— Два очка! — выкрикнул я.
С яростным рычанием Стретч потянулся, чтобы поймать мяч под кольцом. Но я выбил мяч у него из рук. Схватил его. Повернулся. И сделал ещё бросок.
— Два очка!
Стретч в бешенстве завопил. Налетел на меня сзади. Наверное, он бы, не раздумывая, размазал меня на месте, но увидел, что к нам бежит тренер Бендикс.
Тренер хлопнул меня по спине.
— Молодец, Люк! — громогласно объявил он. — Повышаешь мастерство! Впечатляет! Продолжай в том же духе! В следующую пятницу я поставлю тебя на игру.
— Спасибо, — запыхавшись, проговорил я.
И увидел. Как насупился Стретч. Как лицо его покраснело от гнева.
Я схватил мяч и повёл его в сторону. Мне хотелось кричать и прыгать от радости. Неужели наконец и ко мне пришла удача?
Похоже было, что так. Вдруг я смог передавать мяч, прыгать, бросать по корзине и защищаться так, как никогда прежде! Как будто в меня кто–то вселился. Дух какого–то великого спортсмена.
После тренировки в раздевалке Стретч демонстративно не замечал меня. Зато остальные хлопали меня по спине, показывали оттопыренные большие пальцы.
— Так держать, Люк.
— Молодец, Люк.
— «Сквайры», вперёд!
Я был счастлив. Я чувствовал себя новым человеком. Переодевшись, я нащупал в кармане брюк маленький череп. Вынул его и стал разглядывать, проводя большим пальцем по жёсткой резине.
— Ты мой новый талисман? — спросил я.
Красные горящие глазки смотрели на меня. Я поцеловал его, щёлкнул по круглой жёлтой макушке и опять сунул в карман брюк.
Этот череп я повсюду буду носить с собой. Должно быть, он приносит удачу, решил я.
Наверняка так!
По дороге домой я всё время вспоминал своё баскетбольный триумф. Представлял себе вновь и вновь свой великолепный длинный бросок в прыжке. Или как я выхватываю мяч из рук Стретча, пробегая мимо, и забрасываю в кольцо. Мешаю ему, не даю играть. Мешаю Стретчу снова и снова.
Вау! Что за везение!
Был холодный серый день. Тёмные тучи низко висели над почти голыми деревьями. Всё это напоминало скорее зиму, чем осень.
В нескольких кварталах от дома я перешёл улицу и услышал чей–то короткий писк.
Длинный ряд низкого вечнозелёного кустарника тянулся вдоль лужайки перед домом на углу. Я остановился, заглянул через живую изгородь. Писк раздался оттуда?
Я прислушался. В конце квартала громко хлопнула дверь машины. Залаяла собака. Ветер засвистел в телефонных проводах над головой.
И тут я опять услышал — пронзительный писк–плач, на этот раз более долгий.
Ребёнок? Это похоже на плач ребёнка.
— Ау–у–у… А–у–у-у…
Я перевёл взгляд вниз и увидел, что за существо издавало эти пронзительные крики в кустах живой изгороди.
Кот. Нет, маленький бело–рыжий котёнок. Каким–то образом он умудрился застрять в колючих ветках.
— Ау–у–у-у… А–у–у-у…
Я наклонился и осторожно вытащил котёнка. Оказавшись в моих ладонях, он тут же перестал кричать. Но всё ещё тяжело дышал. Его белая грудка при этом быстро опускалась и поднималась. Я почесал его головку, стараясь успокоить.
— Всё в порядке, малыш, — прошептал я.
Но тут я услышал другой крик. Точнее, громкий визг.
Я поднял глаза. Ко мне на всех парах летела крупная женщина. Лицо её было пунцовым, она яростно махала руками.
— О, господи! — пробормотал я и чуть не выронил котёнка.
Чего она так разозлилась?
Что я сделал?
Глава X
ВЕЗЕНИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
— Котёнок! — выкрикнула она, протискиваясь через просвет живой изгороди.
— И-извините, — заикаясь, проговорил я. — Я не знал. Я…
— Где ты его нашёл? — спросила женщина. Лицо её было всё таким же красным.
— В… в кустах.
— Ах, спасибо тебе! Спасибо! — воскликнула женщина. Она взяла из моих рук котёнка и поднесла его к своей щеке. — Саша, куда же ты убежал?
Мне ничего не грозит, наконец понял я. Женщина радуется, а не сердится.
— Саша пропадал целых два дня, — сказала она мне, прижимая котёнка к лицу. — Я написала объявления, обещала вознаграждение и всё такое. И уже почти потеряла надежду.
Я облегчённо вздохнул.
— Он был вот здесь, в кустах, — указал я. — Наверное, запутался и не мог выбраться.
