любопытства, она подобрала шарик и бросила его в кусты.
Через мгновение шарик вылетел обратно.
– Кто там?! – спросила Мадлен, срываясь на крик. И зачем она только согласилась поиграть на улице? Она так и знала, что лучше было остаться дома. Там никакие невидимки не бросали бы ей шарики и не хлопали бы в ладоши, когда она понарошку совершала победный удар.
Вдруг листья кустарника зашелестели. Мадлен услышала чьи-то голоса. Кажется, невидимки говорили что-то вроде «Хватит толкаться!» и «Ой». И не успела она развернуться и броситься на поиски мамы, как из зарослей вышло трое очень даже видимых созданий.
Мадлен потрясла головой: она не могла поверить своим глазам. Но даже после того, как она хорошенько проморгалась и несколько раз себя ущипнула, зверушки – маленький поросёнок, кто-то похожий на полосатого тигрёнка и медвежонок – всё ещё стояли перед ней. Они выглядели совсем как ожившие плюшевые игрушки – именно так Мадлен их себе и представляла. Но ведь они не могли быть живыми...
– Здравствуй, – поздоровался поросёнок.
– Должно быть, ты и есть Мадлен, – радостно сказал медвежонок.
Мадлен же в свою очередь поступила так, как в этой ситуации, по её мнению, было бы разумнее всего – закричала. Она попятилась и обо что-то споткнулась. Девочка обернулась и поняла, что этим чем-то был маленький синий ослик.
– Прошу прощения, – сказал ослик.
Мадлен снова завопила. На этот раз испугался уже ослик и взялся бегать по кругу. Он бы так и бегал, если бы не врезался в натянутую сетку и мешком не повалился на корт.
Подняв лапки, мишка подошёл к девочке поближе.
– Прости нас, – сказал он. – Мы не хотели прерывать твою игру.
Стараясь успокоиться, Мадлен сделала несколько глубоких вздохов. Но это не помогло. Потому что она не понимала, что происходит. А ей нравилось только то, что она понимала.
– Ты... ты говорящий, – вымолвила она наконец.
– Я? – спросил медвежонок, положив лапку на грудь. А потом помотал головой: – Нет. Я не говорящий. Хотя сейчас, кажется, да.
Мадлен во все глаза смотрела на говорящего мишку, в голове её лихорадочно носились мысли. Хоть всё это и было достаточно странно, медвежонок показался ей подозрительно знакомым. Ей казалось, что она уже видела его раньше. Она всю голову сломала, перебирая возможные варианты. Дома у неё не было ни одного плюшевого мишки, значит, это вариант отметался. И друзей у неё было не слишком много, а те, что были, играли в основном в куклы.
И вдруг её осенило.
– Постой! – воскликнула она. – Ты тот самый медвежонок с папиных рисунков.
Мишка улыбнулся и кивнул:
– Медвежонок Винни, – представился он. – Можно просто Винни. – Он показал на остальных. – А это Хрюня, Ушастик...
– А меня зовут Тигруля, – перебила Винни зверушка в оранжево-чёрную полоску. – Тигр-Р-Р-РУЛЯ.
Мадлен не смогла сдержать улыбку, глядя на это неугомонное создание.
– А что такое Тигруля? – спросила она.
Все по очереди ахнули, а Тигруля стал всё быстрее и быстрее скакать по корту. Он расплылся в широкой улыбке и принялся петь:
Что за чудные звери тигрули! Ну разве они не красивые?
Снизу они – из пружинки, а сверху они резиновые.
Таких зверей не увидишь и на самой красивой картинке!
Они обожают резвиться, прыгать, скакать на свободе!
Но вот что всего прекрасней: Тигруля один в своём роде!
Мадлен радостно захлопала в ладоши, заливисто смеясь над забавной концовкой песенки.
Ушастик же закатил глаза:
– Опять он за старое.
– Ну тогда... здравствуйте, – сказала Мадлен и улыбнулась.
Каким-то непостижимым образом детские рисунки её папы ожили. И, судя по песенке Тигрули, они были весёлыми ребятами.
– Тебе понравился воздушный шарик? – спросил Винни. Он подумал, раз уж Мадлен поздоровалась, то теперь они друзья навеки. – Я вот очень люблю шарики.
– Так он был от тебя? – спросила Мадлен. Она бросила взгляд на красный шарик, который благодаря её победе на Уимблдоне сдулся и грустно валялся у сетки.
Винни покачал головой:
– Нет, от Кристофера Робина.
– Мой папа был с вами? – Мадлен не могла скрыть своего изумления. Хотя это многое объясняет. Теперь понятно, почему папа вылезал сегодня утром из кустов...
– Да, – сказал Винни. – Он помогал мне найти друзей.
– А ещё он спас нас от Слонотопа, – добавил Хрюня.
Тигруля подпрыгнул:
– Но он забыл свои Важные Бумажки. Возможно, в этом есть чу-чуточку моей вины.
– В этом только твоя вина, – заметил Ушастик.
Мадлен едва сдержала улыбку: ослик был таким забавно-невозмутимым. Она уже поняла, что он был главным ворчуном в этой компании. Но очень милым. И все остальные тоже были очень милыми. Она слушала, как каждый из них по-своему объясняет случившееся, а в памяти всплывали папины рисунки. Он очень точно смог передать внешность этих дивных зверушек, а теперь она могла узнать и их забавный нрав.
Мадлен наблюдала за ними как зачарованная.
– Поэтому мы сейчас отправляемся на прогулку в Лон-Дон, – вставил Хрюня.
Винни серьёзно кивнул:
– Если мы не вернём ему Важные Бумажки, Ужастель с работы сожрёт его с потрохами.
Мадлен поморщилась:
– У... у-ужа?.. – И тут она поняла, о ком толковал Винни. – Наверное, ты имел в виду Уинслоу.
И пока все наперебой обсуждали предстоящую «прогулку», Мадлен слушала их вполуха, погрузившись в размышления. У неё возникла кое-какая мысль. Если они едут в Лондон, то и она отправится вместе с ними.
– Кристофер Робин сказал, что нам надо на север.
Мадлен обернулась и увидела, что плюшевая компания двигается к воротам. Она бросилась за ними.
– Вообще-то Лондон на северо-западе, – сказала она, присоединившись к друзьям. – Но железнодорожная станция на юге.
Винни посмотрел на компас, который ему вручил Кристофер. Стрелочка указывала на букву N. Он нахмурился:
– Юг? Я не знаю, что такое юг.
Мадлен улыбнулась:
– Не волнуйся, – сказала она, хватаясь за руль своего велосипеда, долго скучавшего у стены без дела. – Я знаю.
А потом, одного за другим, она усадила ребят в корзину, прикреплённую по центру руля. Они были готовы отправиться на «прогулку».
Но перед тем, как уехать, Мадлен решила оставить записку. В конце концов, не стоит забывать об ответственности. Она ворвалась в дом,
