– В интернате у него с ребятами были бы проблемы, – заметил Филипп. – Со своими черными локонами он выглядит совсем как девчонка. Мам, а мы не можем его постричь?
– Посмотрим. А теперь – довольно о нем. Мне это начинает надоедать.
И они принялись поспешно укладывать вещи, чтобы успеть закончить все до ужина. Чемоданы и сумки наполнялись рубашками, свитерами и другими необходимыми вещами. Миссис Каннингем постановила, что каждый возьмет с собой из одежды только то, без чего никак не сможет обойтись. Во второй раз она вытащила из чемодана толстенный орнитологический справочник Джека, куда он его тайком засунул. Взгляд ее был красноречивее слов.
– Ой, как странно, тетя Элли! – Джек поднял на нее невинные глаза. – Не иначе, как сам залез!
– Все. Чемоданы закрываются, – непреклонно сказала она. – А ты, Джек, заслужил хороших колотушек.
Ужин прошел на редкость приятно. Веселый шум доносился до спальни Густавуса, который сидел в постели, держа на коленях поднос с едой. Мальчик ужасно устал, но все – таки с легкой завистью прислушивался к веселому смеху ребят. Он понимал, что произвел на них не лучшее впечатление. И все из – за этой «злуй» птицы. Попади она ему в руки, он бы задал ей хорошенькую трепку.
И Густавус невольно шлепнул рукой по одеялу. Поднос зашатался, и лимонад вылился из стакана на лежащую под ним салфетку. Какая досада! Мальчик принялся поспешно промокать залитый поднос и, поглощенный этим занятием, не заметил, как сквозь полуоткрытую дверь в спальню проскользнул Кики. Попугай заметил отсутствие Густавуса за ужином и решил непременно выяснить, чем тот занят.
Он незаметно проник под кровать, тщательно обследовал домашние тапочки мальчика и страшно заинтересовался стоящей там коробкой. Интересно, что это в ней? Он энергично принялся шуровать клювом, пытаясь откинуть крышку. Он всегда с увлечением отдавался подобным занятиям.
Густавус услышал под кроватью непонятные щелчки.
– Кто там? – нервно спросил он.
Кики на минуту задумался, каким образом ему следовало ответить на заданный вопрос. Репертуар у него был весьма обширный. Можно было, например, изобразить свисток паровоза, преодолевающего туннель. Нет, пожалуй, не надо паровоза. А то придет миссис Каннингем и станет браниться. Ну, тогда, может быть, изобразить лязгающий звук работающей газонокосилки, тоже, знаете ли, весьма впечатляющий шумовой эффект. Нет, на него дома тоже как – то странно реагировали. Помимо этого, Кики мог выдать различные виды кашля: сухого и надсадного или же глухого и булькающего. Ну и, наконец, он мог превосходно чихнуть.
Под кроватью раздался оглушительный чих. Густавус замер. Господи! Что это? Неужели под кроватью человек? Густавус задрожал и снова пролил лимонад.
Следующим номером программы Кики выдал глухой булькающий кашель, прозвучавший таинственно и страшно. У Густавуса волосы встали дыбом. Кто это кашляет у него под кроватью? Он никак не мог решиться встать и заглянуть под кровать. А что, если таинственный незнакомец, спрятавшийся под кроватью, схватит его за ногу?
Ну, а когда Кики испустил ужасающий стон, Густавуса затрясло с такой силой, что поднос едва не свалился с кровати. Мальчик успел подхватить его в самый последний момент. Но тарелка все – таки загремела с подноса. Ударившись о ботинок, она медленно покатилась под кровать. Кики испуганно отпрянул в сторону и с напряженным вниманием уставился на тарелку, которая, покрутившись немного юлой, наконец, прекратила свое вращение и замерла на полу.
К Густавусу вернулся голос.
– На помощь, на помощь! – закричал он. – Кто – то сидит у меня под кроватью. На помощь, на помощь!
Через мгновение в дверях показался Билл.
– Что случилось?
– У меня под кроватью человек, – со страхом выдохнул Густавус.
Билл заглянул под кровать, но ничего там не обнаружил. Кики, решив, что сделал достаточно, успел быстро спрятаться в шкафу. Вытянув вбок шею, он внимательно прислушался.
– Ну что ты, мой мальчик, – заботливо проговорил Билл. – Никого под кроватью нет. Давай я заберу поднос. А ты укладывайся и спи. Спокойной ночи!
И следующий день выдался теплым и солнечным. Синее апрельское небо было украшено пышными белыми облаками.
– Погода для путешествия как по заказу, – радостно сказала Дина. – Надеюсь, такой она и останется.
