Различая, как отмечалось выше, индивидуальные и коллективные языки, Бодуэн подчеркивал, что они тесно связаны между собой, но их развитие происходит по-разному. «Только у индивидуумов имеет место развитие в точном понимании этого слова. Языку же племени свойственно прерывающееся развитие». Отсюда делается вывод, что «язык как общественное явление развития не имеет и иметь не может. Он может иметь только историю».
При характеристике причин языковых изменений Бодуэн де Куртенэ резко расходился с ортодоксальными младограмматиками, отрицая существование так называемых «звуковых законов». Последние, по его словам, представляют собой результат действия самых разнообразных и противоречивых факторов, в связи с чем их вообще нельзя именовать «законами». Он отмечал, что «объяснение языковых явлений может быть только психологическим или в известных пределах физиологическим». Применив независимо от младограмматиков и раньше их принцип аналогии, Бодуэн, уже начиная с ранних трудов, выделял различные факторы языкового развития: привычку (бессознательную память), бессознательное забвение и непонимание, бессознательное обобщение и непонимание, бессознательное обобщение, бессознательное стремление к дифференциации и особенно к удобству, экономии работы мускулов, нервных ответвлений мозга и т. д., в результате чего упрощаются сложные звуки и их сочетания, увеличивается регулярность морфологической системы и т. п. Языковые изменения связаны с проявлением той или иной общей тенденции в развитии конкретных языков (например, для русского языка характерно ослабление противопоставлений для гласных и его усиление для согласных).
Поскольку «не человек существует для языка, а язык для человека», постольку возможно и необходимо сознательное воздействие на язык. Подчеркивалось, что «язык неотделим от человека и постоянно сопровождает его», представляя собой «психосоциальное орудие», подлежащее совершенствованию: «…Человек должен владеть им еще более полно и сделать еще более зависимым от своего сознательного вмешательства, чем это мы видим в других областях человеческой жизни».
В связи со сказанным ученый уделял большое внимание практическим аспектам научной работы. Он интересовался судьбой искусственных языков (прежде всего созданного в конце девятнадцатого века варшавским врачом Людвигом Заменгофом эсперанто), отдал много сил дополнению и редактированию третьего издания «Толкового словаря живого великорусского языка» В. И. Даля, участвовал совместно с Ф. Ф. Фортунатовым, А. А. Шахматовым и другими тогдашними языковедами в разработке проекта реформы русской орфографии, который был официально утвержден уже после революции, и т. д. Занимался он и политической деятельностью, в частности, отстаивая права национальных меньшинств царской России.
2.1.10. Языки психология народа. Х. Штейнталь
В середине XIX века в европейской науке формируется направление, получившее название психологического, или психологии языка. Оно представляло собой развитие традиции, заложенной в предшествующие десятилетия В. фон Гумбольдтом, в трудах которого много внимания уделялось проблемам связи языка с мышлением, «духом народа», явлениями человеческой психики и т. п. Базой для его возникновения стали те процессы, которые происходили в рассматриваемый период в психологии, переживавшей ряд важных событий, связанных с разработкой методики психологического исследования и превращением психологии в экспериментальную дисциплину. Лингвистический психологизм не представлял собой «единого потока» и мог принимать разные формы. В нем можно выделить два основных течения. Представители первого (традиционно именно их историки языкознания и имеют, главным образом, в виду, говоря о психологии языка в собственном смысле слова) рассматривали язык как специфическое проявление психологии народа (этнопсихологии), продолжая некоторые идеи Гумбольдта. Сторонники же второго, также признавая ведущую роль психических факторов в развитии языка, сводили сущность последнего к механизму представлений в сознании каждого отдельного человека, тем самым абсолютизируя индивидуалистический подход. Это второе направление нашло свое наиболее полное воплощение в концепции младограмматиков и, прежде всего, в «Принципах истории языка» Г. Пауля, которому будет посвящен отдельный очерк. Основоположником первого признается Хайман (Гейман) Штейнталь (1823–1899), бывший долгие годы профессором Берлинского университета и создавший ряд многочисленных трудов, носивших почти исключительно теоретический характер: «Грамматика, логика и психология, их принципы и взаимоотношения» (1855), «Введение в психологию и языкознание» (2-е издание, 1881), «Характеристика важнейших типов строя языка» (1861) и другие. В 1860 году вместе с философом Морисом Лацарусом (1824–1903), занимавшим профессорскую кафедру сначала в Берне, а потом в Берлине, Штейнталь основал «Журнал психологии народов», на страницах которого идеи названных ученых нашли наиболее яркое воплощение.
