Митря распахнул дверь. В ней на фоне ослепительной зелени стоял Ромчик.
— Все тут! Вот здорово! — обрадовался он.
— Э! Глядите, откуда такой?
— Из Ванино. У меня зубы болели, вот меня и привезли к врачу. А приехал, и перестали болеть.
— Наверно, со страху, — сказал Митря.
— Может быть. А вы что тут делаете?
Ромчик шагнул в тесное помещение. Его встретили странным молчанием.
— А тебя опять увезут? — спросил Адриан.
— Кто их знает, наверно… Разве от них отвертишься?.. В городе нечего делать! Нечего делать… и все! А вы что тут?
— Ничего. «Тарзана» вслух читали. Во, книга! — нашелся Адриан.
— А где она?
Быстрые черные глаза Ромчика обежали помещение.
— Только кончили. Наверху читали.
— Все в голубятне сидели?
— А что? Она у меня крепкая, — пришел на выручку Митря.
— Врете вы все! — Ромчик надулся. Он всегда, когда обижался, надувал губы и сердито смотрел в сторону. — Врете вы, — повторил он, — Что-то придумали, а мне не говорите.
— Да ничего не придумали. Сидим и все, — фальшиво оправдывался Леня.
— Ну и ладно. Не хотите говорить, не надо. Идете на улицу?
— Неохота. Мне гулек гонять…
— А меня дома ждут. — Леня вздохнул.
— И мне пора идти.
Надо же было не вовремя притащиться этому Ромке! Конечно, у них был подозрительный вид. Он догадался.
— А тебя-то как отпустили? — спросил Ромчика Адриан.
— Очень просто. Тетя на даче. Мама в городе. Ей не до меня. К дядьке кто-то из Москвы приехал. В шахматной кепке. Трубку курит. Они все время секретничают.
— Коммерческие дела, — сказал Леня.
— Наверно. Ну их! Вот я и убежал. Ну, так скажете, что придумает?
Все молчали. Маленький нетерпеливый Ромчик рассердился еще сильнее, стал совсем красным.
— Эх, а еще конники!
— Нет никаких конников. Это было раньше.
— А теперь?
— А теперь ничего нет. Сказано тебе?
Но от внимательного Ромчика не могло ускользнуть то, как все трое стыдливо отводили взгляд. Он разозлился. Все-таки это было с их стороны не по-товарищески.
Раз, два, три!.. Не станете говорить?.. Ну и подавитесь своими секретами.
Ромчик выскочил из баньки и резко захлопнул за собой дверь. Когда Адриан выглянул, Ромчик уже приближался к воротам.
— Ромка!.. Ро-ома, погоди!.. — вяло прокричал вдогонку Адриан. Ему было жаль обиженного товарища.
— Виноваты мы, раз Валечка больше никому не велел? — оправдывался за всех Митря.
— Все равно он уедет.
— Мы же клятву дали. О чем говорить?!
И все же они чувствовали себя как-то неловко. Скрыли такие события от своего же товарища, бывшего конника!
Несколько минут молчали, и вдруг Адриан как-то странно, почти шепотом, произнес:
— Слушайте, а как фамилия Ромкиного дяди?
— Сожич. Что, не знаешь? На вывеске магазина написано: «Ян Сожич»… — И тут Митря осекся. Он понял, что за мысль пришла в голову Адриану.
— Сожич! На «С»… — протянул Леня.
— Вот здорово, а? — от удивления Митря даже открыл рот.
— Вы что думаете?.. — Леня не был склонен к поспешным выводам.
— У них дома картины висят. Разные… — холодея от поразившей его догадки, продолжал Адриан.
— Он и есть элемент. Нэпманище… — добавил Митря.
— Слышали, кто-то приехал. Шепчутся… Это сам Ромка сказал. А если это и есть тот?! Очень даже может быть. Валечка говорил — за картиной должны охотиться.
— Они богатые, — продолжал свое Митря. — Сад-то какой!
— А ты еще чуть Ромке не проболтался.
— Я-а? — Леня с удивлением взглянул на Адриана. — Ты что!
— По глазам видел.
— Ну, знаешь…
— Довольно вам, — отмахнулся Митря. — Дело пахнет керосином, а вы тут…
— Я слышал, отец говорил — этот Сожич великий спекулянт, — сказал Леня.
— Как же узнать, что это за дядька?! Не удрал бы…
— Может быть, они и ни при чем? — Адриану вдруг стало обидно за Ромчика. Что за мысль им явилась? Конечно, его дядька нэпман, но все-таки они с Леней ходили к Ромке, он был их товарищем. Таскал для них из дядиного дома конфеты… Сомнения терзали Адриана. Это он ведь навел мальчишек на подозрение.
— Узнать бы, о чем они там секретничают с этой кепкой.
Леня снова вздохнул и задумался.
— От кого узнаешь? Не Ромку же спрашивать!
