— Сэм, это ужасно, — пробормотала Лиз. — Почему ты никому не рассказал?
У Сэма был вид загнанного зверя.
— Я не хотел, чтобы кто-нибудь знал, — промямлил он. — Но кое-что было странно, Лиз! Откуда Око узнало? Никто не знал. Никто, кроме меня!
Он продолжал бессвязно бормотать, пока наконец не признался, что в прошлом году в течение нескольких месяцев добавлял в Фарш из мяса молодого барашка обычную баранину, потому что времена были трудные, а обычная баранина обходилась дешев ле молодой.
— А почему бы и нет? — сказал он упрямо, постукивая кулаком по ладони. — Людям нравилось! Баранина создавала приятный привкус. Право же, я продал тогда больше фарша, чем обычно, — и по хорошей цене!
— Тогда чего ты беспокоишься? — резонно спросила Санни, и он опал, как проколотый воздушный шар.
— Потому что я не имел права так делать, — тихо сказал он. — Вот теперь я и попался. У меня всегда была хорошая репутация, а теперь Око собирается начать против меня кампанию ненависти, и люди будут думать, что я их все время обманываю. Но это не так, правда! Я один раз совершил ошибку, вот и все.
— Люди вовсе не обязательно верят всему, что слышат. Большинство вообще не думает об анонимщиках, Сэм, — успокаивала его Лиз.
— Вообще-то это так, — вздохнул Сэм. Но Око — другое дело. Люди уважают эту колонку. Они верят каждому ее слову.
— Да, но Око — автор колонки и Око-анонимщик могут быть совершенно разные люди! — сказал я.
— Вот и приехали, — пробормотал Ник.
Сэм, кажется, был в замешательстве. Ему, очевидно, и в голову не приходило, что письма могли прийти не от настоящего Ока.
Ник задумчиво посмотрел на письма в руке Лиз.
— Заберешь их, Сэм, или нам можно их взять?
— Возьмите, если хотите, — проворчал Сэм. — Только никому не показывайте, ладно? Я буду рад избавиться от них. Каждый раз, как только на них взгляну, меня тошнит. Но почему-то я не смог их сжечь.
Ник задал ему еще несколько вопросов насчет конверта и почтового штемпеля, а потом мы ушли.
Сэм прокричал вдогонку:
— Скажи отцу, чтобы уволил Око, Элмо! Расскажи ему про меня! Когда мы покинули торговый центр, Ник задумчиво взвесил письма в руке.
— А знаете, нам бы стоило отнести это в полицию, — сказал он.
— Ник! — воскликнула Лиз, приходя ужас. — Как ты можешь так говорить? Мы же обещали Сэму никому не показывать!
Ник наслаждался ее потрясением. Он ухмыльнулся.
— Ну, я не думаю, что копы смогут многое установить по отпечаткам пальцев и тому подобному, — протянул он. — Око, видно, не дурак и, может быть, смотрит те же телепередачи, что и мы с вами. Но теперь, по крайней мере, у нас есть письма к двум жертвам. Это должно нам помочь.
— Как? — спросила Ришель, безмятежно глядя голубыми глазами. — Насколько я вижу, мы ничуть не продвинулись в поисках.
— О, это все накапливается, — возразил Ник, небрежно помахивая рукой. — Любая информация идет на пользу.
Ришель не выглядела убежденной. И, честно говоря, я — тоже. Все, что мы реально обнаружили, — это вторую жертву анонимок. Сэм Фрин был так же огорчен и обеспокоен, как миссис Флауэр. И в таком же положении могли оказаться другие люди. Они все будут думать, что им угрожает Око.
«Это ужасно, — думал я. — Надо обязательно выследить автора анонимок, будь то он или она. Потому что помимо горя, которое они принесли таким людям, как Сэм Фрин и миссис Флауэр, все это дело могло сильно навредить газете.
Если эта история выплывет наружу, то все будут убеждены, что Око — это жестокий и подлый трус, находящий удовольствие в том, чтобы огорчать других. А тогда, в лучшем случае, папе придется изъять из газеты самую популярную колонку. А в худшем, люди начнут думать, что «Перо» — это их враг номер один, потому что ставит колонку Ока на первое место».
Так что у меня действительно не было выбора. Анонимщика надо было найти и разоблачить. И поскорее.
Глава VIII
БЛЕСТЯЩАЯ ИДЕЯ
Потом все пошли по домам, а я вернулся в редакцию. Некоторое время я не вспоминал о загадке, помогая папе по мелочам, затем мы с ним ели рыбу с жареной картошкой, как всегда после поздней работы. А потом он ушел обратно в свой кабинет, а я остался один и принялся за уроки.
Тут я и начал снова думать про анонимщика. И чем больше я думал, тем больше убеждался, что если нашлись две жертвы, то их легко может быть и больше.
Кто еще из моих знакомых последнее время вел себя странно?
