К тому же Тимофеев, мягко говоря, не очень понимал всех этих высокоученых и достославных. Вроде бы только что орали дружным хором: «Слава Дракону! Воистину слава!» — а оказывается, прекрасно знали, что все это исходит от Нечистого. Нет бы самим, всем дружным коллективом ордена, пасть на колени, покаяться перед ликом Спасителя, ну а все свои щиты и прочую атрибутику с изображением Дракона — повыбрасывать или сжечь! Однако же ничего такого они не делают, только, как говорится, «в жилетку плачутся».
Наверно, если бы пауза продержалась дольше, то Андрюшка все же решился бы задать дракони-там эти вполне закономерные вопросы. Но высокоученый Помпилиус собрался с мыслями и продолжил:
— Не могу я, любезный отрок Андреас, с холодным сердцем подробно рассказывать о том, какие телесные и душевные муки пришлось испытать святому Теофилу, да и не имею на то времени. Приведу лишь несколько примеров того, как злодеи, стремясь погасить истинную веру в душе Тео-фила, сочетали муку и соблазн. Три дня подряд они не давали узнику ни крошки хлеба и ни единой капли воды, а на четвертые приносили ко входу в узилище множество вкусной еды и прохладного питья, которое обещали отдать ему тут же, требуя взамен, чтоб тот поцеловал статуэтку, изображающую Дракона.
Подвергнув святого отшельника пытке раскаленным железом, оставлявшим на теле его болезненные язвы, палачи показывали ему другого подобного страдальца, которому за его отречение от Христа давали некую чудодейственную мазь. Эта мазь в считанные секунды излечивала раны и избавляла от боли, но Теофил отказывался воспользоваться ею, ибо ему обещали дать ее лишь после того, как он плюнет на распятие. Еще одним сочетанием мук и соблазна были случаи, когда ему давали свечу, распятие и изваяние Дракона. Если святой Теофил ставил свечу под. распятием, то в подземелье, где его содержали, начинала литься ледяная вода или отвратительная грязь, вползали змеи, забегали крысы или залетали злые осы, мухи, комары. При этом ему показывали, как перед другим узником, поставившим свечу перед изваянием Дракона, раздвигаются стены тюрьмы и он тут же обретает свободу. В этом случае злодеи даже не требовали, чтоб отшельник обязательно ставил свечу перед богомерзким идолом. Они были бы вполне удовлетворены, если б святой Теофил вовсе не стал бы зажигать свечу. Ибо, если б он, опасаясь холода, грязи или омерзительных тварей, не решился бы поставить свечу перед образом Христа, то тем самым уже отрекался от своей веры.
На сороковой День Великий магистр Корнелиус, наущаемый нечистой силой, повелел предать Теофила сожжению на медленном огне. Отшельника приковали к чугунной решетке и разожгли под ним малый костер. При этом рядом с костром стояли три магистра ордена драконитов, державших в руках распятие, Дракона-идола и свечу. Кроме того, там же находился палач с кочергой и ведром воды, дабы быстро залить и разметать костер, а также лекарь с горшком чудодейетвенной мази, которая могла в короткое время излечить святого Теофила от ожогов.
Перед казнью Великий магистр, устами которого говорил сам Враг рода человеческого, объявил святому отшельнику: ежели тот произнесет слово: «Отрекаюсь!» — и плюнет на распятие, а затем зажжет свечу, поцелует идола и, преклонив колени, поставит свечу перед изображением Дракона, вымолвив слово: «Признаю!» — то будет немедля отпущен на свободу и получит тысячу золотых дукатов. И даже после того, как казнь уже начнется, она в любое время может быть остановлена на вышеупомянутых условиях.
Но душа святого Теофила не дрогнула перед лицом страшных телесных мучений. Он не отрекся от Христа, даже тогда когда его тело начало обугливаться. И хотя боль была нестерпимой, Теофил не кричал, а лишь смиренно повторял: «Верую и уповаю на милость твою, Иисусе!»
Когда же тело великомученика сгорело до костей, свершилось чудо великое: святой Теофил восстал из пепла, в сверкающих аки солнце белых одеждах, увенчанный нимбом и сиянием вокруг головы. И все рыцари, присутствовшие при казни, в страхе великом и смятении духа пали на колени, ибо поняли, что нарушили заповедь божью — сотворили себе ложного кумира и поклонялись ему…
Тут отец Помпилиус еще раз всхлипнул под капюшоном, а Великий магистр Амбициус, магистр Аллезиус и высокоученый Мобилиус уронили на стол слезинки.
