— Ну и вечеринка, — покачал головой Марк. Мне показалось, что вид у него был виноватый. — Как мы все это уберем?
— Быстро, — ответила я. — Пока не вернулись предки и не увидели все это.
— Не думаю, что они сегодня появятся, — заметил Марк, поднимая с пола раздавленные банки.
— Что? Конечно, появятся!
Такое уже случалось, — откликнулся Марк, и в его голосе послышались горькие нотки. — Пойду принесу из кухни пакет для мусора.
Я осталась стоять в гостиной, чувствуя накатившую усталость и слушая, как скрип старых половиц удаляется в сторону кухни. Я подумала, что Марк прав насчет предков — это не первый случай, когда они не приходят ночевать, задерживаясь либо на работе, либо на какой-то вечеринке. Как я уже говорила, отец с матерью довольно молоды и не всегда ведут себя так, как положено настоящим родителям. Не хочу сказать о них ничего плохого. Они хорошие родители, нам с ними легче общаться, чем многим другим детям со своими. Просто, в отличие от других, наши не воспринимают свои родительские обязанности всерьез. Они считают, что есть масса более важных вещей. К примеру, их работа. Я не очень понимаю, чем они занимаются. Знаю лишь, что они специалисты по компьютерам. Они заключают контракты с крупными компаниями на установку сложных компьютерных систем. На это уходят месяцы, иногда годы. Потом они переходят в другую корпорацию. Вот почему нам так часто приходится переезжать с места на место. И куда бы мы ни приехали, родители с головой окунаются в жизнь местного общества — всякие там клубы, мероприятия и тому подобное. Иногда мне бывает обидно, что они так быстро находят для себя все эти развлечения — как будто не хотят проводить больше времени дома с Марком и со мной. Правда, теперь, повзрослев, я понимаю, что обижаться из-за этого на родителей глупо и эгоистично. Они имеют право жить своей жизнью и делать то, что им нравится.
Но в конце концов они могли бы позвонить и сказать, что задерживаются!
Вернулся Марк с большим зеленым пластиковым пакетом.
— Я буду его держать, а ты кидай туда весь мусор, — сказал он, зевая.
— Почему-то держишь пакет всегда ты, а собирать мусор приходится мне, — пожаловалась я, впрочем, не всерьез.
— А если с ними что-то случилось? — В голосе Марка звучала тревога.
— Что?
— А если они попали в аварию или еще какой-нибудь несчастный случай?
— Если бы они попали в аварию, они бы нам позвонили. — Это была наша обычная шутка, но сейчас она звучала не очень смешно.
— А что, если машина заглохла где-нибудь на Фиар-стрит посреди леса, и они заблудились? Помнишь все эти истории про людей, которые пошли в лес и вышли оттуда другими, забыв, кто они такие…
— Кто тебе все это рассказывает? — поморщилась я.
— Кори Брукс. Он говорит, что это было в газете.
— Такой же розыгрыш, как и его резиновая блевотина. Он подшутил над тобой, Марк.
Какое-то время он молчал. На его лице появилось знакомое выражение — он был встревожен. Это часто бывает с ним. Такой человек есть в каждой семье — тот, кто взваливает на себя все тревоги и постоянно ожидает худшего. У нас это Марк.
— Перестань, — сказала я.
— Перестать что?
— Перестань делать такое лицо, или я тоже начну волноваться.
— Давай позвоним им, — предложил Марк.
— Конечно! — И как я раньше не додумалась?
Я пошла за Марком на кухню. Их номер был в. блокноте, который лежал у телефона. Это был номер их офиса, который соединялся по прямой линии, а не через коммутатор, так что мы могли звонить им в любое время суток.
— Звони ты, — сказал Марк.
Он выглядел очень встревоженным.
Я нашла в блокноте их номер, взяла трубку и стала набирать. И вдруг застыла.
— В чем дело? — спросил Марк.
— Нет гудка!
Телефон молчал.
Мы стояли и смотрели на телефон, словно ожидали, что сейчас он заработает.
— Это странно, — наконец нарушил молчание Марк. — Почему он не работает? Ведь не было ни урагана, ни ветра. Все в порядке.
— По крайней мере, теперь ясно, почему отец с матерью не звонили нам. Они просто не могли дозвониться.
Я положила трубку. Мы оба улыбнулись, почувствовав, что тревога проходит. Марк начал что-то говорить, но вдруг замолк.
