Полибий (210–128 гг. до н. э.), в какой-то мере идеализировавший государственный строй Римской республики, полагал, что в лице консулов, сената и народа имелось сочетание власти царей, власти «лучших граждан» и власти народа:
«В самом деле, если мы сосредоточим внимание на власти консулов, государство покажется вполне монархическим и царским, если на сенате, – аристократическим, если, наконец, кто-либо примет во внимание только положение народа, он, наверное, признает римское государство демократическим»[26].
Такое «смешанное» правление Полибий, вслед за Платоном и Аристотелем, считал наилучшим, поскольку в нем осуществлялось взаимное сдерживание и равновесие властей, а государственный строй приобретал устойчивость.
Демократические аспекты государственно-правовой жизни Римской республики нашли отражение в учении Цицерона (106-43 гг. до н. э.) о государстве и праве. Вслед за Полибием он защищал «смешанную» форму правления. В его трактовке государство – это не только выражение «общего интереса» членов сообщества, но также их согласованное правовое общежитие. Государство, по Цицерону, с необходимостью предполагает правовую организацию «общего дела». Исходя из учения о естественном праве, он выделял в позитивном, действующем праве аспект справедливости (aequitas) и требовал соответствия писаного закона принципу справедливости:
«Под действие закона должны подпадать все» (О законах, III.5).
Цицерон выразил передовые устремления своего времени. Однако в практике Римской республики они были реализованы лишь частично, а восхваляемое Цицероном «смешанное» правление уже при его жизни уходит в прошлое.
В поздний период существования Римской республики (II–I вв. до н. э.) Рим, подчинив своему владычеству многие народы, превращается в мировую державу. При этом мелкое и среднее крестьянство – опора римской республиканской государственности, – отрываемое бесчисленными войнами от земли, разорялось. Труд становился рабским занятием. Значительная часть населения Рима превращается в люмпенов, не занятых производительным трудом и живших на подачки патронов и государства. Также и несметные богатства, награбленные в войнах, способствовали развращению римского общества. Римляне не выдержали испытаний, пришедших с военными победами, досугом и богатством. О переживаемом кризисе писал римский историк I в. до н. э. Гай Саллюстий Крипс. Жажда денег и жажда власти – «обе стали как бы общим корнем всех бедствий». «Зараза расползлась, точно чума, народ переменился в целом, и римская власть из самой справедливой и самой лучшей превратилась в жестокую и нестерпимую». Корыстолюбие сгубило верность, честность и остальные добрые качества. Вместо них «оно выучило высокомерию и жестокости, выучило презирать богов и все полагать продажным». Особенно сильно разложение отразилось на молодежи. «На юность напали роскошь и алчность, а с ними и наглость: хватают, расточают, свое не ставят ни во что, жаждут чужого, стыд и скромность, человеческое и божественное – все нипочем, их ничто не смутит и ничто не остановит».
Кризис привел к нарушению республиканских институтов. Умаляется роль народных собраний, а затем и сената, ограничивается значение института магистратуры. Путем сосредоточения ряда магистратур в руках отдельных лиц осуществлялось «преодоление» коллегиального, республиканского характера этого института. Теперь не избрание на высшую должность давало возможность командовать армией, а, наоборот, реальная власть в армии, платежеспособность и популярность среди солдат имели следствием наделение командующего высшими магистратскими титулами.
Военная диктатура
В политической жизни Рима резко возрастает роль армии, а фактическая власть в стране сосредоточивается в руках командующих армиями. Как переходное состояние от республики к империи возникают военные диктатуры Мария, Суллы, Цезаря. Главным звеном в государственном механизме становятся армия и ее командующий. Со времени реформы Гая Мария (107 г. до н. э.) в нее стали зачисляться и обедневшие граждане и рабы. Создание регулярной профессиональной в своей основе армии вело к совершенствованию ее организации и тактики ведения военных действий. Но армия становится и послушным орудием военачальников.
1.3. Постклассическое право
Государственное право в Риме на третьем этапе своего развития закрепляло установление Империи. Первые три века ее принято именовать принципатом. Позднюю Империю называют доминатом. С переходом к Империи в правовых нормах, касавшихся вопросов государственного строя, наблюдаются лишь незначительные изменения.