— Тогда святой Теофил обратился к тем, кто казнил его, с речью, и устами его говорил Господь наш! — продолжил Помпилиус торжественно. — Он сказал: «Призываю вас, покайтесь, братие! Откройте душу для Господа, отрекитесь от идола-кумира, ибо настал для вас Судный день и тот, кто не покается, равно как и тот, чье покаяние не будет искренним, ввергнет себя в геенну огненную немедля!»
Большая часть рыцарей, воинов и слуг их принесла искреннее покаяние. Но демон Зуубар, незримо присутствовавший среди них, не пожелал выпустить из сетей своих Великого магистра Корнелиуса и еще двенадцать рыцарей. Все они не смогли покаяться искренне и тут же пали наземь, скончавшись в страшных муках, а грешные души их похитил Нечистый…
При этих словах Помпилиуса все четверо драконитов дружно осенили себя католическим крестом, то есть перекрестились всей ладонью. Андрюшка, на которого рассказ высокоученого отца произвел сильное впечатление, тоже перекрестился — по-православному.
Святой Теофил, обращаясь ко всем покаявшимся, благословил их и напутствовал: «Срок вашей земной жизни еще не истек, и многим из вас еще предстоит испытать соблазны Нечистого и слуг его. Многие из вас, лишившись тех мирских благ и преимуществ, которыми одарил вас Враг рода человеческого, втуне будут жалеть о них и тем вновь подпустят Сатану к сердцу своему. Исторгните же самую память о них и забудьте о дра-конитской ереси. Ибо если кто-то из вас, детей ваших или иных потомков, вспомнит о ней даже через триста лет, то навлечет на себя и потомков своих новые ужасные беды. Живите же с Богом в душе и внидете в царствие небесное!» И после сих слов святой Теофил воспарил над землей грешной и вознесся к Престолу Божьему!
Андрюшка опять захотел вопрос задать, насчет того, как получилось, что все-таки дракониты и через 800 лет продолжают существовать, но удержался. Все же неприлично старших перебивать.
Оказывается, история идолопоклонного ордена на вознесении святого Теофила и впрямь не закончилась.
Увы, — сокрушенно сказал отец Помпилиус, — не все искренне покаявшиеся грешники смогли выдержать ниспосланное им испытание до конца земной жизни. Ведь все мирские блага, приобретенные ими при содействии нечистой силы, исчезли как дым. Одни потеряли земли, другие — золото, третьи — красоту и силу. Не говоря уже о тех, кто потерял способность превращаться в зверей и птиц, творить живое из неживого, а неживое — из ничего. И немалое число бывших драконитов до конца дней своих сожалели об утраченном, даже вернувшись в лоно апостольской церкви. Иные же, не убоясь кары Господней, сохраняли у себя орденские реликвии, а отдельные тайно повелели своим писцам записать колдовские обряды, не пожелав исполнить завет святого Теофила и исторгнуть из себя саму память о дра-конитской ереси. И все же те, кто воочию видел чудо воскресения великомученика и вознесения его в райские кущи, равно как и кару, постигшую Корнелиуса и наиболее упорных в заблуждении драконитов, не решились вновь отступиться от святой церкви. И дети их, и внуки, и правнуки оставались добропорядочными христианами. Почти все писания, повествующие об ордене драконитов, его обрядах и обычаях, были сожжены, осталась лишь одна «Великая книга времен», и то потому, что ее страницы для непосвященного человека кажутся чистыми, а прочесть написанное можно лишь при помощи черной магии…
Андрюшке очень хотелось сказать, что вообще-то та книга, что лежит на столе перед отцом Помпилиусом, — не единственная и точно такую же он в троллейбусе нашел, но сумел-таки язык попридержать.
— Много поколений сменилось, триста лет минуло со времени погибели первого ордена драконитов, — печально произнес отец Помпилиус. — Не осталось ни самих свидетелей вознесения святого Теофила, ни детей их, ни даже внуков и правнуков. Но осталась «Великая книга времен», а также три реликвии драконитов: оскверненное распятие, в которое должны были плевать новопо-свящаемые, идол Золотого Дракона — его новопосвящаемый должен был целовать, — а также свеча, которую долженствовало ставить перед идолом. Свеча сия отличалась от всех прочих тем, что, будучи поставлена перед образом божьим, никогда не сгорала дотла и распространяла благоухание. Укоротившись при сгорании до высоты в полдюйма, она чудесным образом вновь вырастала до прежней длины. Когда же ее ставили перед идолом Дракона, она не теряла свойства гореть вечно, но цвет ее пламени менялся с золотистого на зеленый, а вместо благоухания распространялся запах серы. Собранные вместе и составленные особым образом, реликвии драконитов в сочетании с магическими заклинаниями способствовали вызову демона Зуубара. И вот однажды, пятьсот лет назад, случилось так, что распятие, свеча, идол и книга попали в одни руки…