Основные положения концепции Штейнталя могут быть представлены в следующем виде. Следует отказаться от логического подхода к языку, господствовавшему в течение многих столетий и сохранявшему достаточно сильные позиции в первые десятилетия XIX в. Языковые и логические понятия соотносятся друг с другом как понятия круга и красного, т. е. являются несовместимыми, – считает Штейнталь.
Предметом языкознания является «язык вообще, т. е. выражение осознанных внутренних, психических и духовных движений, состояний и отношений посредством артикулированных звуков».
Поскольку речь представляет собой духовную деятельность, постольку языкознание относится к числу психологических наук, «упирается в психологию». Основой, на которой оно должно строиться, признается система взглядов немецкого психолога Иоганна Фридриха Гербарта (1776–1841). Последний считал, что деятельность человеческого сознания сводится к самодвижению представлений, управляемому законами ассимиляции (обобщения и закрепления тождественных или близких представлений), апперцепции (определимости нового восприятия массой уже имеющихся в сознании представлений) и ассоциации (установления связей различного рода между представлениями). Исходя из них объясняется образование языка и мышления у индивида, психикой которого и занимался главным образом Гербарт. Правда, одновременно он отмечал, что психология будет оставаться односторонней, пока рассматривает человека вне общества. Отсюда Штейнталь и Лацарус сделали вывод о том, что в обществе возникают особые психологические условия, требующие специального изучения. Поэтому индивидуальная психология должна быть дополнена психологией народов, представляющей собой науку о народном духе. Последний, пребывая в индивиде, не имеет отдельного от него бытия. В нем происходят те же основные процессы, что и в духе индивида; поэтому установленные Гербартом законы должны быть применены и для объяснения происхождения и развития языка в человеческом обществе.
Именно народный дух – меняющийся в истории, но имеющий некое неизменное ядро, которое само определяет все изменения духа – является источником любой деятельности человека и представляет собой основу для одинакового сознания индивидов, составляющих народ, представляющий собой некое замкнутое единство. Сходная физическая организация составляющих его индивидов и сходные физические впечатления, получаемые извне, производят сходные чувства, склонности, желания, а последние – сходные мысли в сходный момент.
Все индивиды, принадлежащие к одному народу, обладают одинаковым народным духом, делающим множество индивидов народом: «Дух есть общий продукт человеческого общества, и духовная деятельность есть истинная жизнь и назначение человека; отсюда дух выражает общедеятельность».
Задача народной психологии состоит, в первую очередь, в исследовании образа жизни и форм деятельности духа, определяющих духовную природу разных народов. Проявляется же дух прежде всего в языке, через посредство которого осуществляется вся интеллектуальная деятельность человека, затем в нравах и обычаях, установлениях и поступках, традициях и песнопениях.
Психология народов, будучи всеобъемлющей наукой о духовном мире людей, соприкасается с целым рядом областей (антропология, этнология и др.). Но в первую очередь она представляет собой науку о языке, так как «данные языка наиболее ярко иллюстрируют все принципы психологии народов. Единство индивидов в народе отражается в общем для них языке; определенная индивидуальность духа народа нигде не выражается так ярко, как в своеобразной форме языка; его принцип, придающий ему своеобразную форму, является самым подлинным духом народа; совместные действия индивидуума и его народа, главным образом, основываются на языке, на котором и с помощью которого он думает и который все же принадлежит его народу. История языка и историческое развитие духа народа, образование новых народов и новых языков теснейшим образом проникают друг в друга».