Мы оба услышали этот звук. Шаги над нами. Потолок поскрипывал. Кто-то ходил наверху. Я увидела испуг на лице Марка. Наверно, у меня было такое же лицо. Шаги между тем раздавались уже на лестнице. Кто-то направлялся к кухне. И вот он вошел. И мы увидели, что это всего лишь Роджер. Меня разобрал смех. Марк же еще не вполне оправился от испуга. Его лицо покрылось каплями пота и цветом напоминало выцветшие кухонные обои. Я расхохоталась еще сильнее. От недавнего испуга не осталось и следа.
Ну как мы могли забыть про Роджера? Хотя он всегда такой тихий и незаметный, почти невидимка, что немудрено про него забыть.
Роджер был дальним родственником матери и сейчас жил с нами. Он появился спустя несколько дней после того, как мы поселились на Фиар-стрит. Родители отдали в его полное распоряжение комнату на чердаке. Эта комната была настолько маленькая, что два человека с трудом могли бы там разойтись. Так что при всем желании никто второй там бы и не уместился.
Да и сам Роджер не слишком вписывался в ту комнату. Он был такой высокий, а потолок такой низкий и к тому же скошенный, что Роджеру, когда он вставал, приходилось наклонять голову. Тем не менее у него была кровать и стол, и он, казалось, был вполне доволен тем, что живет с нами.
Собственно говоря, показывался он нечасто. Мы с Марком пытались относиться к нему по-дружески. В конце концов это наш родственник, а других семейных связей мы не поддерживаем из-за постоянных переездов.
Однако с Роджером сложно общаться. Он очень тихий. Наверно, самый застенчивый человек из всех, кого я встречала. При этом юноша по-настоящему красив. У него волосы песочного цвета и пронзительно-черные глаза. Роджер выглядит как фотомодель в модном журнале, но не думаю, что он знает о собственной привлекательности. Он слишком стеснительный. Роджер учится в колледже в соседнем городе и большую часть времени проводит в занятиях у себя на чердаке.
Я не знаю, почему родители взяли Роджера к нам. Уж наверняка не из-за тех копеек, которые он платит за комнату. В его деньгах мы точно не нуждаемся. Кстати, это не первый наш постоялец. Другие юноши раньше также снимали у нас жилье. Может, отцу с матерью просто нравится помогать студентам?
— Эй, Роджер! Ну ты нас напугал, — сказал Марк, лицо которого начало обретать нормальный цвет.
По красивому лицу Роджера скользнула тень тревоги:
— Извини. Я не хотел.
Мы с Марком пошли в гостиную, чтобы завершить уборку. Роджер последовал за нами.
— Когда ты пришел? — спросила я, собирая разбросанные по всей комнате банки из-под пива и содовой.
— Не так давно. Я слышал шум в гостиной и…
— Так присоединялся бы к нам, — сказал Марк, который с пакетом для мусора следовал за мной попятам.
— Да ладно, все в порядке. — Роджер явно был в замешательстве.
Наверно, тяжело быть таким застенчивым. Я не могла представить себе Роджера на вечеринке. Он такой скованный и напряженный. Наверно, никогда в жизни не танцевал.
Роджер наклонился и взял из тарелки горсть соленого печенья.
— Я собирался почитать, но мне надо кое-что спросить у ваших родителей.
— Их нет дома, — ответила я.
Роджер удивленно взглянул на часы.
— Они случайно не сказали тебе, что задержатся на работе? — спросила я его.
— Нет, — покачал тот головой. Потом почесал подбородок. — Ну ладно, мои дела подождут. Спрошу их потом.
Он отправил печенье себе в рот.
— У вас-то, ребята, все в порядке?
— Да, конечно, — ответила я.
Марк собрал несколько бумажных тарелок и бросил их в мусорный пакет.
— Родители часто задерживаются, — заметил он.
— Они звонили? — спросил Роджер, вновь потянувшись за печеньем.
— Нет. Телефон сломался.
— Да? Странно. А записки не оставили?
— Нет. Но я уверена, что они просто заработались. Иногда так увлекаются своими компьютерными делами, что просто забывают о времени.
— Порой они работают двадцать четыре часа в сутки, — добавил Марк, прихлебывая содовую из оставленной кем- то банки. Вода текла у него по подбородку.
— Ну ты и поросенок, — упрекнула я его.
— Брось, просто хочется пить.
— Так, значит, они не оставили никакой записки? — вновь спросил Роджер.
В его голосе послышались нетерпеливые нотки. Я удивилась, почему он задает столько вопросов. Это на него не похоже. Я подумала, что ему действительно важно повидаться с нашими родителями.
— Нет. Они могли пойти в один из своих клубов, — ответил Марк, сминая в руке банку из-под содовой и бросая в мусорный пакет.