При принципате мы наблюдаем крайнюю неразвитость норм писаного права, определявших государственный строй. Это, на первый взгляд, более чем странное положение (если учесть одновременное существование классической формы римского частного права) получает в литературе достаточно убедительное объединение. Э. Гримм, например, считает, что «власть, желавшая быть и боявшаяся показаться монархической, основанная на фактической силе и прикрывавшая свою деспотическую сущность республиканскими формами и целым рядом юридических неточностей и конституционных недомолвок, не могла допустить строгого рассмотрения своих основ юристами»[27].
Переход к империи означал резкое возрастание централизации власти, позволившее преодолеть раздиравшие общество противоречия. Государственный механизм Империи оказался более пригодным для управления территориально необычайно разросшимся государством. В юридико-техническом отношении ряд сторон государственного механизма получил дальнейшее развитие, стал совершеннее[28].
В постклассическом государственном праве Древнего Рима мы наблюдаем действие реакционной тенденции, проявившейся прежде всего в крушении республиканских институтов. Империя насаждала единовластие при бюрократической централизации и нерассуждающей покорности исполнителей. Весьма примечательно в этом отношении широкое использование в государственном управлении рабов императора. Наблюдалась милитаризация государства. Реакционная тенденция в развитии государственного права вела к усилению в нем ряда сторон, типичных для государственного строя восточной деспотии (например, обожествление личности императора). Трудности, стоявшие перед Империей, заставляли изыскивать все новые и новые возможности усиления государственной машины, ее технического совершенствования. Создается централизованная военно-бюрократическая машина.
Император
Государственный строй Римской империи характеризовался прежде всего сосредоточением верховной государственной власти в руках единоличного главы государства – императора. Установленного законом порядка замещения престола не существовало, однако реальная власть давала императору возможность еще при жизни назначать себе преемника. Нередко новый император занимал престол в результате очередного военного или дворцового переворота. Захват власти оформлялся сенатом.
При принципате император формально-юридически считался избираемым сенатом и первым сенатором (princeps senatus). Такая юридическая фикция, создавая видимость сохранения республиканских институтов, тщательно оберегалась и поддерживалась первыми императорами. Памятуя об участи Цезаря, они не без основания полагали, что резкий разрыв с традициями Республики и ее институтами грозит серьезной опасностью. Вот почему Август отверг предлагавшуюся ему сенатом власть пожизненного диктатора. Он всячески подчеркивал, что превосходит своих коллег по магистратуре лишь почетом, основанным на его исключительных заслугах. Чтобы заговоры не разрослись в серьезную опасность, Август вынужден был сохранять внешние атрибуты республиканского строя. Некоторые исследователи в «щепетильном отношении к декоративной части республиканских учреждений» видели одну из главных причин успеха правления Августа.
При доминате необходимость сохранения хотя бы видимости республики отпадает. Император теперь почитается господином (dominus). Каждый его шаг сопровождался сложным и пышным церемониалом, заимствованным у восточных царей и призванным подчеркнуть исключительность и величие главы государства. На аудиенциях и приемах император появлялся не иначе как в одеянии, шитом золотом и усыпанном драгоценными камнями, голову его венчала диадема в виде белой, унизанной жемчугом повязки. Удостоившиеся лицезреть императора при его появлении обязаны были падать ниц. Римскую империю этого времени недаром называют иногда «абсолютной монархией».
Император обладал общинными полномочиями. В его распоряжении находилась государственная казна, он командовал армией, осуществлял управление провинциями, принимал акты, обладавшие высшей юридической силой, руководил внешней политикой, был высшей судебной инстанцией. В период принципата формально-юридически эти полномочия принадлежали императору в силу замещения ряда республиканских магистратур. Так, Август был «избираем» консулом, трибуном, как первый сенатор он признавался руководителем сената, был верховным понтификом. Однако реальная власть Августа опиралась прежде всего на армию, в частности на преторианские когорты, и систему прямых и косвенных подкупов.
