— Вам не надоедают такие типы? — спросила Груня, услышав, как за Сашком захлопнулась дверь его купе.
— Случается, — пожал плечами Самсонов. — Но ведь все равно это жизнь, которую нужно знать. И, как говорил кто-то из великих актеров, каждый зритель заслуживает право на уважение. Во всяком случае, изучать типажи и впитывать их повадки и характерные жесты бывает очень полезно… Мне сесть как-нибудь по-особенному? — спросил он, увидев, что Груня раскладывает альбом и проверяет свои карандаши и фломастеры.
— Нет-нет, сидите, как вам удобно, — ответила девочка. — Чем естественней располагается модель, тем лучше…
Груня сказала это таким серьезным тоном опытного мастера, что Самсонов рассмеялся.
— Да уж, профессионала сразу видно… А где твой приятель? Куда он спрятался?
— Я здесь, — ответил Мишка, выглядывая из коридора. — Я хотел уйти, чтобы вам не мешать.
— Ты нам нисколько не помешаешь, — живо ответил Самсонов. — И ведь я еще должен порасспрашивать тебя о работе шоферов-дальнобойщиков. Вот и потолкуем об этом, пока Агриппина рисует. Но сперва, Агриппина…
— Груня, — вставила девочка. — Просто Груня.
— Хорошо, Груня, расскажи мне, как ты попала на телевидение…
— Я попала туда, потому что ребята, которые открыли кабельный канал для нашего района, просто замечательные, — сразу затараторила Груняша. — Вы понимаете…
И она с увлечением стала рассказывать про Игоря и Алексея, про все их задумки, осуществленные или пока еще нет.
Глава III
ПАССАЖИРЫ ВАГОНА
Тем временем Игорь, Витька и Поля наслаждались жизнью в вагоне-ресторане. Правда, Игорь слегка пофыркивал на «рубленый бифштекс», прикрытый яичным «глазком» и обложенный со всех сторон, как укреплениями, жареной картошкой, но ребятам и эта непритязательная котлета под благородным названием казалась верхом роскоши. Зато и мясной салат, и соки, и мороженое устроили даже Игоря. Заказав напоследок кофе себе, а ребятам — по чаю с лимоном и по песочному пирожному, он победоносно оглядел зал (или салон — ребята не знали, как правильней называть помещение вагона-ресторана: просто вагон — глупо, а зал, как обычно говорят о ресторанах, — нелепо):
— Все-таки здесь неплохо. И скатерти чистые, и цветочки на столиках… Завтра на обед попробуем рыбную солянку — это должно быть ничего.
— А курица и бутерброды? — спросил Витька.
— И это умнем, — беззаботно ответил Игорь. — Вон, кстати, пара из нашего вагона, через два столика от нас. Я их запомнил, когда мы садились.
Через два столика обедала супружеская пара средних лет. Вид у них был самый обыкновенный, если говорить о внешности, да и по одежде они лишь чуточку выбивались из «общего ряда»: чуть полноватые, одетые достаточно строго, вот только пальцы жены были украшены множеством броских колец, на запястьях позвякивали браслеты, в ушах отсвечивали серьги-«гроздья». Похоже было, что все эти побрякушки, при всем блеске и великолепии, достаточно дешевы, а их количество и постоянное перезвякивание делали жену чуть похожей на цыганку. О чем говорят супруги, было слышно довольно отчетливо, особенно, опять-таки, выделялись реплики жены. Она командовала, повышая голос почти до командирских нот, а муж периодически пытался возразить ей тихим голосом, но быстро уступал.
— Нет, дорогой! — говорила она. — И не вздумай! Жареное мясо? При твоей печени?
— Но… — подал голос муж.
— Никаких «но»! — отрезала жена. — Видишь, в меню есть салат из огурцов и помидоров? Вот его и возьмешь, только надо предупредить, чтобы тебе заправляли его растительным маслом, а не сметаной или майонезом. Так… Из гарниров здесь указаны картофельное пюре и рис. И то, и другое подойдет. Отварная рыба… Интересно, что за рыба?
— И кофе, — подал голос муж.
— Никакого кофе! — возразила жена. — Кофе вредно действует на нервы.
— Но ведь ты пьешь… — рискнул возразить муж.
— Пью. Потому что у меня нервы железные, — парировала жена. — Будь они не такими, я бы и двух дней с тобой не выдержала, горюшко ты мое!
Она взмахнула рукой, чуть не сбросив с подносика официанта яйцо, которое тот ей принес. Энергично разбив скорлупку яйца и выпив его залпом, она немного успокоилась.
Ребята и Игорь с большим восторгом наблюдали эту сцену, стараясь, однако, чтобы их любопытство не слишком бросалось в глаза и потому постоянно отводя взгляд в сторону и после опять, как бы случайно, перемещая его на минутку на столик супругов.
