— Я ещё этим займусь, — пообещал мой братец.
— Ребята, а до острова мы будем где-нибудь останавливаться на небольшой привал? — спросила Фантик. — Просто интересно поглядеть на незнакомые места.
— Обязательно остановимся, — пообещал Ванька. — Ведь викинги постоянно высаживались на сушу, для набегов на прибрежные деревни и крепости и пополнения припасов.
— Мы можем сделать остановку часа через два, — предложил я. — выберем местечко посимпатичнее и передохнем. А там до острова Коломак…
— До острова Буяна, — сурово поправил Ванька.
— …Ну да, до острова Буяна будет рукой подать. Времени у нас много. До острова мы дойдем не позже двух. Можем даже не сразу высаживаться, а обойти вокруг него, чтобы оглядеть со всех сторон и понять, где лучше причалить.
Ванька и Фантик одобрили этот план.
— Интересно, этот крест, созданный самой природой, он ещё цел? задумчиво проговорила Фантик.
— Все увидим и выясним, — сказал я.
Через широкую протоку мы вышли в другое озеро, поменьше нашего, оттуда в третье. Лодка шла так здорово, будто в ней самолюбие взыграло и она старалась показать Фантику все, на что способна, не желая позориться. Нам ещё никогда не удавалось управлять ей так легко и непринужденно. А может, наработанный навык наконец начал сказываться. И пейзажи разворачивались один прекрасней другого. В одной заводи мы даже увидели белые водяные лилии. Вы представляете, белые водяные лилии почти что поздней осенью?! Это ж уму непостижимо!
— Какая красота! — восхитилась Фантик. — Может, завернем туда и сорвем одну?
— Эти лилии занесены в Красную книгу, — предупредил я. — И штраф за один сорванный цветок — пятьсот рублей.
— Ага! — кивнул Ванька. — Мы это знаем, потому что отцу приходилось штрафовать всяких там горе-туристов, понятия не имевших, что эти цветы рвать нельзя, особенно в заповеднике.
— Но мы ведь не в заповеднике! — сказала Фантик. — Мы совсем в другой стороне. И их тут много. Ну, пожалуйста! Я вставлю лилию себе в волосы — и буду совсем как русалка! Ведь не может быть, чтобы их совсем никто никогда не рвал!
— Ну?.. — я поглядел на Ваньку.
Ванька пожал плечами.
— Я бы не связывался. Мы ведь, в конце концов, должны охранять природу…
Мой братец мог любую выходку отмочить, и драчун был ещё тот — в школе даже старшие ребята прятались, когда он впадал в ярость, а учителя волками от него выли — но во всем, что касалось охраны природы, и вообще всего живого, он был тверд как скала. Он ведь и к родителям Фантика относился с некоторым напрягом, из-за того, что они, разводя пушных зверей, должны были, естественно, их убивать, чтобы получить ценный мех на продажу. Когда я ему указывал, что ведь и отец убивает и кабанов, и диких гусей, и всякую другую дичь и птицу — которая почти целиком и составляла наш мясной стол он возражал, что это совсем другое. Отец, в общем-то, поддерживал в Ваньке этот настрой, хотя иногда говорил ему: «Только, надеюсь, благодаря воспитанию ты не вырастешь в одного из тех сумасшедших «зеленых», которые берутся защищать природу, ничего в ней не понимая, и только вред приносят».
Вот такие дела, чтобы вы знали — или вспомнили, если вы читали предыдущие повести, где я уже об этом рассказывал.
Но вернемся к нашему плаванию.
— Аленький цветочек вообще был единственным на всей земле, и все-таки его сорвали, — сказала Фантик.
— Ага, и чем это кончилось? — насмешливо возразил Ванька. — Вон какие ужасы произошли!
— Никакие не ужасы! — заспорила Фантик. — Ведь, в результате всего, чудовище превратилось в прекрасного принца!
— Да о чем спорить? — сказал я. — Мы уже давно миновали это место!
— Ой, смотрите, ещё одна заводь с белыми лилиями! — воскликнула Фантик.
Я не выдержал.
— Вертай к заводи! — сказал я Ваньке.
— Ты что?! — Ванька, похоже, расстроился. — Неужели ты?..
— Раз ещё одна заводь — значит, это судьба! — сказал я. — Пусть Фантик побудет русалкой. Русалка и викинг в одной лодке — это вообще умереть… Только смотри, — предостерег я Фантика. — Сама за цветком не тянись. Надо сорвать его аккуратно, чтобы не раскачать лодку, так что предоставь это дело мне.
Разом просиявшая Фантик кивнула в знак согласия.
Мы вошли в заводь, остановились посреди цветов, и я, осторожно наклонившись, потянулся к ближайшему. Опустил руку под воду, нащупал его стебель. Вода была довольно холодной — градусов четырнадцать-пятнадцать, но не такой холодной, как ей положено быть в конце октября. Я подумал, что к вечеру можно будет и искупаться — особенно если на острове Буяне найдется тихая бухточка, их тех, которые солнце так хорошо прогревает за день.
