Проснулся Волчок в сумерки. Всю ночь он бродил по ущельям и под утро проглотил маленькую мышь – она лежала мёртвая на снегу.
Из-за гор медленно поднялось солнце. На скалах закричали кеклики. Над кордоном столбом поднимался дым: жена егеря затопила печь. Старшая дочь, Зина, подоила корову и пустила её и тёлку пастись на южный бесснежный склон.
Волчок издалека увидел скот, и муки голода у него удесятерились. Но у зверя хватило выдержки подождать, пока корова с тёлкой перейдут через небольшой перевал. Оттуда кордона не было видно. Волчок подкрался и залёг за камнем. Близкий запах животных приводил голодного зверя в неистовство.
Корова и тёлка спокойно паслись, выбирая пустынную сизую полынку. Она, как дымок костра, затянула весь горный склон. Эта полынка не теряет питательных веществ до весны, в отличие от других засохших трав.
Вдруг раздался шорох мелкого щебня, отброшенного задними лапами волка, – он трёхметровым прыжком прямо с лёжки за камнями бросился вперёд.
Корова и тёлка кинулись к дому, выпучив глаза от ужаса и задрав хвосты. Тёлка оказалась ниже волка по склону. Второй прыжок – и зверь мёртвой хваткой вцепился в кончик хвоста обезумевшей жертвы. Упираясь всеми четырьмя лапами, Волчок тормозил, не выпуская хвоста. Но сильная тёлка тащила его за собой, сразу отстав от коровы. Неожиданно челюсти волка разжались, и тёлка потеряла равновесие – её зад подбросило вверх, животное упало на колени, сильно ударившись мордой о камни. Тяжёлый, огромный волк придавил тёлку к земле и вцепился ей в горло. Но... годы сделали своё дело: зубы старого волка были совсем тупые. Он только слегка поцарапал шкуру на шее тёлки. Молодое сильное животное вскочило на ноги, сбросило волка и как бешеное унеслось на кордон, высоко задрав хвост.
В это время на кордоне склонились над столом два седых человека. Они осторожно развешивали на маленьких аптекарских весах порошки люминала и нембутала. Это были зоолог и егерь – хозяин кордона. Они хотели испытать снотворные порошки при ловле животных. Внезапно дверь порывисто распахнулась, и в клубах морозного пара в комнату вбежала старшая дочь егеря.
– Папа! Волк ловил Красулю! – крикнула девушка. – Сейчас прибежала Красуля, а за ней корова!
Егерь вскочил, опрокинув стул, схватил карабин и выбежал на крыльцо в одной рубахе.
Около кордона стояли корова и тёлка. Они тяжело дышали, тряслись и с испугом озирались по сторонам. У тёлки морда и конец хвоста были в крови.
– Стойте, Мартын Павлович! – схватил за рукав егеря зоолог. – Вы опять только напугаете волка, как в прошлом году. Поймаем лучше его живым. Это удобный случай проверить снотворное. Идёмте сделаем приманку!
– Я всё равно пристрелю этого разбойника, хотя бы и сонного! – возмущался егерь. – Второй год он водит меня за нос.
Вечером мясной фарш, смешанный с люминалом, был положен на склоне горы, где волк нападал на тёлку.
С первыми звёздами на потемневшем небе Волчок встал с дневной лёжки на солнцепёке, потянулся и потрусил на поиски добычи. Худой, подтянутый, с ввалившимися боками и огромными бакенбардами, он был страшен на вид, но уже не опасен для крупных животных.
Почти за километр зверь почуял мясо в ущелье. Голодный Волчок прыжками понёсся вверх по склону. Чем ближе и сильнее был запах мяса, тем короче становились прыжки волка. Привычка всего бояться развилась у Волчка под старость особенно сильно.
Несколько раз Волчок обошёл по кругу кусок фарша, всё приближаясь к нему и глотая слюну. Но запаха железа решительно нигде не было. Волчок осмелел и, весь вытянувшись, подкрался, схватил комок фарша и проглотил не жуя. Но необычная горечь люминала сразу почувствовалась; старый волк понял, что в мясе таится какая-то опасность. Тут же Волчок отрыгнул обратно фарш и, поджав хвост, убежал. Эта способность освобождать желудок от негодной пищи у всех волков развита необычайно.
Под утро Волчок опять наткнулся на «пьяного» зайца и съел его.
С первыми лучами солнца три вороны увидели фарш.
