— Ищи, эта тетка наверняка здесь.
Алексей нехотя пошел по заросшей тропинке, осторожно поглядывая на могилы. Антон время от времени подпихивал его в спину:
— Смотри, смотри внимательней.
Продираясь через кусты и петляя среди деревьев, они пересекли кладбище по диагонали и пошли обратно. В основном здесь были кресты с табличками, без фотографий. С редких медальонов на ребят смотрели настороженные глаза умерших.
— Смотри, какая молодая, — остановился Антон около одной могилы. С медальона на них смотрела улыбающаяся девушка с грустными глазами. Над головой у нее как нимб стояла копна светлых волос. Что-то в лице у нее было странное, словно оно потемнело от чего-то.
— Как будто ее удавили, — пожал плечами Алексей. — Сама симпатичная, а лицо красное.
— Да, как у Лавкрафта… — задумчиво произнес Антон.
— Да ну, — отпихнул его Белов. — То в Англии или в Америке. А эта здесь. И звали ее… — Алексей пригляделся к полустертым буквам таблички: — Аня Иванова, двадцать один год.
Как только Алексей это сказал, он почувствовал себя неуютно, как будто из темных кустов за спиной на него кто-то смотрел. Он оглянулся. В кустах стояло еще одно надгробие. Вернее, не надгробие, а большой массивный крест. На нем был медальон с изображением женщины лет сорока с густыми рыжими волосами и надменным взглядом. Что-то знакомое в ней было. Вот только что?
— Нет здесь ее, — Алексею страшно захотелось побыстрее отсюда уйти. — А даже если бы и была, я бы ее не узнал. Я видел ее секунды две, не больше.
— Найдем, куда она от нас денется, — Антон вообще редко в чем-то сомневался.
— А вы что тут бегаете? — остановил на выходе ребят сторож. — Безобразите небось? Иль к родственнику пришли?
— Он родственницу ищет, — ткнул Антон пальцем в Алексея.
— Нашли?
— Нет. Завтра придем.
— Ну, приходите, приходите, — вдруг смягчился сторож. — Это завсегда хорошо, когда живые помнят о мертвых.
— А, когда мертвые вспоминают живых — это как? — ехидно спросил Антон.
— Да никак, все мы связаны друг с другом, — вздохнул сторож и достал сигаретку. — Прикурить не будет?
— Не курим, — хором ответили ребята.
— Скажите, а вам по ночам здесь не страшно? — робко спросил Алексей.
— А чего бояться? Они там себе лежат, я в сторожке себе сижу.
— А ну как выйдут? — усмехнулся Антон.
— Куда им? И в гроб их заколачивают, и землицей сверху присыпают, и плиты ставят. Куда уж им вылезти?
— Так ничего на кладбище и не происходит?
— Почему ж не происходит? Всякое бывает — то одно, то другое. Но это все живые творят, не мертвые, — сторож сделал паузу, но видя, что ребята отступают к выходу, вздохнул: — А вы заходите, заходите. Если что, Николая Петровича спросите. Это я. Может, чем и помогу…
Ребята быстро попрощались и выбежали во двор ПТУ. Здесь их встретила притихшая толпа будущих работников молотка и плоскогубцев.
— А ну, — вышел вперед верзила страшноватого вида, — кыш отсюда!
Кузькин с Беловым не стали ждать продолжения и со всех ног понеслись со двора. И тут же налетели на Лешкину маму.
— Алексей, — сказала она строго и, не оборачиваясь, пошла в подъезд.
— М-да, — вздохнул Антон. — Облом…
Он махнул рукой приятелю и побежал прочь. Алексей медленно поднимался на свой третий этаж. «Что-то мама сегодня рановато пришла», — тревожно думал он.
— Что-нибудь случилось?
— Случилось, — мама резко захлопнула дверь. — Я тебя сколько раз просила не связываться с этим Кузькиным? Ты что, меня не слышишь?
— Слышу. Мы так, гуляли.
— Гуляли! — всплеснула руками мама. — Вы школу прогуляли.
— Ты в школе была? — удивился Алексей — ни разу его мама в школу просто так не ходила.
— Была. Тебя искала. — Мама села на стул и вздохнула. — Ладно, забудем твоего приятеля. К нам едет тетя Галя.
— Какая тетя Галя? — такой родственницы Алексей не помнил.
— Это моя троюродная сестра, — мама покопалась в сумочке и достала телеграмму. — Она с семьей в Кимрах живет и сейчас едет на лечение в Москву. У нас остановится на несколько дней. Мы с папой поговорили и решили ничего в бабушкиной комнате не трогать — там и кровать неудобная, и ванная далеко. А твоя комната как раз для нее подойдет, небольшая, светленькая. Так что, Лешик, перебирайся на время к бабушке. Не морщись, я знаю, что ты не любишь эту комнату. И кладбище оттуда видно… Но это всего на несколько дней.
