– Мы хотим, чтобы всё выглядело так, словно наши прапрапрадеды всё ещё живут здесь, – сказала она. – Вы сможете представить, как они варят себе еду в очаге, читают при свечах вечерние молитвы, а по субботам принимают ванну в кухне.
Покатые полы, широкие плинтусы, окна шесть на шесть с подлинными бугристыми стеклами. Миссис Кобб вела экскурсию профессионально, а Квиллер и Коко плелись следом; последний обнюхивал незаметные пятнышки на потёртых коврах и чесал спину о ножки стульев и столов. Юм-Юм предпочла остаться на кухне, охраняя жаркое.
– А теперь мы переходим в восточное крыло, пристроенное в девяностые годы прошлого века. Эти комнаты предназначены для показа коллекций. Вот комната Галифакса Гудвинтера с коллекцией осветительных приборов, начиная с первой пустячной лампы и заканчивая элегантным Тиффани с абажуром в виде глицинии – очень дорогая вещь.
При последнем замечании Квиллер внимательно посмотрел на Коко, но драгоценное стекло кота не привлекло. Он лишь потёрся мордочкой об угол витрины.
– Комната Мэри Тейт Мак-Грегор занята тканями. Старый мистер Мак-Грегор отдал нам кильты своей жены, коврики, связанные крючком, жаккардовые одеяла и прочее – всё, что хранилось в её семье.
Коко неуклонно продвигался вперёд по вязаному коврику.
В комнате Хасселрича были представлены документы, связанные с историей округа, изучить которые Квиллер изъявил желание когда-нибудь в будущем. Тут были дарственные на землю, старые свидетельства о рождении и смерти, газеты девятнадцатого века, отчёты о судебных процессах, гроссбухи со складов старых генералов, где значились керосин по пять центов за галлон и три ярда коленкора за пятнадцать центов.
– А показ следующей комнаты просто разбивает моё сердце, если принять во внимание случившееся, – сказала миссис Кобб. – Найджел был президентом Исторического общества, но он ушёл из жизни так внезапно, что не увидел экспозицию, посвященную его семейству. Этот стол с откидной крышкой принадлежал Сайрусу Фитчу, и в одном из ящиков мы нашли список клиентов, которым он тайно поставлял спиртное. Только представьте себе! Он занимался контрабандной торговлей ромом в течение всего времени действия сухого закона! А теперь они все умерли, кроме Гомера Тиббита.
– Гранёный стакан, – сказала она, – это дар Маргарет Фитч. – Чаша для пунша и другие предметы посуды сверкали под искусно расположенными осветительными устройствами, но этого было недостаточно, чтобы полностью завладеть вниманием Квиллера. Он уже начал испытывать голод. – Найджел пожертвовал своей коллекцией шахтерского оборудования: каски, молотки, шахтерские фуражки, лампы и так далее, а Дэвид подарил зарисовки стволов и внешнего вида старых шахт, выполненные карандашом и тушью.
Квиллер попытался усмирить свой громыхающий желудок и тут же понял, что на самом деле тихое урчание исходит из груди Коко. Кот обнаружил три полочки с тремя моделями кораблей. Он стоял на задних лапках и хватал воздух, мотая головой из стороны в сторону. Он был в точности похож на одного из котов в гербе Макинтошей.
– Ой, вы посмотрите на него! – вскричала миссис Кобб. – Ну разве не трогательно? Эти модели были сделаны Харли Фитчем! Трехмачтовая шхуна – точная копия той, которая затонула у Пурпурного мыса около тысяча восемьсот восьмидесятого года.
– Думаю, что Коко нюхает клей, – сказал Квиллер. – Он любитель клея. Лучше будет удалить его отсюда, пока он не решил пойти на абордаж.
Во двор въехала машина, и Квиллер подхватил Коко, пока миссис Кобб встречала Хикси Райс.
Загорелая, с обветренным лицом, в шортах и туфлях на плоской подошве, Хикси ворвалась в дом после прогулки под парусом.
– Надеюсь, вас не шокирует мой внешний вид? Мы катались по озеру с одним из моих клиентов. У него катамаран. Я и не думала, что прогулки под парусом могут быть просто божественными!
– Тебе следовало бы накинуть на себя что-нибудь, чтобы не обгореть, – высказалась миссис Кобб, наливая Хикси кампари.
– Хотел бы я знать, с чего это кафе «Чёрный медведь» развернуло такую широкую рекламу во «Всячине», – сказал Квиллер. – Мне довелось потолковать с владельцем. Надеюсь, вы знаете, что он потомок пирата.
– Мне наплевать, даже если он потомок динозавра! У него прекрасная лодка. В следующее воскресенье мы вновь идём под парусом.
– Он частенько ходил по озеру с Харли Фитчем. Он упоминал «Ведьму Фитч»?
– Нет, в основном он рассказывал о себе… и ещё о том, как голубые небеса и шепоток бриза трогают мужскую душу.