– Пойду выведу машину из гаража, – крикнул Билл. – Как только просигналю, будьте готовы к отъезду. Элли, тебе лучше всего сесть рядом со мной, на переднем сиденье. Попробуем еще засунуть Люси между нами. Остальным придется устроиться сзади. Чемоданы пойдут в багажник. И вот еще что – если у кого-нибудь появится желание часть пути проделать на своих двоих, достаточно будет просто плохого поведения. Я с удовольствием спроважу активиста на обочину.
– Думаешь, тебе удастся это сделать, Билл? – с сомнением в голосе произнесла Люси.
– Абсолютно уверен! – Билл состроил такую свирепую мину, что насмерть перепугал Густавчика, который немедленно решил вести себя совершенно безукоризненно и тут же начал демонстрировать свои прекрасные манеры, предупредительно открывая всем дверь. Он то и дело кланялся и постоянно терроризировал миссис Каннингем, выхватывая у нее из рук все, чего она только не касалась. Он на каждом шагу сталкивался с озабоченными обитателями дома, вежливо отскакивал в сторону, уступая дорогу, и учтиво извинялся:
– Извиниссе! Простиссе!
– Пожалуйста, пожалуйста, не надо только жалости! – отзывался Кики и гнусно хохотал.
– Как твой палец, Гус? – поинтересовался Джек.
– Кровь больше не идет.
– Мой тебе совет, Гус, не трожь Кики, – предостерегающе сказал Джек. – А то он тебе такое устроит, что кровь пойдет еще сильнее.
– Да, он злуй, – сказал Густавчик. – Неприятная птица.
– Думаю, он о тебе не лучшего мнения, – заметил Джек. – И перестань наконец путаться у всех под ногами. А то тебе невзначай заедут чемоданом по ребрам.
Густавчик отскочил в сторону.
– Извиниссе! Простиссе!
Наконец, все было готово. В сопровождении уборщицы, которую оставили присматривать за порядком в доме, все прошествовали к выходу. Раздался громкий автомобильный гудок. Густавчик вдруг перепугался, что его оставят дома одного, и как сумасшедший помчался к калитке.
Миссис Каннингем и Люси уселись на переднем сиденье рядом с Биллом. Остальные полезли назад. К своему ужасу Густавчик обнаружил рядом с собой Кики, восседающего на плече у Джека. Когда попугай воспроизвел хлопок, напоминающий звук оглушительно выстрелившей бутылки шампанского, мальчик задрожал от ужаса. Кики загоготал и «откупорил» вторую бутылку.
– Убыл! Горностай убыл. Болванчик! Густавчик – болванчик! Убыл, убыл!
– Что это с тобой? – удивленно спросил Джек, увидев, что Гус неожиданно съехал с сиденья на пол.
– Извиниссе! Простиссе! Птица – Кики плюется мне в ухо.
Ребятя оглушительно расхохотались.
– Ну ты даешь, Густавчик, – сказал Джек. – Лезь обратно и, если хочешь, устраивайся рядом с Диной. А Кики, когда ему надоест сидеть у меня на плече, все равно будет шастать по всей машине.
– Высморкайся! – строго сказал Кики и покосился на изумленного Густавчика.
– Ну что – угомонились? – Билл повернул ключ зажигания. – Мы так нагрузились, что машина на подъемах будет рыдать и плакать.
Он нажал на газ, и большая тяжелая машина тронулась с места. Билл пользовался ею и для служебных надобностей. У нее был мощный двигатель, и она с легкостью поглощала километр за километром дороги. Миссис Каннингем радовалась быстрой езде. Если по дороге ничего не произойдет, они доберутся до Барсучьей норы еще до наступления темноты.
– У нас там будет летний домик, тетя Элли? – спросила Люси.
– Да, он расположен примерно в двух километрах от старой каменоломни, и поэтому его называют Каменной хижиной. А совсем рядом находится маленькая крестьянская ферма, Совиный двор, где мы будем брать яйца, масло, молоко и хлеб. Очень удобно.
– Как приедем, нужно будет сразу же все разузнать о барсуках, – сказал Филипп. – Может быть, удастся поймать и приручить барсучьего детеныша. Самые преданные животные – те, которые привыкли к человеку.
– Ну вот – начинается! – сердито воскликнула Дина. – Я так и знала, что ты снова спутаешься с каким-нибудь зверем. Кошмар какой – то: ни единых каникул нельзя провести спокойно – вечно приходится жить в окружении всяких мышей, птиц или насекомых.
– На этот раз я предполагаю заняться изучением пауков, – с энтузиазмом подхватил Филипп. – Совершенно изумительные существа. Особенно, гигантские пауки с длинными волосатыми ногами…
Дину передернуло от отвращения.
– Прекрати, пожалуйста! – взмолилась она. – Не знаю, как это получается, но стоит кому-нибудь заговорить о пауках, как мне сразу начинает казаться, что они тучами ползают по моей спине.