Ну, скажем, Стефен Шпирс неделю или две ходит злой и раздраженный. Но он — я был уверен — просто ревнует к Оку. И еще мама Лиз в большом напряжении и расстройстве — потому что никак не может забыть об ограблении.
Вдруг мне пришла в голову блестящая мысль. Я бросился к телефону и набрал номер Лиз. Она сразу сняла трубку.
— А, привет, Элмо, — сказала она. — Как удивительно — я только что собиралась звонить тебе.
— Лиз, я думал о других людях, которые могли получить анонимки, — выпалил я. — Ты ни за что не угадаешь, кто мне пришел в голову.
— Держу пари, что угадаю, — ответила она. — Мисс Эдейр.
Мы несколько секунд молчали, а потом ба расхохотались.
— Великие умы мыслят одинаково, — весело сказала Лиз. — Я только что додумалась до этого и уже хотела поднять трубку и набрать твой номер, а ты позвонил сам. Послушай, Элмо, давай встретимся перед школой и первым делом попробуем поговорить с мисс Эдейр. Ладно? Если мы правильно угадали и если расскажем ей, что другие тоже получили анонимки, может быть, она раздумает уходить. Вот будет здорово, правда?
Я согласился.
— И к тому же чем больше мы будем знать об анонимках, тем больше будет шансов найти того, кто их пишет.
После того как Лиз повесила трубку, я сидел, закинув руки за голову, и чувствовал удовлетворение.
«Мы приближаемся к тебе, анонимщик, Ядовитое Перо, — думал я. — Мы идем по твоему следу. А когда мы поймаем тебя, ты пожалеешь, что пытался использовать нашу газету для своих грязных дел. Вот увидишь!»
* * *
На следующее утро мы с Лиз встретились, как и собирались, и побежали к кабинету преподавателей английского, чтобы подстеречь мисс Эдейр. Но это оказалось труднее, чем мы думали. Когда мисс Эдейр вышла и увидела, что мы ждем ее, она юркнула обратно и не выходила, пока нам не пришлось бежать на первый урок. Так же она поступала и на переменах.
К этому времени мы уже рассказали о своем предположении остальным, и теперь вся наша компания пыталась изловить ее после урока английского перед перерывом. Но она оказалась чересчур проворной для нас. Не успели мы уложить свои учебники, как она уже умчалась в учительскую.
— Она не хочет с нами разговаривать, — вздохнула Лиз, пока мы уныло сидели за ланчем. — Мы только раздражаем ее, а ей а без нас тошно. Может, хватит гоняться за ней? Ведь мы не знаем, получила ли она анонимку.
— Разумеется, знаем, — сказал Ник. — Не пойму, как я до сих пор этого не понял. Факт, как говорится, налицо. Вспомните, как она вчера взбесилась только потому, что Робби читал колонку Ока! С чего бы это, если она не получала грязных писем, подписанных Оком?
— Ну да, но мы не можем обсудить это с ней наедине, пока она будет бегать от нас, — сказала Санни. — И нельзя говорить с ней прилюдно, правда, Ник? Это будет нечестно.
— Слушайте, у меня есть идея, — вмешался я. — Думаю, она сработает. Что, если мы...
* * *
Мисс Эдейр, бледная и усталая, вышла из школы во второй половине дня. Плечи ее поникли, а глаза под очками в черепаховой оправе покраснели. Свернув на автостоянку, она в удивлении остановилась. Шестеро учеников выстроились перед ее старенькой «Тойотой», терпеливо ожидая свою учительницу.
— Что вам здесь нужно? — осведомилась она. — Сейчас же уйдите от моей машины.
Казалось, она вот-вот расплачется.
— Мисс Эдейр, нам нужно поговорить с вами, — серьезно сказала Лиз. — Вы получили отвратительное анонимное письмо, ведь так?
Лицо учительницы стало еще бледнее.
— Нет, — сказала она, напрягшись. — Нет, ничего я не получала. Почему вы меня спрашиваете ни с того ни с сего?
— Потому что вы озабочены и опечалены, — сказал я. — И потому что вы страшно рассердились, когда увидели колонку Ока в газете «Перо».
Мисс Эдейр попыталась усмехнуться.
— Право же, Элмо! Я всегда знала, что у тебя хорошее воображение, но не представляла, что ты начал в свободное время сочинять сказки. Что за нелепая история! А теперь, пожалуйста, отойдите от моей машины. Ну!
— Мисс Эдейр, вы не единственная, — напористо сказал Ник. — Взгляните!
Он помахал перед ней письмами к Сэму Фрину и указал на подпись. Только взглянув на нее, мисс Эдейр судорожно вздохнула и начала неудержимо дрожать.
— Смелее, мисс Эдейр, — хладнокровно сказала Санни. — Почему бы вам не рассказать нам об этом? Все будет в порядке. Правда. Вы уже третий человек, который получает такие письма.