Жаркое получилось сочным, картофельное пюре – превосходным, домашний хлеб – воздушным, а ореховый торт был сродни амброзии. Таковы были отзывы гостей, и миссис Кобб благосклонно приняла комплименты.
Хикси подвела итог:
– Забудь о музее и открывай ресторан. Половина заведений, дающих рекламу в нашей газете, просто отвратительны! Основные ставки делаются на рестораны с народной кухней. Например, отличная закусочная при кафе «Северный», где подают лучший грибной суп и тушёные почки по-польски, это лучшее, что я когда-либо пробовала. «Северный»! Годится?
– А как насчёт итальянской кухни? – спросил Квиллер.
– Тут неподалеку имеется замечательное местечко, настоящая закусочная типа «мама и папа». Он готовит, она подаёт на стол. Когда я впервые пришла туда, за рекламой, мне приспичило и я пошла в уборную и защелкнулась в ней. Барабаня в дверь, я услышала, как миссис Лингвини крикнула: «Папа, леди защелкнуло в туалете! Неси зубочистку!» Наконец раздался щелчок в замке и мистер Лингвини открыл дверь. Он выглядел рассерженным. Он сказал: «Вы неправильно закрылись. Я сейчас вам покажу, как надо». Он вошёл в уборную и запер дверь. Ну конечно, механизм не сработал, и я оказалась запертой в женском туалете на пару с мистером Лингвини!
– И как же вы выбрались? – спросила миссис Кобб, всёрьез заинтересованная.
– Он принялся барабанить в дверь и орать: «Мама, неси зубочистку!» Ой, если бы вы знали, какие забавные истории случаются в походах за рекламой.
– Хикси, вам следовало бы написать справочник по ресторанам и уборным округа, – посоветовал Квиллер.
– Уже размышляла над этим! Единственное, что мне требуется, это остроумный заголовок, который подошёл бы для печати.
После кофе она извинилась, сказав, что хочет добраться домой до наступления темноты, хотя Квиллер подозревал, что она направляется обратно в кафе «Чёрный медведь». Он проводил её до машины.
– Раз уж вы питаете такую склонность к конструктивной журналистике, – сказал он, – то почему бы вам не спросить у вашего партнера по водным прогулкам, не он ли убил Харли и Белл из-за проблем с финансированием отеля? Голубое небо, парус, шепоток бриза и вы – всё вместе это сможет развязать ему язык.
– Вы хотите, чтобы я обвинила его в убийстве, находясь на середине озера, в пяти милях от берега, после чего мне придётся плюхнуться в воду? Нет уж, спасибо! – Она завела мотор и отправилась восвояси.
Квиллер фыркнул. Хикси всегда встречалась с мужчинами сомнительной репутации. Он вернулся в дом, где миссис Кобб чиркала спичками, разжигая камин в гостиной.
– Вторую чашечку мы выпьем здесь, – сказала она, – и поговорим. Эта Хикси ловкая девчонка, вы не находите? И выглядит она превосходно. Хотела бы я знать, отчего она не замужем.
Они сели на стулья с подголовниками. Коко, объевшийся жарким, улегся спать на каминном коврике. Юм-Юм предпочла кухню.
– Чудесные маленькие зверьки, – сказала Айрис, – я скучаю по ним.
– А они скучают по вашей готовке… И я тоже. – Он добавил это, вложив в свои слова больше чувств, нежели выказывал обычно перед своей бывшей экономкой.
Она издала глубокий вздох, который знаменовал собой все несчастья, случившиеся с ними в особняке Клингеншоенов. В своей гофрированной розовой блузке она выглядела симпатичнее обычного, да ещё танцующие язычки пламени отбрасывали яркие блики на её лицо. Он вспомнил о розовом шарфе и отправился к машине за подарочной коробкой от Ланспиков, перевязанной розовой ленточкой.
– Ой, настоящий шёлк! – воскликнула она. – И мой любимый цвет. Вы не забыли!
Её увлажнившиеся от слез глаза были увеличены толстыми линзами, и Квиллер испытал что-то вроде сочувствия к ней. Она любила мужскую компанию, и тем не менее все три её брака закончились печально. Хотя она и говорила, что счастлива, он видел: она страдала от одиночества. Иногда он задумывался о самом себе. Вот уже двенадцать лет, как он ведёт холостую жизнь, убеждая себя, что это лучший образ жизни. Пока миссис Кобб была его домоправительницей, он имел уютный дом и великолепную еду. Теперь ему приходилось питаться в ресторанах и заниматься постоянными поисками того, кто мог бы составить ему компанию. Его лучший друг, Арчи Райкер, скоро женится и по вечерам будет оставаться дома. Большинство женщин, которых он знал, были, с его точки зрения, или слишком агрессивны, или слишком развязны. Полли оказалась исключением, но они с ней уже разыграли последнюю сцену, и он точно знал, когда следует опустить занавес
