– Попробуй повторить это снова, – сказал он, когда я во второй раз сбился, играя гаммы. – Если так будет и дальше, я не уверен, что ты сможешь выступить на школьном вечере. Он ведь состоится уже на следующей неделе.
– На каком школьном вечере? – я удивленно посмотрел на него снизу вверх.
– Разве Нэн тебе ничего не говорила? На музыкальном вечере в пятницу будут выступать таланты нашей школы, – объяснил мистер Шнайдер. – Она сказала, что ты играешь на том же уровне, что и она. Я подумал, что вы могли бы выступить в дуэте.
Вот это было бы забавно, подумал я. И если я буду играть очень хорошо, то смогу произвести впечатление на Эшли.
Может быть, тогда и моя жизнь в Мортон-вилле быстрее наладится. А то сначала дядя Лео чуть не уморил меня пончиками, а потом учительница отругала меня за то, что я не мог вспомнить того, чего никогда не было. Да еще эти голоса, которые я слышал в лаборатории…
Мне нужна обыкновенная, нормальная жизнь. А что может быть более нормальным, чем пьеса, исполненная на пианино?
– Давайте работать, – сказал я и снова насел на гаммы.
Остаток урока прошел успешно. Мистер Шнайдер улыбался и кивал, когда я быстро сыграл свой этюд.
– Хорошо, очень хорошо, – приговаривал он.
В конце урока он дал мне папку с нотами и отпустил домой.
– Еще немного попрактикуйся, Монти! – крикнул он мне вслед.
Я быстро зашагал домой. И, поднимаясь на крыльцо, прыгал через одну ступеньку.
– Нэн, дядя Лео! – позвал я, как только вошел в кухню. – Привет!
Но никто мне не ответил, и тут я вспомнил: Нэн присматривает за соседским ребенком. А дядя Лео, должно быть, в своей лаборатории. Потому-то он меня не слышал.
Я стремительно прошагал по коридору, подошел к лаборатории, схватился за ручку и приоткрыл дверь.
– Закрой дверь! – завопил изнутри чей-то пронзительный голос.
Я так испугался, что выпустил ручку, и дверь захлопнулась.
Это был голос не дяди Лео! Это даже был не человеческий голос. Он был слишком высоким, такой голос не может принадлежать человеку.
Кто-то был в лаборатории.
Но кто?
Через мгновение дверь распахнулась. Появился дядя Лео. Его лицо было бледнее обычного. Под глазами – темные круги.
– Тебе что-то нужно, Монтгомери? – спросил он.
– Я… хх… – запинаясь, проговорил я. – Мне не хотелось вас беспокоить…
– Все в порядке. – Дядя Лео широко улыбнулся. Улыбка странно выглядела на его худом лице. – Извини, что я накричал на тебя. В другой раз, пожалуйста, не забывай постучать.
– Вы накричали на меня? Но это был не ваш голос, дядя Лео.
– Конечно, это был мой голос, – возразил дядя Лео и слегка прокашлялся. – Может быть, я устал, да еще у меня как раз шел очень важный эксперимент.
– Но… – Я был очень смущен и не знал, что сказать.
– Все в порядке, – повторил дядя Лео. – Лучше иди и займись своими уроками.
– Хорошо.
Дядя Лео снова скрылся в своей лаборатории, а я направился в кухню. Мне надо было перекусить. И подумать.
Я был почти уверен, что тот пронзительный голос принадлежал не дяде Лео.
Значит, дядя Лео лгал мне?
Почему?
И что он там прячет?
Следующий день в школе начался довольно хорошо. Я рассмешил всех за ленчем, имитируя нашего учителя гимнастики, мистера Мэсона. Он был коротышка и ходил как утка. Утка с развитой мускулатурой.
Эшли, как и все, громко смеялась.
Шестым уроком был урок искусства. Когда я вошел в кабинет художественного творчества, где проходил этот урок, то сразу же увидел Эшли. Она улыбнулась и показала на свободное место рядом с собой.
"Отлично! – думал я, направляясь к ее столу. – Все идет как надо!" Я узнал еще двух ребят. Винни Арнолд, один из друзей Эшли, сидел у двери. А Сет Блок, тот самый парень, который смеялся надо мной в классе, сидел за соседним столом.
– Добрый день, – поздоровалась учительница мисс Браун.
У нее были непослушные длинные волосы, которые постоянно спадали ей на глаза.
– Сегодня мы продолжим делать предметы в цвете и трех измерениях. Я поставлю тазики с папье-маше на каждый стол. А уж вы покажите, на что способны!
Я посмотрел на стол Сета. Он и двое других ребят сооружали из папье-маше что-то громадное и неуклюжее.
– Ну, ребята, как продвигается ваш проект? – спросила их мисс Браун.
