы. Шофер нажал на акселератор, машина рванулась с места, а девушка в бессильной ярости затопала ногами, как капризный ребенок.
Оглядываясь назад, Лило спросила у Акселя:
— Чего ей от тебя надо? И что вообще произошло?
Аксель все еще не мог прийти в себя и только бормотал:
— Они кого-то хотят застрелить. Там один катался на водных лыжах, а она примеривалась, откуда лучше стрелять, чтобы вернее попасть. Только не знаю в кого.
— Что? — прошептала Поппи: ее голос сел от испуга. — Они замышляют убийство, и ты все слышал? Теперь ты опасен для них.
Аксель это и сам знал. Он беспомощно повторял:
— Что же теперь будет?
Лило попыталась его успокоить:
— Да не бойся! Эта кукла понятия не имеет, где тебя искать. Мюнхен, слава богу, большой город, очень большой. Главное — сбить их со следа.
Доминик же воспринимал всю эту историю как простое недоразумение. Поэтому он небрежно сказал:
— Тебе все это могло померещиться. Видно, принял пару кружек пива на Воздвиженье.
Шофер как истинный баварец не мог оставаться в стороне и вмешался в разговор:
— В июле не может быть Воздвиженья. Только в октябре, ну в крайнем случае в сентябре. И кроме того, детям не полагается пить пиво, дети должны пить молоко.
— Молоко, конечно, полезнее, — рассеянно бормотал Аксель, все еще переживая услышанное и не вникая в смысл разговора.
— Пятачок мне рассказывал, что на Воздвиженье люди выпивают пять миллионов кружек пива. А под пиво поглощается шестьсот тысяч кур и семьдесят два барана. Вот так здесь празднуют, — сказала Лило.
— Семьдесят два барана, целиком? — усомнился Доминик.
— Разумеется, разделанных на порции, — буркнул Аксель.
Шофер высадил их у высокой башни с рестораном наверху. Раз уж здесь оказались, то решили подняться наверх. В кафе они взяли по кока-коле и потягивали прохладный напиток через соломинки, глядя сверху на громадную крышу. Она отливала серебром, а предвечернее солнце бросало на нее красноватый отсвет.
На крыше была укреплена доска с надписью, сверху можно было прочитать, что это самая большая крыша в мире. Под ней находился стадион «Олимпия» и плавательный бассейн. Все это построили в 1972 году для проведения олимпиады.
Аксель тянул через соломинку остатки кока-колы. Тут его взгляд случайно упал на входную дверь, и он сразу изменился в лице.
— Что с тобой? — поинтересовалась Поппи.
— Она здесь… Та самая, убийца. — Аксель заикался от страха. — Она нас догнала!
— Не пойму, вы что, боитесь меня? — обратилась молодая женщина к кникербокерам, подойдя к их столику.
Лило встретила ее настороженным, неприветливым взглядом, готовая грудью встать на защиту Акселя.
— Я знаю, это все из-за моей косметики, верно? Она не всем нравится, я понимаю, но не настолько же она страшна, чтобы люди в страхе разбегались! — болтала девушка с зелеными волосами. И опять слова ее наткнулись на враждебное молчание. — Ну что, будем наконец говорить или у вас языки отсохли? — Девушка обвела четверку кникербокеров взглядом, встряхнула головой, рассыпав по плечам зеленые кудри, и запела:
Мы совсем не шалуны, хны-хны,
Мы совсем не болтуны, хны-хны…
И со смехом добавила: — Ну что вы на меня смотрите, как на бабу-ягу, которая пришла вас схватить и съесть? — Она уселась на стул и спокойно сказала: — Меня зовут Бетти Тротцмайер, я помреж, то есть помощник режиссера.
Доминик поднял брови. Когда дело касалось кино, театра или телевидения, он чувствовал себя профессионалом.
— Я работаю на одной мюнхенской видеостудии, — продолжала Бетти. — Мы снимаем в Баварии остросюжетный сериал.
Тут Аксель наконец начал понимать, в чем дело.
— Значит, там, на озере вы разговаривали про съемки? Я и забыл, что «стрелять» на вашем киношном жаргоне означает снимать!
