— Каких ловушек? — не понял Никос. — Тех, что у египетских фараонов в пирамидах были?
— Нет, — отмахнулся Лешка. — Они могли тут волосок прикрепить или как-нибудь по-особому что-то положить, чтоб сразу потом понять — трогал их закладку кто-то или нет.
— Стоп-стоп-стоп! — Вовка вдруг присел прямо на землю и схватился за голову. — Я же, когда эту мастику вокруг камня вычищал, заметил: в левом углу там спичка стояла! Точно!
— С какой головкой? — Лешка тут же смекнул, о чем идет речь. — С коричневой или зеленой?
— Зеленой! — Вовка готов был рвать на себе волосы. — Вот черт, если мы не успеем сейчас все сделать как было, они ж сразу догадаются, что здесь кто-то порылся!
— Я думаю, надо немедленно делать заявление в полицию, — безапелляционно заявил Никос. — А спички, кстати, у меня есть, — он вынул из кармана коробок.
— Ну-ка, покажь, — потребовал Вовка, открыл коробок и облегченно вздохнул. — Зеленые головки! Одной нам будет вполне достаточно.
— Сколько же тут баксов? — снова наклонился над дырой Лешка. — Штук триста, наверное, будет.
— Пересчитывать не будем, а то оставим еще свои отпечатки пальцев, — подозрительно покосился Вовка на полиэтиленовый пакет, завязанный сверху бантиком. — Только вот что я думаю, Никос, в полицию накапать бы, конечно, нужно, поскольку ясное дело, что деньги эти аферюги украли. Только сам посуди — заявим мы сейчас об этом деле, понаедут сюда следователи, прокуроры, оцепят все, опечатают — и не подойдешь. Плакала тогда наша сабля. А мы ведь, между прочим, здесь, на Крите, не живем. Еще три дня — и тю-тю. Улетаем транзитным рейсом.
— Да, это верно, — Никос в сомнении поковырял носком сандалии землю. — А что вы имеете предложить?
— Я вот что имею предложить, — Вовка решительно взял инициативу в руки. — Поскольку эти жулики вряд ли сунутся сюда днем — вероятно, тайничок свой они оборудовали и пользуются им ночью, благо удобно им со своей веранды сюда скакать, — у нас еще полно времени. Деньги эти проклятущие давайте трогать не будем, заделаем их обратно в тайник, а рядом свой камень вынем и начнем копать.
— Ладно, — согласился Лешка. — Только пусть на стреме кто-нибудь стоит.
— Только не я! — выкрикнул Вовка, а Никос открыл было рот, чтобы заявить, что "только не он тоже", однако выражение "стоять на стреме" ему было незнакомо, и поэтому он обратился за разъяснениями к Лешке.
— Ну, смотреть надо, чтобы никто не подходил.
— Ладно, — неохотно согласился Никос, — я первый буду стоять на стреме. Кстати, а почему на нем стоят? "Стрем" — это что? Что-то вроде постаментов, на которых памятники водружают?
Вовка и Лешка хмыкнули:
— Честно говоря, сами не знаем.
— Может, "стрем" — это что-то вроде стремянки?
— Да хватит вам спорить, лингвисты, — протиснулся между друзьями Вовка и опустился на колени. — Тут не болтать, а копать надо.
Остро заточенным лезвием саперной лопатки он принялся отбивать раствор вокруг выбранной им каменюки. Вскоре он устал, и пот широкими пятнами расползся у него по майке. Пыхтящего, красного, как спелый помидор "бычье сердце", Вовку сменил Лешка и с настойчивостью аббата Фариа, пробивающего себе путь к пенсии в толще замка Иф, принялся долбить раствор. Потом Вовка сменил дозорного Никоса, и тому быстрыми и ловкими ударами удалось освободить камень из кладки. Дальнее работа пошла веселее.
Правда, трудиться в траншее было не очень-то удобно, поскольку, во-первых, она была довольно узкой и орудовать лопатой там было не с руки, а во-вторых, всю вынутую землю приходилось аккуратно складывать в пакет, который ребята относили в укромное место форта и через решетку ссыпали в старинный танкер для воды. Поскольку никто этим резервуаром уже давным-давно не пользовался и пользоваться уже не собирался, совесть ребят не мучила, зато следы они заметали чисто.
— Ну все, больше не могу, — Вовка рухнул на землю и принялся обмахиваться бейсболкой. — На сегодня хватит, да и в отель двигать пора, — он с тревогой посмотрел на часы. — Кащей, конечно, гений имитации наших голосов, но и он может запыхаться, бегая туда-сюда между номерами. На сегодня, я думаю, выкопали достаточно. Надо еще дыру как следует заделать.