– Лучше всех, – похвастался Сет. – Это будет вулкан. Мы хотим раскрасить его так, будто настоящая лава течет вниз по склонам. И сделаем несколько маленьких фигурок людей, которые попали в потоки лавы. – И он схватил себя руками за горло и начал корчить страшные рожи. – Ах! Я горю!
Эшли широко раскрыла глаза.
– Ничтожество, – презрительно бросила она, взяла кисточку и принялась раскрашивать зеленой краской маску, которую делала.
– А над чем это они там трудятся? – шепотом спросил я Эшли. – Может, это голова Сета?
– Эта штука недостаточно уродлива для того, чтобы быть его головой, – заметила Эшли.
Я набрал немного папье-маше из тазика и начал облеплять им свою руку.
– А я хочу сделать модель самого себя в натуральную величину. Что ты об этом думаешь?
– Неплохая мысль.
Эшли взяла немного массы из тазика и положила ее на мою руку.
– Вот так будет лучше.
– Эй! – запротестовал я, взял кисточку и нарисовал красные кружочки на щеках ее маски.
– Ты хочешь, чтобы щеки были румяными? Сейчас и я сделаю то же самое!
Эшли окунула кисточку в красную краску. И прежде чем я успел остановить ее, она нарисовала красные круги на моих щеках.
– Ну ладно, ты сама напросилась, – сказал я и потянулся за зеленой краской.
– Не надо! – воскликнула Эшли, увидев, что я собираюсь сделать, и схватила меня за руку.
Я отдернул ее, но, кажется, сделал это чересчур резко. Ух!
Я задел рукой ряд баночек с краской. Они упали со стола и разлетелись по полу.
Все, кроме желтой краски. Она полетела на стол Сета, прямо на его модель вулкана.
Мы с Эшли в ужасе смотрели друг на друга. В классе воцарилась мертвая тишина. А потом все разом заговорили.
– Ну, ты попал в историю! – прорычал Сет. Он сжал правую руку в кулак и посмотрел на меня.
– Беги, Монти, – посоветовал кто-то.
К нам уже спешила мисс Браун. Она подошла и укоризненно посмотрела на нас.
– Посмотрите, какой беспорядок вы учинили, – строго сказала она. – И сколько краски пропало!
– Извините, – промямлил я. – Это вышло случайно.
– Да, надеюсь, вы сделали это не намеренно, – все так же строго проговорила она и вздохнула. – Я вызову смотрителя, чтобы он убрал все битое стекло. А пока ходите здесь осторожнее.
Мисс Браун повернулась и, бросив на нас с Эшли еще один сердитый взгляд, добавила:
– А вы задержитесь после уроков и приведите здесь все в порядок. Может быть, это научит вас относиться с уважением к материалам.
Я наклонил голову:
– Да, мэм.
– Эх, у меня футбол после уроков, – пожаловалась Эшли, когда мисс Браун отошла. И, покосившись на меня, упрекнула: – И почему ты такой неловкий!
Это я-то неловкий? Если бы она не схватила меня за руку, я не смахнул бы эту краску на пол. Но я был слишком расстроен, чтобы вступать в спор.
Это всего лишь второй день моей школьной жизни. А я уже дважды попал в неприятную историю.
– Я сожалею, – снова повторил я.
До самого конца урока мы с Эшли работали молча. Эшли взяла новую краску и раскрашивала ею маску. А я пытался сделать из папье-маше аллигатора, но у меня получилась какая-то сосиска с лапами.
Как только кончился последний урок, я направился в кабинет для занятий художественным творчеством. Открыл дверь и застыл в ужасе.
Весь пол, мебель и даже окна сверкали радужными разводами краски. Стол учителя был заляпан массой папье-маше. Бумага для рисования извлечена из шкафа и изорвана на мелкие кусочки, словно конфетти.
Казалось, будто кто-то изуродовал все модели из папье-маше бейсбольной битой. Я посмотрел на вулкан, который делал Сет. Он был полностью разрушен. Как и мой аллигатор. Как и все вокруг.
Эшли стояла посередине всего этого хаоса. Я шагнул в комнату.
– Эй, что здесь происходит? – недоуменно спросил я.
Эшли повернулась ко мне. У нее в глазах стояли слезы.
– Отойди от меня! – крикнула она. – Ты сумасшедший!
– Почему ты… – смущенно начал я.
– Я все видела! – вскричала Эшли. – Я видела тебя, Монти! Зачем ты все это сделал?
– Я? – В полном недоумении я уставился на Эшли. – О чем ты говоришь?
– Это ты разгромил класс! – кричала Эшли. – Зачем ты сделал такую глупость?
– Но… но я не делал этого, – запротестовал я. – Не делал! Меня даже не было здесь!
– Как ты можешь так говорить? Я видела тебя! – Эшли указала на меня пальцем. – Видела, как ты все это сделал! А потом вылез из окна.
– Неправда! Клянусь, Эшли, ты не права. Это был не я. Я только что пришел из кабинета математики. Я не делал этого.
Эшли вытерла глаза бумажным носовым платком:
