— Найдется. С женщинами такое иногда случается. Надоест им сидеть дома, они возьмут да и уедут куда-нибудь. К подружке, например.
Маша понимала, что он говорит это просто так, особо не придавая значения сказанному. Конечно же ему было глубоко наплевать, кто умыкнул Конобееву. У него таких, как она, пруд пруди.
Маша подняла раскрасневшееся лицо и нахмурила брови:
— Да нет, вы не понимаете, тетя Клара не такая. Она не могла вот так запросто куда-то уехать. Обязательно предупредила бы Свету, свою дочку. Ее наверняка похитили!
— Похитили?
Что-то звякнуло, и наступила тишина. Гном обдумывал услышанное. Затем унес аппарат с травяным настоем, жестом приказал Маше лечь поудобнее и принялся смешивать что-то белое в мисочке.
— А что, похитители требуют большой выкуп?
— В том-то и дело, что вообще ничего не требуют. Я, если честно, пришла сюда лишь затем, чтобы что-нибудь узнать…
Она не успела договорить, как что-то холодное, влажное и тяжелое шлепнулось ей на лицо.
— Спокойно, это одна из моих лучших масок, — услышала она откуда-то издалека. — Полежи с ней минут пять-десять, а потом я наложу апельсиновую. — Так, говоришь, выкупа не требуют? Странно! Очень странно! А что же предпринимает ее муж? Кстати, я, кажется, с ним знаком. Его зовут Михаил? Он бизнесмен, руководит строительной фирмой.
«Да, это он», — хотела ответить Маша, но поняла, что не может этого сделать. Маска на лице окаменела. Кожу стянуло так, что свело скулы. Поэтому она лишь утвердительно промычала.
— И что же, он хотя бы ищет свою жену?
Маша и на этот раз промычала.
— А… Пардон! Вечно я забываю, что сейчас нельзя разговаривать. Потерпи еще немножечко.
И после паузы:
— А ты красивая девочка. Тебе никто не говорил об этом? Понимаю, ты еще сущий ребенок. Но поверь мне, когда подрастешь, станешь еще красивее. Мне вообще нравятся красивые люди. Если бы у меня была такая возможность, я бы коллекционировал красивых людей… Но только в молодом возрасте. Красота увядает очень быстро. И кому, как не мне, косметологу, этого не знать. Ко мне приходят, кстати, не только женщины, но и мужчины. Да-да, представь себе. Никому в этом мире не хочется постареть, подурнеть. Все хотят выглядеть привлекательными. Но как этого достичь?
— Вы сказали, что знакомы с самим Михаилом Конобеевым, да? — перебила его Маша, как только смогла заговорить.
— Ну, разумеется. А что?
Дело в том, что его тоже похитили. И также почему-то не требуют выкупа. А их дочь Света плачет, не знает, что делать и к кому обратиться. Ей позвонили и сказали, чтобы она ни в коем случае не ходила в милицию. Теперь вы понимаете, зачем я сюда пришла? Клара ведь бывала здесь. Вы, оказывается, знаете Конобеева. Так помогите же найти их! Может, Клара вам рассказывала что-нибудь о себе. Когда вы видели ее в последний раз?
— У тебя автоответчик мигает! — радостно закричал Сашка Дронов, как только они со Светой вошли в ее квартиру.
Действительно: красный огонек пульсировал так, словно сообщений было несколько.
— Саша, я боюсь…
— А вдруг это кто-нибудь из твоих? — не унимался Саша. — Давай слушай! Нельзя же все время думать только о плохом.
Света подошла к телефону и села на стул, не решаясь нажать на кнопку.
— Давай я. — Саша включил автоответчик.
Сначала было несколько коротких гудков, затем взволнованный женский голос произнес: «Доченька, это я, твоя мама. Я жива и здорова… Все, целую. Не переживай…» И снова короткие гудки.
— Это мама! Останови и прокрути еще раз! Сашка перекрутил. И снова комната наполнилась голосом Клары Конобеевой.
В Светиных глазах стояли слезы.
— Она мне позвонила… Значит, жива! Но ей кто-то помешал говорить. Я точно знаю: если бы у нее была возможность, она сказала бы мне гораздо больше. Но она не успела сказать главное: зачем ее держат? И где?!
— Успокойся. Давай слушать дальше.
Второй звонок был еще удивительнее первого.
— Клара? Это я. Никому не говори о звонке. В милицию не обращайся. Это бесполезно. Береги девочку. Целую…
Света смотрела на телефон, словно видела его впервые в жизни.
— А это мой отец. Значит, он ничего не знает о маме.
— Как ты думаешь, мама знает про отца? Вместо ответа Света заплакала:
— Саша, мне страшно!
— Не бойся, я же с тобой. И родители, оказывается, живы. А если это так, значит, скоро вернутся домой.
Сашка успокаивал ее, как мог, хотя сам прекрасно понимал: плохо дело. Судя по всему, ее родителей держат в разных местах. Их похищения между собой никак не связаны. Непонятно, почему им вдруг в один и тот же день позволили позвонить домой? Это простое совпадение или за этим что-то кроется?
— Света, а почему ты раньше не включала автоответчик? — догадался спросить он. — Ведь эти сообщения могли быть уже давно.
Опустив голову, она молчала.
— Ты боялась услышать что-то страшное?
— Да, — сказала она, с трудом глотая слезы.
— Ну и трусиха же ты, Светка! — упрекнул он.
Она поняла: он говорит все правильно. Да, страх делает людей глупыми или странными, их поступки иногда бывает трудно объяснить. Хорошо, что Сашка понял ее. Света вдруг вспомнила, как они с Горностаевым выдавали себя за каких-то родственников из Воронежа, и слабая улыбка осветила ее лицо.
— Ты прав, я страшная трусиха, — легко согласилась она. И добавила: — С тобой мне ничего уже не страшно.
— Вот и хорошо. А что касается сообщений на автоответчике, то здесь все просто. Мы не знаем, когда их оставили. Знаем только, что сначала позвонила мама, а потом папа. Правильно?
— Правильно. Может, мама позвонила еще вчера утром, а я побоялась включить…
Сашка решил про себя, что никому не расскажет о Светиных страхах, ведь теперь-то информация дошла.
Саша представил себе насмешливое лицо Машки, и ему еще больше стало жалко Свету. Удивительное все-таки дело: он понимал, что, жалея Свету и ласково ее утешая, он почему-то предает Машу. А ведь он был в нее влюблен «до гроба»…
Так и не разобравшись в этих сложностях, Дронов решил: «Ладно, время покажет». И, приняв это мудрое, как ему показалось, решение, предложил еще раз прослушать сообщения.
— Мне кажется, что я слышу посторонние звуки, — объяснил он. — Вот послушай внимательно маму.
Он включил автоответчик, и они ясно услышали, что на голос накладывается какой-то музыкальный фон.
— Ты не знаешь, что это за музыка? — спросил он.
— По-моему, это саксофон. Грустная мелодия. Господи, да это же любимый мамин Фаусто Папетти!
— Любовник, что ли? — пробормотал извиняющимся голосом Дронов. — Итальянец?
— Да что ты! Это же музыкант, — улыбнулась Света. — Саксофонист. Мама его очень любит. Неужели похитители ублажают ее любимой музыкой?
Сашка не знал, что и ответить.
— Давай теперь внимательнее послушаем голос твоего отца.
Он нажал на кнопку. Но здесь не было никаких посторонних звуков.
— Судя по всему, он находится в закрытом помещении, потому что не слышно городского шума, — с важным видом заявил он.
— Ладно, Саша, будем ждать дальше… А что, если я попрошу тебя почистить картошку? Давай приготовим что-нибудь, глядишь, и время пролетит незаметно.
Только она это проговорила, как телефон взорвался звонком. В другое время он не показался бы таким громким. Но теперь, когда нервы у ребят были на пределе, они аж подскочили.
— Я возьму, тсс… — Сашка взял трубку. Он молча слушал, потом кивнул головой: — Понял. — Затем, обратившись к Свете, сказал: — Не волнуйся, это Пузырек… — Выслушав его до конца, он положил трубку: — Никита только что вернулся из парка. В штабе никого нет, он звонит из дома. Говорит, что нашел сумочку Валерии. А в ней любопытные фотографии. Он сказал еще кое-что, но это следует проверить.
— Что, скажи?
— Говорит, что на снимках рядом с Валерией твой отец! Он сравнил с теми фотографиями, которые ты принесла в штаб.
Не успев ничего объяснить, Саша вдруг спросил у ничего не понимающей Светы:
— Послушай, разве ты не говорила нам, что у вас телефон с определителем номера? Или я что-то путаю?
— Нет, ты не спутал. Говорила.
— Но ведь не бывает в принципе таких телефонов, чтобы в них был и автоответчик, и определитель номера.
— А у нас в каждой комнате по телефону. В маминой спальне — с определителем.
— Чего же ты молчишь?! Давай скорее посмотрим, откуда звонили твои родители!
Дронов выписал с определителя все последние номера телефонов и уверенно заключил:
— Я чувствую, что теперь мы уже совсем скоро найдем твоих родителей. Бежим в штаб!
Собрались все, кроме Горностаева. У Маши, которая считала, что впустую потратила время во «Флоре», было грустное выражение лица.
Зато остальные прямо-таки светились радостью.
Пузырек торжественно достал из зеленой сумочки фотографии, точнее, их клочки и бережно разложил на столе.