Стебель оказался довольно мясистым и упругим, а я боялся дергать, чтобы не накренить лодку слишком сильно. Хоть она и обладала потрясающей устойчивостью — спасибо всем, кто на помог её наладить — но все-таки она была нагружена довольно основательно, а на воде рисковать никогда не стоит. Уж этот отцовский урок я заучил как надо! Слишком много печальных примеров успели мы повидать!
Стебель почти поддался, когда я ощутил между пальцами что-то тошнотворно склизкое. Я выдернул руку из воды — цветок оторвался как миленький и остался у меня в руке вместе с куском стебля — поглядел на пальцы и от ужаса и отвращения заорал так, как не орал, наверно, никогда в жизни!
Ванька и Фантик чуть из лодки не вывалились от испуга, когда я, не обращая ни на что внимания и не думая о том, что мы можем перевернуться, запрыгал с дикими воплями. Мне в палец впиячилась (именно впиячилась, другого слова не подберешь) пиявка, пристроившаяся на стебле лилии. Она вцепилась в меня так, что оторвать её я не мог, и к тому же её тельце, похожее на узкий черный мешочек с какой-то гадостью, проскальзывало у меня между пальцев, и ухватить её у меня никак не получалось. А ощущение от этой твари, болтающейся на пальце было, говорю, самое мерзопакостное. Да ещё и учтите, насколько неожиданно все это произошло.
Наконец, мне удалось её кое-как оторвать и стряхнуть в воду, и я опустился на скамью под парусом, переводя дух.
Как ни странно, во время моих прыжков и метаний лилия нисколько не пострадала, и я протянул цветок Фантику.
— На… Держи…
Фантик глядела на меня округлившимися от ужаса глазами, её лицо побелело.
— Что это было? — пролепетала она.
— Пиявка, — ответил я. — Не обращайте внимания, просто сначала это было как-то… — меня передернуло. — А вообще пиявки ведь не опасные твари.
— Вот видишь, как Борька влип из-за твоего дурацкого желания заполучить этот цветок! — бухнул мой братец.
Фантик, которая в любом другом случае огрызнулась бы, наверно, в ответ, промолчала. Она и сама переживала и чувствовала себя виноватой.
И тут мы услышали треск кустов на берегу.
— Тихо! — сказал я. — Что там такое? Человек или зверь?
— А какой зверь может так трещать? — прошептала Фантик.
— Медведь… или лось, — таким же шепотом ответил ей Ванька.
Но это был не медведь и не лось. Из кустов на берег выломился здоровый мужик с отличной винтовкой — и с таким шалым взглядом, что нам сразу стало не по себе.
— Стоять! — крикнул — или, вернее, прорычал — он, направляя на нас винтовку. — На месте!
Мы замерли, боясь пошевелиться.
Мужик, держа нас на прицеле, приглядывался к нам.
— Кто такие? — спросил он. — Что здесь делаете?
— Просто… просто катаемся, — с трудом проговорил я.
— Одни? — осведомился он. — Без взрослых?
В самом этом вопросе была спасительная для нас подсказка.
— Как же без взрослых? — поуверенней ответил я. — Я ж говорю, нас отпустили покататься. А наши папы здесь охотятся… совсем неподалеку.
— Где — здесь? — резко спросил мужик.
Я махнул рукой в ту сторону, из которой мы приплыли.
— Вон там…
— Там? — мужик покосился туда, куда я махнул рукой. — И далеко они?
— Совсем недалеко! — быстро заверил я. — Как начнут стрелять, так вот увидите, выстрелы совсем рядом прозвучат!
Мужик приглядывался к нам, что-то соображая.
— Рядом, говорите? — проворчал он. — Что-то не верится. Слишком много барахла у вас в лодке. Что ж вы его не разгрузили, если вы уже выбрали место для стоянки? И что это вся лодка у вас размалевана, и вы сами в каком-то чудном маскараде?
— Мы репетируем, — ответил я. — Скоро День Города, вот мы и будем выступать в праздничном параде. Ведь через эти места проходил в древности один из главных торговых путей варягов, вот мы и будем изображать всяких северных воинов…
— Репетируете, пока папаши охотятся? — мужик не опускал нацеленного на нас ружья. — Гм… Как-то нескладно получается.
— Почему же нескладно? — откликнулся я. В голове у меня всплывали фразы, которые я невесть где вычитал: «Если вы оказались заложниками террориста, не делайте ничего, что может разозлить его или напугать, но при этом старайтесь завязать с ним разговор, на любые темы. Когда человек втягивается в разговор, он перестает относиться к собеседнику как к некоему безликому существу, и это становится дополнительной гарантией безопасности заложника…» Что ж, на данный момент нас вполне можно было считать заложниками террориста, верно? — Лодку мы подготовили к параду заранее, и…