— Значит, они едут в нашем вагоне, — пробормотал Витька. — Интересно, кто еще в нем едет из тех, кого мы не видели?
— Всего в вагоне девять купе, — сказал Игорь. — Три занимаем мы, от предпоследнего и дальше к началу.
— Купе шесть, семь и восемь, — сразу сосчитала Полина.
— Да, — кивнул Игорь. — Четвертое купе занимает Самсонов, второе купе занимает наш…
— «Новый русский», — быстро подсказал Витька.
— Да, «новый русский», — Игорь с благодарностью взглянул на Витьку. Ведь Игорь чуть не назвал Сашка по имени или по должности, и, хотя в вагоне-ресторане это вряд ли кто-нибудь услышал бы, но все равно стоило избегать лишних ляпов. — Супруги занимают пятое купе, как раз между нами и Самсоновым. Девятое купе… — Игорь нахмурился. — Дайте сосредоточиться, я ж обратил внимание на пассажиров девятого купе. Ах да, конечно! Там две женщины — мать и дочь, судя по всему. Остаются купе один и три, так? Честно говоря, абсолютно не зафиксировал, кто в них едет. Я и на последнее купе обратил внимание лишь потому, что оно, во-первых, рядом с нашим, и, во-вторых, мимо него мы протопали в вагон-ресторан, а дверь была открыта.
— Да, конечно, — кивнул Витька. — Я и сам должен был припомнить.
— А с чего ты вдруг этим заинтересовался? — спросил Игорь.
— Просто интересно стало, какие люди ездят в СВ и почему. Мы — понятно. Самсонов — тоже понятно. Ему киностудия билеты берет, и вообще он должен престиж поддерживать. Ну, «новый русский» — само собой. Он в другом вагоне не поедет. А вот прочие люди… Эти муж с женой, например, или мать с дочерью из последнего купе. Почему они выбрали именно СВ? Билетов не было в другие вагоны, которые намного дешевле? Но билетов вроде сейчас навалом. Значит, у каждого своя причина.
— Ну, насчет причины, по которой вот эта супружеская пара оказалась в СВ, — понизив голос и даже наклонив голову, с улыбкой проговорил Игорь, — тут, по-моему, все понятно. Жена о себе очень высокого мнения, и она, конечно, плешь мужу проела, чтобы все было только самое лучшее, в том числе и вагон… Интересно вот, куда они направляются? Я бы предположил, что на отдых, по путевкам. В какой-нибудь санаторий. Хотите пари?
— Зимой в санаторий? — удивилась Полина. — Обычно летом ездят, когда тепло.
— Есть отличные зимние санатории, — возразил Игорь. — И с грязевыми ваннами, и с прочим. Тем более, сейчас рождественские дни — самое время отдыха.
— А мне кажется… — Витька исподтишка приглядывался к супружеской паре. — Мне кажется, они тоже едут на какой-нибудь фестиваль. Народной песни, что-то такое. Или в санаторий, на зимний курорт — но не отдыхать, а на заработки.
— Почему ты так думаешь? — оживился Игорь.
— Ну, я пытался сообразить, почему на этой даме, при хорошем строгом костюме, такие блескучие побрякушки. Они немного… преувеличенные, как будто им место на сцене, а не в жизни, вот о чем я подумал. И как только я представил ее на сцене — все встало на свои места. Исполнительницы цыганских романсов всегда так выглядят, когда по телевизору их концерты передают. И потом… она ведь сырое яйцо выпила, да? А певицы часто пьют сырые яйца, чтобы голос был лучше. И ее муж… я думаю, он не только муж, он еще и аккомпаниатор.
— Гм, — Игорь еще раз пригляделся к супружеской паре. — Нормально мыслишь. Да, вполне может быть… А мы сейчас и прозрим, прав ты или нет.
— Как? — испугалась Полина. Ей почему-то представилось, будто Игорь замышляет что-то отчаянное.
— Увидишь, — хитро подмигнул ей Игорь.
Поднявшись из-за столика, он без дальних слов подошел к столику супругов, изобразив на лице смущение и робкий восторг.
— Простите… — проговорил он. — Я все время приглядывался к вам, и мне показалось… Не знаю, ошибся я или нет… Но ведь вы…
Дама расцвела.
— Совершенно верно! — провозгласила она так, чтобы это услышали как можно больше людей, находящихся в ресторане. — Вы не ошиблись! Я — Ольга Анджелова.
— Батюшки! — Игорь всплеснул руками и при этом чуть не потерял равновесие, так как вагон как раз слегка качнуло. — Я узнал вас, но не мог поверить собственным глазам. Ведь я с таким удовольствием слушаю ваши… особенно вот это… — он отвел руку, как певец, собирающийся исполнить сложный пассаж. — Ну, вы понимаете!