Да, земли ребята изъяли немало. В образовавшийся тоннельчик уже можно было просунуть руку. Но пока что, увы, ничего, кроме мелких, правда, красивых, но совсем не драгоценных камешков, они не нашли.
Вовка определил отесанный валун на место, подсунул, чтобы он не качался, в пару мест щебня и принялся замазывать стыки зубной пастой. Лешка до этого уже справился с тайником Бутякова и Грибкова-Майского, не забыв проконсультироваться у Вовки — куда и как именно следует воткнуть злосчастную спичку.
Наконец все изыскательно-маскировочные работы были завершены, и Никос подвернувшейся веткой пальмы, оторванной от дерева и занесенной сюда бурей, замел все следы их пребывания в траншее.
На этом, однако, приключения не кончились, поскольку изыскателям еще предстояло выбраться с территории Фортеццы. Проще всего было бы выйти через ворота. Но это было небезопасно, ведь билетер мог вспомнить, что троица никаких билетов не покупала. Из-за страшной жары туристов в крепости что-то не было видно. Спрыгивать же на веранду, где проживали преступники, тоже не хотелось. Однако отступать было некуда, и Вовка, вздохнув, будто перед прыжком с высокой скалы в море, решил:
— Пойдем через веранду.
Когда кладоискатели свесились вниз с того самого участка стены, где они перебирались в Фортеццу, то поняли, что задача их усложняется. Как и в горах, здесь оказалось, что влезть на что-либо легче, чем потом с этого "чего-либо" спуститься. Для того, чтобы запрыгнуть с веранды на крепость, требовалась только смелость, а вот для того, чтобы решиться на прыжок вниз, необходимо было обладать ловкостью и силой Тарзана.
Достаточно широкая площадка стены представляла из себя неплохой участок для приземления. Веранда же, во-первых, была огорожена перильцами, во-вторых, над ней сверху качался на ветру навес. Для того, чтобы попасть на ее пол, необходимо было, разбежавшись, прыгнуть со стены, сгруппироваться в комок и пролететь между перилами и импровизированным парусиновым балдахином.
— Я представляю, как эта верандочка затрясется, — мрачно запророчествовал Лешка, — когда ты, Вов, туда сиганешь.
— Да, — с сомнением поглядел плотный Вовка на достаточно хилую конструкцию веранды. — Но ведь Бутяков как-то сюда прыгал?
— А может, и нет? — пожал плечами Иконников. — Может, у них функцию циркового акробата Грибков-Майский исполняет. По комплекции он вполне подходит — маленький, сухонький.
— Может, и так, — согласился Вовка, — только давайте на что-то решаться, а то засекут нас на стене. И так стоим тут, как три маяка у гавани в атолле.
— Я думаю, надо все это быстро проделать, — с опаской поглядел на закрытые белыми деревянными решетчатыми ставенками окна дома Никос. — Пока они будут разбираться, что к чему, мы успеем убежать.
— Да, хорошо, если на обычную "хулиганку" спишут, — процедил Лешка.
Но делать было нечего. Соскакивать со стены где-либо в другом месте Фортеццы было еще опасней. Во-первых, запросто можно было переломать все кости. Во-вторых, на открытых участках их могли заметить полицейские. Здесь же, как ни крути, была практически идеальная точка для выхода в город, безопасная во всех отношениях, если не считать тех неприятностей, которые могли проистекать от хозяев дома или от их жильцов.
Никос вызвался "лететь" первым и предложил, чтобы вся их экспедиция выстроилась в затылок друг к другу и так же, буквально след в след, совершала прыжки. Произвести операцию нужно было очень шустро: ведь раз попавшись, они рисковали завалить все дело с поиском клинка.
Никос передал лопату Вовке, еще раз на глаз прикинул расстояние, разбежался и, легко сложившись почти вдвое, соскочил на веранду. Хотя стук, конечно, при этом был, но вовсе не такой оглушительный, как представлялось ребятам. Вовка ловко бросил Никосу лопату в чехле, тот поймал ее и тут же ринулся к лестнице.
Вторым десант совершил Вовка, но приземлился он не так удачно, как Никос. Он хлопнулся, будто подброшенный вверх лягушонок, на все четыре конечности, и от этого неудачного соскока веранда дрогнула.
Не теряя времени, Лешка прошипел для храбрости что-то типа "Банзай! Ура! Хенде хох! Вау!", оттолкнулся от стены и взмыл в воздух. Матерчатый край балдахина задел его волосы, но в целом приземление оказалось удачным, вот только веранда почему-то качнулась еще сильнее, чем при Во-вкином падении. На цыпочках Лешка бросился за угол и, уже заворачивая за него, услышал, как в комнате, куда выходили двери с веранды, кто-то завозился и басом прохрипел:
— Гадом буду, Грибок, землетрясение.
