Все страстно желали продолжить экскурсию по Лиме, а Нэнси добавила:
— Тут же наверняка есть музеи! Давайте походим по музеям и посмотрим, есть ли там экспонаты, украшенные изображениями обезьян, они, конечно же, найдутся и помогут нам понять, отчего у обезьяны на тарелке нет хвоста.
Карла объяснила, что среди городских музеев два специализируются по доколумбийскому искусству.
— Один, кажется, закрыт в это время дня, — продолжила Карла, — но что касается второго, то мы знакомы с его директором. Он живёт неподалёку, можем зайти и договориться, чтобы нас пустили в музей в удобное для нас время. Музей называется «Рафаэль Ларко Эррера».
Но музей оказался открытым, по залам бродила пара посетителей. Супруги явно были американцами. Муж, багроволицый толстяк, размахивал тростью, указывая ею на экспонаты своей жене.
— Я все прекрасно вижу, — говорила жена, — не надо мне ничего показывать. Кончится тем, что ты смахнёшь своей тростью какую-нибудь вещицу с полки, одну из этих древних фигурок!
Муж отвечал ей надменной улыбкой:
— Я сам знаю, как себя вести, и не указывай мне!
Девушки расхаживали между стеллажей, любуясь сотнями образцов старинной керамики и внимательно высматривая тот, на котором нашлось бы изображение обезьяны. Там было множество кувшинов — простых, в форме различных животных, украшенных изображениями животных.
В стеклянных витринах красовались привлекательные старинные женские украшения.
— Девочки! — неожиданно позвала Бесс. — Кто из вас видел такие огромные серьги?
Джорджи уставилась на массивные медные диски, богато орнаментированные бирюзой:
— Боже мой, они весят не меньше тонны!
Они двинулись дальше, сопровождаемые пререканиями мужа и жены, которая все уговаривала его не размахивать тростью.
Нэнси и её подруги тихонько пересмеивались. Карла провела их в узкий промежуток между двумя рядами стеллажей, где были выставлены дорогие старинные украшения. Супруги тоже обозревали их. Приближения девушек они как будто и не заметили.
— Кувшин с обезьяной! — вскрикнула Карла.
Нэнси потянулась к верхней полке, на которую показывала Карла. В ту же самую минуту американец опять взмахнул тростью. Кончик трости задел кувшин, тот покачнулся и полетел прямо на голову Карле.
Ещё миг — и он упадёт на пол и разобьётся на куски!
Нэнси ринулась вперёд и поймала кувшин на лету. Все испустили дружный вздох облегчения.
Первой после молчания заговорила жена американца:
— Что я тебе говорила, Чарли? Ты чуть не погубил дорогую старинную вещь! — Она почти кричала на мужа. — Эта трость меня в могилу сведёт!
Она попробовала вырвать её из рук мужа, но тот крепко вцепился в трость.
Схватку прервал смотритель музея, который прибежал на шум. Вежливо, но твёрдо он предложил американцам покинуть помещение. Чарли сразу притих и послушно поплёлся к двери вслед за женой.
Когда они ушли, девушки расхохотались.
— Будь у меня такой муж… — начала Бесс.
— Или будь ты такой женой… — подхватила Джорджи.
Нэнси всё ещё держала кувшин с обезьяной в руках, и смотритель напомнил ей, что экспонаты не полагается трогать или снимать со стеллажей. Однако, как только Джорджи объяснила ему, что тут происходило, он сменил гнев на милость и принялся благодарить Нэнси.
— Грасиас[2], — ответила Нэнси.
Подруги отметили, что Нэнси тщательно осматривала кувшин. Голова животного составляла носик кувшина, но что касается хвоста, то он был просто пририсован сбоку.
— Это тебе что-то дало? — поинтересовалась Карла, когда Нэнси поставила кувшин обратно на полку.
— Вряд ли, — ответила юная сыщица, но принялась расспрашивать смотрителя, есть ли какой-то смысл в том, чтобы изображать обезьян с укороченными хвостами. Тот пожал плечами и сказал, что никогда не задумывался над этим.
Девушки завершили осмотр музея и отправились домой. В ожидании ужина, который в Южной Америке принято подавать довольно поздно, Нэнси и её подруги разговорились с родителями Карлы.
Сначала они подробно рассказали о том, как провели день, а потом сеньор Понте спросил:
— Так что же, Нэнси, есть у вас представление о том, как вы будете разгадывать головоломку? Что вы теперь намерены предпринять?
У Нэнси заблестели глаза.
— О да, — ответила она не без лукавства, — что делать, я знаю, но только это невозможно!
— Нет ничего невозможного, — улыбнулся сеньор Понте. — Расскажите, что вы задумали.
— Путешествие туда, где растут аррайянес.
Бесс и Джорджи так и обмерли от слов подруги. Нэнси явно хватила через край!
Но, к их изумлению, сеньор Понте весьма спокойно воспринял идею Нэнси. Он усмехнулся и сообщил девушкам, что его фирма владеет частным самолётом, который на следующий день должен лететь в Аргентину.
— Собственно, состоится поездка в место, расположенное довольно близко от полуострова, где растут эти деревья.
И он рассказал, что руководители фирмы, в том числе и он сам, летят на трёхдневную конференцию, которая будет сопровождаться соревнованиями по гольфу, и состоится все это в прекрасном отеле «Льяо-Льяо».
— Самолёт доставит нас в Барилоче, а оттуда на машинах мы поедем в этот отель. Место для вас четверых у нас найдётся. Ну как, согласны?
Девушки от восторга лишились дара речи! Наконец, Нэнси нашла в себе силы сказать:
— Сеньор Понте, это же просто замечательно! И вы говорите, что роща аррайянес совсем недалеко от того места?
— Отель стоит на берегу озера Нагель-Гуапи, так что вам останется только нанять лодку и переправиться к роще!
— Отец, — обняла его Карла, — ты просто лапочка! — И увидев удивлённое выражение его лица, добавила: — Лапочка — в Америке так называют людей, которые делают приятные вещи!
— Ну что же, — засмеялся отец, — мне это нравится, можно ввести это слово в обращение и у нас в Перу!
Сеньор Понте предупредил девушек, что самолёт вылетает рано утром, и попросил их быть готовыми. Что касается тарелки, то сеньор Понте считал, что её нужно захватить с собой — на всякий случай.
Ложась в постель в тот вечер, Бесс сказала Джорджи:
— Мне кажется, я просто лопну от возбуждения!
— Моя дорогая толстенькая сестричка, — ухмыльнулась Джорджи, — тебе это будет на пользу, ты немного похудеешь!
Самолёт летел над удивительно красивыми местами — горные вершины под снеговыми шапками, обилие озёр, зелёные низины, на которых паслись стада. Казалось, всему этому не будет конца.
Барилоче оказался прелестным маленьким городком. Его некогда основали швейцарцы, которые застроили его домами, напоминавшими об архитектуре их родной страны.
Не прошло и получаса, как машина остановилась у подъезда отеля «Льяо-Льяо». Большое старинное здание, окружённое чудесным садом, стояло на холме над самым озером.
В центре отеля размещался холл, а вдоль всего здания тянулся широкий коридор. По одну сторону от холла коридор был обрамлён цепочкой магазинчиков. За холлом находилась просторная гостиная, а за ней застеклённая веранда, откуда была видна площадка для игры в гольф.
Девушкам отвели номера на втором этаже, куда вела широкая лестница, и они предпочли не пользоваться лифтом, а поднялись по ней.
Номер Карлы и Нэнси выходил окнами прямо на озеро, и девушки могли видеть бесконечную водную гладь. Неподалёку они заметили пристань — там наверняка можно было договориться о поездке на другой берег.
— Смотрите! — Бесс указала на дорогу, которая вилась по подножью холма.
Бык тянул по дороге повозку, а сонный возница еле придерживал вожжи.
— Сейчас я их сниму! — вскричала Бесс и бросилась за фотоаппаратом.
Однако, пока она возилась с ним, повозка исчезла из виду за поворотом дороги.
— Ничего, сфотографируешь в другой раз! — утешила её Джорджи.
Девушки распаковали багаж, а тарелку Нэнси тщательно спрятала на дне нижнего ящика комода, да ещё положила сверху немнущееся платье и парочку свитеров.
— Давайте пройдёмся, — предложила Джорджи, выглядывая наружу. — Здесь все так интересно, хотелось бы увидеть поближе!
— И заодно договоримся, чтобы нас завтра же отвезли на другой берег, в рощу аррайянес! — поддержала её Нэнси.
Девушки переоделись в брюки, заперли двери своих номеров и поспешили вниз. Бесс повесила на плечо фотоаппарат.
— А вдруг эта повозка с быком вернётся! — с надеждой в голосе сказала она.
Прежде всего они отправились на пристань, чтобы узнать, можно ли переправиться на другой берег. Им сказали, что на завтрашний катер уже записалось несколько пассажиров.
— Только бы не пошёл дождь, — жалобно сказал им кассир. — Все небо заволокло!