— Во еще придумал! — ухмыльнулся Митря.
— Надо проверить, но так, чтобы никто не знал, — сказал Адриан.
— А как?!
— Действовать осторожно, чтобы не заметили.
— Ты только скажи, я спекулянтов ненавижу во как! Батьку на врангелевском фронте буржуи убили. Он против частников шел, а они вон опять в магазинах, черти толстые. А тут, гляди, тысячу червонцев хотят прикарманить… — немногословный Митря сделался вдруг разговорчивым.
— Может, все-таки не они? — осторожно сказал Леня.
— Узнаем, — твердо проговорил Адриан. — Раз дали клятву — узнаем. Только Валечке-Козлику пока ничего не надо… Нападем на след, тогда уж… Слушайте! Я придумал план. Давайте, как красные дьяволята…
Адриан понизил голос до шепота.
Сожича знают в Крутове почти все. Живет он в городе с двадцатого года. Перебрался сюда откуда-то с юга, открыл свой «Оборот» на улице Революции.
К магазину «Оборот» и направлялись сейчас Митря и Леня. По догадке Адриана, там должны были происходить секретные переговоры хозяина с приехавшим из Москвы подозрительным типом. Митре нужно было проникнуть в магазине под видом покупателя и послушать, о чем они шепчутся. Лене в лавке было лучше не показываться: он иногда бывал у Ромки, и Ян Савельевич мог его узнать. Поэтому Леня должен был ждать Митрю напротив, на рынке. На всякий случай Адриан отдал Митре единственный пятак из деревянной копилки.
Неподалеку от магазина они расстались. Митря, насвистывая, зашагал дальше, а Леня перебежал дорогу и затерялся в базарной толпе.
Митря вошел в магазин.
После солнечной улицы здесь было сумрачно. За прилавком стоял сам Ян Савельевич.
— Что тебе, мальчик? — спросил он.
— Купить чего-нибудь, — сказал Митря.
— А что тебе нужно?
— Чо?
Митря и сам не знал, что ему нужно в галантерейной лавке, и потому тянул время, задавая бессмысленные вопросы.
— Ножички почем?
— Этот — семьдесят копеек. Этот, с двумя лезвиями — девяносто.
Ян Савельевич положил перед Митрей два поблескивающих ребрами перочинных ножичка. Митря принялся разглядывать ножички. Смотрел их долго.
— Ну, выбрал?
Разглядывая ножички, Митря понял, что никакого дядьки в шахматной кепке в магазине и нет.
— Больно маленькие. Чего резать? — сказал Митря.
— Большие дороже. Сколько у тебя денег?
— Сколько? — Митря уклонялся от прямого ответа, но Ян Савельевич, наверно, уже сам догадался.
— Может, гребешок? — спросил он. — Вот этот семь копеек. Эта расчесочка — одиннадцать.
Гребешок Митре тоже был совершенно не нужен. Волосы ему чесала мать, да и то только перед праздниками.
— Ну так что же? Хочешь, возьми шнурки. Всего три копейки.
Если бы владелец галантерейного магазина взглянул на Митрины ноги, он бы легко понял, что и шнурков Митре не требуется. Все-таки что-то надо было купить. Просто так уйти было нельзя. Митря чуть было уже не согласился на шнурки, но в это время в соседней комнате затрещал телефон. Ян Савельевич кинулся к аппарату и закрутил ручку.
— У телефона! А-а… жду, Казимир Антонович! — Хозяин магазина обернулся в сторону Митри, но не стал затворять двери, в лишь слегка понизил голос.
— Да, да. Непременно нужно кончать. Дело не терпит. — Ян Савельевич помолчал. Прислушался, что ему говорили в телефон.
— Значит, вы собираетесь уезжать? Получили телеграмму?.. Хотите захватить с собой? Ну что же, если договоримся… Да, транспортировка требует осторожности.
Сожич повторял все, что говорил по телефону его знакомый. Такая была у него привычка. На Митрю он не обращал никакого внимания. А Митря тем временем весь превратился в слух и жадно ловил каждое слово. Сомнений не было. Конечно, Сожич говорил с тем самым… Ну и повезло ж!
Митря выскочил из магазина и, не глядя по сторонам, кинулся напрямик через улицу. Навстречу ему уже спешил Леонид.
— Сейчас выйдет! — Митря схватил товарища за руку и потащил его назад к рынку. — Сей минут выкатится. Все я слышал. Через телефон сговорился с тем встретиться… Ждите, говорит, меня. Вмиг приеду… Очень, говорит, трудно эту штуку вывезти, чтобы никто не заметил… Я, говорит, согласен, только дешево не отдам…
— Это про картину? — Леня не верил такой удаче.
— А то про что же? Конечно, про нее. У меня ухи знаешь какие? В лавке больше никого не было. Тот-то хочет сейчас же увезти…