— Ну ничего, теперь уже всё позади, — по–прежнему прижимая котёнка к щеке, женщина пробралась обратно через кусты живой изгороди и направилась к дому. — Как тебя зовут? — спросила она.
— Люк.
— Что ж, пойдём со мной, Люк. Ты должен получить своё вознаграждение.
— Вознаграждение? Да нет, что вы, — начал отнекиваться я.
— Ты совершил замечательный поступок — спас Саше жизнь, — сказала женщина. — И я настаиваю на том, чтобы ты взял вознаграждение, которое я обещала.
Я понял, что выбора у меня нет. И пошёл за ней к задней двери её дома.
Через несколько минут она отсчитала пять двадцатидолларовых бумажек и сунула их мне в руку.
— Спасибо тебе, Люк. Можешь считать, что сегодня одно доброе дело ты уже совершил.
Сто долларов!
Сто долларов в награду!
Удача действительно начинает поворачиваться ко мне лицом, решил я.
А когда вернулся домой, меня ждал там большой сюрприз.
Мама приготовила мой любимый обед — мясной рулет, картофельное пюре с подливкой и кокосовый торт на десерт.
— Вроде бы у меня сегодня ещё не день рождения! — удивился я.
— Мне просто захотелось чем–то тебя порадовать, — сказала мама. И погладила меня по голове. — Я знаю, что пятница, тринадцатое. Для тебя всегда тяжёлый день.
— Только не сегодня! — с улыбкой сказал я. — Только не сегодня!
Покончив со вторым куском торта, я поднялся к себе и принялся за уроки. И просидел около часа, выполняя письменное задание по физике.
Это не заняло бы у меня столько времени, но я то и дело доставал двадцатидолларовые бумажки, пересчитывал их, мечтая о том, что смогу на них купить.
Разделавшись с физикой, я взялся за свою программу по анимации. С последним разделом у меня что–то не заладилось. Не получалось заставить всё двигаться так, как мне хотелось.
Но в тот вечер моё везение продолжилось. С анимацией у меня всё получилось. Изображения двигались совершенно синхронно. И я почти закончил программу.
В начале десятого я решил позвонить Ханне. Она так странно вела себя на большой перемене. Я подумал, может, она заболела.
Я решил узнать, стало ли ей лучше. Но по тому, как она заговорила, взяв трубку, я понял, что она по–прежнему не в себе.
Я попытался поднять ей настроение. Рассказал о своём триумфе на тренировке по баскетболу. И о награде в сотню долларов за найденного котёнка.
— Круто, — сказала Ханна.
Но в голосе у неё не звучало никакого энтузиазма.
— А потом мама приготовила на обед всё моё самое любимое! — радостно сообщил я.
— Везёт, — уныло заметила Ханна.
— Слушай, что с тобой сегодня? — спросил я. — Я же вижу, что–то не так.
Она долго молчала.
— Наверное, просто настроение паршивое, — сказала наконец она. — Сегодня по дороге домой я упала с велосипеда.
— Ох ты! — застонал я. — Надеюсь, не сильно ушиблась?
— Да как сказать, — ответила она. — Всю руку ободрала. И лодыжку вывихнула здорово.
— Да… Плохие новости, — пробормотал я.
— Особенно если учесть, что завтра у меня игра, — вздохнула Ханна.
— Думаешь, сможешь играть? — спросил я.
— Может быть, — мрачно вздохнула она.
— Может, я смогу прийти за тебя поболеть, — сказал я.
Опять последовало долгое молчание. Потом Ханна сказала:
— Люк, послушай меня… — она прошептала это так тихо, что я едва слышал её.
— Что–что? — переспросил я.
— Мне надо что–то тебе сказать. Только…
Я плотнее прижал трубку к уху.
— Что? В чём дело?
— Понимаешь… — и снова последовало долгое молчание. — Не могу, — наконец выдохнула она.
Послышался щелчок, и линия отключилась.
На следующее утро моё везение закончилось.
По крайней мере я подумал, что моё везение закончилось.
Потому что перед уроком физики я перерыл весь рюкзак в поисках тетрадки с заданием — нигде её не было.
Я вытряхнул всё, что было, — до последнего учебника, последней бумажонки и карандаша.
Нет тетрадки! Вчера вечером я убил на это задание целый час. И вот — на тебе! — забыл его дома.
Мне грозила крупная неприятность. Мисс Кремер требовала, чтобы работы сдавались вовремя. А от этих оценок за домашнюю работу наполовину зависела оценка в четверти.
Когда она вошла в лабораторию, чтобы начать урок, у меня засосало под ложечкой от страха. Как я мог сделать такую глупость?
