— Бабуля! — направился он в комнату к Генриетте Густавовне. — Откуда ты знаешь про Английский клуб?
— Мама говорила, — отозвалась та. — И вроде у вас там скоро прием новых членов.
— Она-то откуда знает? — ещё сильней удивился Иван, которому только сегодня стало известно про прием новых членов.
— Ну-у, — явно смутилась бабушка. — Мама же тебя в эту школу устраивала, вот тогда, наверное, все и разузнала.
— Ба-буш-ка, — строго поглядел на неё внук. Я в этой школе учусь уже третий месяц, а ты раньше ни разу меня не спрашивала ни о каком Английском клубе.
— Раньше не спрашивала, а теперь спросила, — пыталась выйти из положения Генриетта Густавовна. — Ох, Ванюша! Ты ведь только из школы! Наверное, кушать хочешь. Пойдем, пойдем, я тебя покормлю.
— В таком состоянии, как у тебя, никого кормить не полагается, — возразил внук. — Иначе заразишь всех гриппом. Я лучше сам себе разогрею.
— Ну, ладно, — неожиданно легко сдалась бабушка. — А я, пожалуй, пойду подремлю.
И она легла под одеяло.
«Странная история, — наливая в тарелку суп, подумал Иван. — Сговорились они, что ли, с этим Английским клубом? Сперва Рогалева-Кривицкая. Теперь бабушка… А ведь точно! — уже не сомневался он. — Наверняка сговорились. Слишком уж странное совпадение».
Поев супу, он принялся за жареную курицу. «Ну, ничего. Вечером я это наверняка проверю. Если и мать начнет меня расспрашивать про Английский клуб, значит, они с бабушкой хотят меня запихнуть туда! Интересно, зачем им это так надо?»
Запив обед стаканом апельсинового сока, Иван отправился к себе в комнату. По дороге он заглянул к бабушке. Похоже, она и впрямь заснула. Это окончательно не понравилось мальчику. Обычно Генриетта Густавовна, больная или здоровая, если уж начинала о чем расспрашивать, то не успокаивалась, пока ей не ответишь. Тем более что, по её собственным словам, «испытывала дефицит общения». А Генриетта Густавовна привыкла много общаться, так как всю жизнь проработала редактором в крупном академическом издательстве.
— Бабушка, — стоя на пороге её комнаты, громко шепнул внук.
Та даже не пошевелилась.
«Может, действительно спит, — пронеслось в голове у мальчика, — но, по-моему, просто прикидывается».
Иван направился в свою комнату и засел за уроки. Потом позвонил Герасим.
— Слушай, — унылым голосом проговорил тот в трубку, —
мне тут дед поручил Арчибальда выгулять.
— Как же Лев-в-квадрате тебе такое доверил? — осведомился Иван.
— У деда после вчерашней встречи старых друзей поднялось давление, — объяснил Герасим. — Теперь он лежит и на улицу не выходит.
— Ясно, — усмехнулся Иван. — Везунчик ты.
— На седьмом небе от счастья, — загробным голосом произнес Каменное Муму. — Пойдем вместе?
— Ладно, — согласился Иван. — Встретимся через десять минут у арки между твоим и моим подъездом.
— Едва он положил трубку, как послышался голос Генриетты Густавовны:
— Ваня, куда ты?
«Ясненько, — отметил про себя внук. — Это вот так мы болеем и спим».
— Я по делу, — он не стал вдаваться в подробности.
— По какому делу? — бабушка мигом возникла возле двери его комнаты.
— По очень важному, — сквозь зубы процедил Иван.
— А конкретно? — не отступала Генриетта Густавовна.
— Герасиму нужно помочь. Он не может один с собакой гулять.
Ловко обогнув бабушку, Иван оказался в передней. Там он сдернул с вешалки куртку и выбежал на лестницу.
— Ваня! Постой! — крикнула Генриетта Густавовна. — Ты мне так толком и не объяснил, почему твой Герасим не может один погулять со своей собакой?
— Приду через час, — скороговоркою произнес внук.
Захлопнув за собой дверь, он даже не стал дожидаться лифта и бросился вниз по лестнице.
«Так ей все и скажи», — выходя из подъезда, пробормотал Иван.
Герасим уже стоял внизу. Увидев его, Иван едва сдержался от смеха. На шее у Каменного Муму висела сумка, наподобие дамской муфты, из которой высовывалась голова Арчибальда.
— Это ещё что такое? — уставился на сумку Иван. — У Арчибальда после вчерашнего тоже давление? Ходить не может самостоятельно?
— Дед купил, — с мрачным видом откликнулся Герасим. — Он считает, что иначе Арчибальд на улице мерзнет.
— Так, значит, он вообще его на землю не спускает? — осведомился Иван.
— Куда спускать? — Муму показал на мокрую кашу под ногами. — Арчибальд здесь утонет. И дед тогда меня репрессирует. Он вообще считает, что даже в хорошую погоду Арчибальд должен на улице только воздухом дышать.
— Знаем, знаем, — усмехнулся Иван.
Команде отчаянных давно было известно: все, для чего других собак, собственно, и выгуливают на улице, любимец Льва Львовича делает дома в кошачий туалет со специальным наполнителем. А на улицу Арчибальда водят, а вернее, выносят, подышать воздухом.
— Да, Герка, — посочувствовал Иван, — повезло тебе и с собакой, и с дедушкой.
— Переживем, — с мужественным видом отозвался тот.
Арчибальд, слушая короткий диалог двух друзей, кинул внимательный взгляд на Ивана и вдруг осклабился. Если бы мальчик не отдернул руку, пес укусил бы его.
— Герка, пожалуй, твой Лев-в-квадрате прав. В сумке это существо безопасней.
— Чего уж теперь рассуждать, — вздохнул Каменное Муму. — Пошли.
— А куда? — поинтересовался Иван.
— Да мне без разницы, — у Герасима не было на сей счет никаких планов. — И погода такая паршивая.
Тут он был совершенно прав. Под ногами слякоть. Сверху вновь крупными хлопьями повалил мокрый снег. В лицо дул промозглый ноябрьский ветер, от которого не было никакого спасения.
— В такую погоду, как говорится, хороший хозяин собаку из дома не выгонит, — заметил Иван.
— Как видишь, мой дед не только собаку, но и меня выгнал, — пробубнил Муму. — Причем этому-то хоть бы хны, — с завистью покосился он на Арчибальда в теплой сумке, — а я теперь мерзни. Дед, между прочим, велел мне выгуливать Арчибальда не меньше часа. Иначе, мол, у него легкие как следует не проветрятся.
Следующие минут сорок друзья во имя здоровья карликового пинчера мужественно терпели ноябрьскую непогоду. Наконец Герасим почувствовал, что Арчибальд, несмотря на сумку, уже весь трясется.
— Слушай, он все-таки замерз! — в голосе Муму послышалось торжество.
— Ну, — отозвался друг. — Наверное, у него башка мерзнет. Попроси девчонок связать ему капюшон или шапочку.
Герасим тут же представил себе, каково ему будет выгуливать Арчибальда мало того что в сумке, но ещё и в вязаной шапочке.
— Ни за что, — решительно запротестовал он. — Конечно, если ты, Ваня, сам не будешь гулять с ним в этой шапочке.
— Я не буду, — поторопился внести ясность друг.
— Тогда оставь свои дурацкие советы, — отрезал Герасим.
— Уже оставил. — Иван вновь уставился на Арчибальда. — Слушай, Герка, не знаю уж как его легкие, но сам он, по-моему, проветрился вполне достаточно. А потому предлагаю идти домой.
— Вообще-то час ещё не прошел, — колебался Герасим.
— Пусть лучше час не пройдет, чем ты вернешь Льву-в-квадрате вместо собаки сосульку, — привел Иван веские аргументы.
— И впрямь, — с удовольствием повернул назад Герасим.
Поравнявшись с домом, мальчики пошли каждый в свой подъезд.
Когда Иван вернулся в квартиру, Генриетта Густавовна спала по-настоящему. Видимо, грипп ощутимо давал о себе знать. Скинув в прихожей ботинки и куртку, мальчик пробрался на цыпочках в свою комнату. «Слава богу, что спит, — подумал он. — Иначе снова начала бы расспрашивать про Муму с Арчибальдом или про этот клуб, да мало ли ещё про что».
И мальчик тихо затворил дверь в свою комнату и уселся делать уроки. Это заняло у него все время до возвращения с работы родителей. Услышав звонок, Иван кинулся открывать. В переднюю вошла Инга Сергеевна.
— Отца ещё нет? — осведомилась она.
Иван помотал головой.
— Значит, задерживается, — вздохнула мать. — А как твои дела? Как Английский клуб? — вешая пальто, полюбопытствовала она.
— Английский клуб? — сердито переспросил сын.
— Ну, да… — Тут Инга Сергеевна осеклась.
Иван почувствовал за спиной какое-то движение и резко обернулся.
Генриетта Густавовна, воровато выглядывая из своей комнаты, подавала отчаянные знаки дочери.
— Вы что, сговорились? — заорал Иван.
— Ты о чем? — невозмутимо откликнулась мать.
— Все сегодня ко мне пристают с этим Английским клубом! — продолжал бушевать мальчик.
— Во-первых, пожалуйста, успокойся, — строго взглянула на него Инга Сергеевна. — А во-вторых, объясни мне, пожалуйста, чем я вызвала такой гнев.
— Да просто… — сын немного смутился. — Просто надоел мне этот Английский клуб.