Осторожные птицы сели в сторонке. Потом важной походкой начали подходить к мясу. Солнечные лучи лоснились на их чёрных как смоль крыльях. Вороны подошли к приманке с трёх сторон и остановились на одинаковом расстоянии, словно не решаясь переступить какую-то невидимую запретную черту. Наконец одна из ворон по-воровски, боком подпрыгнула к приманке, клюнула её и отскочила. И в следующее мгновение вороны с жадностью набросились на фарш. У птиц вкусовые ощущения очень слабые, и вороны не почувствовали люминала. Самая старая съела больше всех, отгоняя других. Она тут же уснула и уже больше не проснулась. Волчья доза люминала смертельна для птиц. Вторая ворона съела совсем немного из остатков, недоеденных старой вороной. Заплетающимися шагами, развесив крылья, она немного отошла, ткнулась носом в землю и уснула. Самая молодая подобрала всего несколько мясных крошек и тоже опьянела. Вихляющим полётом она взлетела на куст, сорвалась с ветки и упала на землю. Но всё же снова взлетела и нашла в себе силы перелететь через ущелье и на другой стороне упала в кусты. Там она пролежала до полудня, пришла в себя и улетела.
С сонной вороной егерь и зоолог вернулись на кордон. Новый план поимки волка созрел у зоолога.
К вечеру ворона проснулась. Под перья ей втёрли желатиновый раствор с глицерином, пропитанный двумя снотворными порошками. Нембутал действовал сразу, но ненадолго, а люминал не сразу, но зато длительное время.
Ворону унесли в ущелье, привязали за лапку к колышку, вбитому на склоне горы.
На этот раз Волчка удалось перехитрить. Он под утро наткнулся на ворону, съел её всю, вместе с перьями, и побежал дальше по ущелью. Но ему нестерпимо захотелось спать: действие снотворного началось. Веки смыкались, и Волчок с трудом открывал их, словно они были склеены. Ноги стали заплетаться, и вскоре задние совсем отказались служить. Волчок немного прополз на передних, волоча зад и жадно хватая снег, а затем свалился и уснул.
На рассвете зоолог и егерь были уже в ущелье. Вороны на месте не оказалось, а крупные волчьи следы перешли на бесснежный склон и исчезли; но собака егеря, Мушкет, натянула поводок и повела невидимыми следами. Когда волк пересек ущелье и стал подниматься по северному снежному склону, собака больше была не нужна. Хорошо теперь заметные следы Волчка сначала шли ровной цепочкой, но вот один след показал, что зверя качнуло – действие смеси снотворных препаратов началось. Расстояние между шагами уменьшалось. Лапы начали волочиться и чертить по снегу. Чтобы сохранить равновесие, волк стал шире расставлять лапы. Следы сделались большими от растопыренных пальцев. Волк полежал в снегу за кустом, сделал несколько ровных шагов, а затем его опять закачало из стороны в сторону, как пьяного.
Волчок спал на снегу на животе, положив морду на передние лапы. Мороз и длительная голодовка были хорошими помощниками снотворным препаратам. Волчок находился в глубоком сне с замедленным дыханием. Ему связали лапы и морду, укутали в брезент и на санях привезли на кордон.
Зоолог решил увезти волка в зоопарк в сонном состоянии, чтобы проверить способ перевозки сонных зверей. Там волк проснётся в клетке, и можно будет проследить за дальнейшим его поведением. Пасть Волчка приоткрыли и под корень языка влили раствор люминала.
Зоолог уехал в город вместе со спящим Волчком. Он и не подозревал, что это тот самый Волчок, которого он совершенно ручным бросил в пустыне Бетпак-Дала в грозные дни начала войны.
Когда машина остановилась во дворе квартиры зоолога, встречать хозяина выбежал старый, глухой охотничий сеттер Лори. Все поразились поведению собаки. Сначала она, зачуяв волка, поджала хвост. Но когда Волчка вынесли на брезенте из машины и положили около крыльца, сеттер вдруг завилял кончиком хвоста, сначала под животом, а потом весело и размашисто направо и налево. Видно было, что старая собака рада этой встрече и ничуть не боится огромного зверя.
– Кажется, Лори сходит с ума от старости, – с сожалением сказал зоолог, обращаясь к жене.
Память на знакомый запах не исчезла у сеттера с годами. Это был интересный зоопсихологический факт, так и не замеченный зоологом.
Волчку дали ещё раз небольшую дозу снотворного и отвезли в зоопарк для наблюдений. Там Волчок проснулся в большой железной клетке.
Он медленно поднял сначала голову, потом сел, оглянулся и вдруг вскочил, поджав хвост. Отовсюду пахло лисицами, барсуками, дикими кошками. А их запахи перебивали незнакомые – медведей, тигров и других зверей. Волчок вскочил и, шатаясь, кинулся вперёд.
Железная решётка отбросила его обратно, и он упал, но опять вскочил и всю ночь бился в клетке.
К рассвету волк привык к своему помещению и упруго бегал из конца в конец, как и другие звери в своих клетках.