Как неудачно все складывается. Тетка какая-то приезжает. Откуда она? Он никогда о ней раньше не слышал.
— Я о тете Гале раньше не говорила, — словно угадав Лешкины мысли, заговорила мама, пока Алексей медленно собирал вещи в своей комнате, — они уехали из Москвы, не звонили, никто не знал, где они. А тут совершенно случайно мне позвонил дядя Леня и попросил их принять.
Дядя Леня был маминым родным братом. Мама обняла Алексея за плечи:
— Лешик, но ты же не против? Потерпишь несколько денечков?
— Потерплю, — Алексей хмуро мотнул головой и потащил вещи в бабушкину комнату.
Вернувшись к себе, он остановился на пороге. Что бы такое отсюда взять? А может, и лучше, что он переезжает. На новом месте всегда снятся другие сны. И распятье никуда не надо будет таскать, так в бабушкиной комнате и останется. И иконка в углу висит. Так что не такое уж и страшное событие этот переезд. Он щелкнул по стеклу аквариума. Рыбка лениво повернулась в его сторону.
Алексей быстро перенес свои пожитки в бабушкину комнату, бухнулся на скрипучую кровать.
— Мама, а эта тетя когда приедет? — крикнул он.
— Либо сегодня вечером, либо завтра утром, — отозвалась мама из кухни. — Они будут еще звонить.
Алексей осторожно подошел к окну. Да, кладбище отсюда просматривается великолепно. Ограда, качели, машины. Подгнивший крест.
Кладбище было уже старое, сильно заросшее, и если на него смотреть с двенадцатого этажа, то сверху оно напоминало самый настоящий лес. Там даже птицы пели, как в лесу. В тени деревьев было всегда прохладно и сумрачно. Заросшие травой могилы были не очень заметны, только кресты торчали среди кустов то там, то здесь.
И люди постоянно ходили. Вот мелькнуло белое платье.
«Сегодня что-то много народу на кладбище», — мимоходом отметил Алексей.
Девушка с копной светлых волос медленно брела вдоль оградок, трогая пальцами их острые края. Она дошла до надгробья Купавиных, постояла немного. И, как будто почувствовав взгляд Алексея, подняла голову. Симпатичная девушка. Вот только лицо у нее было какое-то темное.
Алексей замер, дыхание у него перехватило. Он же ее видел! Это была девушка с медальона! Светлые волосы, темное лицо! Анна Иванова, двадцать один год.
Девушка помахала Алексею рукой. Он отшатнулся от окна и уже хотел совсем от него отойти, как заметил за спиной девушки какое-то движение. Прямо через ограды и кусты к ней быстро шла женщина, ветки цеплялись за длинные распущенные каштановые волосы. Женщина дошла до девушки, схватила ее за плечи, стала трясти. Руки девушки, как плети, болтались вдоль тела, голова моталась. Неожиданно легко женщина приподняла девушку и отбросила в сторону. Та ударилась спиной о подгнивший крест и вместе с ним упала на землю.
Алексей вскрикнул.
Женщина повернула к нему разъяренное лицо. Но, разглядев в окне человеческую фигуру, широко улыбнулась и тоже помахала рукой. Потом быстро оглянулась, подбежала к упавшим девушке и кресту, бесцеремонно отодвинула их и… исчезла. Она куда-то залезла, но куда, Алексей не успел разглядеть. Зато он услышал торопливые шаги. Где? Не в комнате и не в квартире. И даже не на улице, а где-то одновременно и близко и далеко. Как будто бы под землей. Вскоре шаги затихли. Хлопнула подъездная дверь. И на улицу вышла… женщина с распущенными каштановыми волосами. Она широко улыбалась. Найдя глазами Лешкино окно, она взмахнула руками. И так махала и махала ими, пока не стала приближаться… по воздуху! Она медленно поднималась, не отрывая глаз от Лешкиного окна. Алексей попытался отойти в глубь комнаты, но взглядом все возвращался и возвращался к лицу женщины.
«А на улице, как назло, ни одного человека».
Женщина добралась до подоконника, оперлась на него руками.
— Здравствуй. Ну что же ты? Мы тебя ждем, ждем. А ты все не идешь. Что случилось?
Алексей все смотрел в глаза женщины. Они постоянно меняли цвет. Из коричневых становились зелеными, потом серыми. Из серых синими. И, наконец, белыми.
— Идем, ты нам нужен.
Она протянула руку. Пальцы ее легко прошли через стекло. Алексей сделал шаг назад. Рука продолжала тянуться. Он еще отошел. Рука стала неестественно длинной и все тянулась и тянулась.
— Нам только Пушкина не хватает и Собаки. Остальные уже все. Давай, смелее.
