Стукнул молотком по камню, а он рассыпался. В другом месте хороший образец отколол, а он в сторону отлетел — никак его не разыщешь. Вот камень в речку скатился, пришлось рукава засучивать, в воде искать.
По-разному Толя образцы откалывает: то просто молотком по камню ударяет, то трещину в скале отыщет и острым концом молотка выворачивает камень. И у самой воды находит нужные камни, и высоко залезать ему за ними приходится.
В одном месте чуть с обрыва не свалился, в другом — оступился и в воду упал. Хорошо, что место было мелкое.
Каждый осколок от камня — образец — Толя внимательно рассматривает и только те, которые кажутся ему интересными, убирает.
Из каждого места — в отдельный мешочек.
Туда же он кладёт бумажку, на которой пишет, где образцы отбил, чтобы не перепутать. А то вся работа пропадёт.
„Плохо, Жени нет, — думает Толя. — Вместе мы бы много образцов взяли, а теперь хватит. Одному больше не донести“.
Толя крепко завязал мешочки бечёвкой и стал зарисовывать обрыв.
Геологу нужно уметь рисовать. На будущий год придут сюда люди, посмотрят на зарисовку и узнают, откуда взяты образцы.
Наконец-то Толя закончил работу.
„Ночевать здесь не буду, — решил он, — по дороге переночую. Завтра меньше идти придётся, пораньше в лагерь приду, поскорее про Женю узнаю“.
Беспокоится Толя. А вдруг Женя в лагерь не пришёл, заблудился? Ходит он теперь по тайге, из сил выбился, а выбраться не может — ведь карты у него нет.
Стал Толя в обратный путь собираться. Уложил в рюкзак мешочки с камнями. С трудом надел тяжёлый рюкзак на плечи. Плащ подсунул, чтобы острые камни на спину не давили. Оглянулся: ничего не забыл?
И пошёл.
Идёт Толя снова вдоль речки. Здесь он веточку надломил, там его след от ноги на песке отпечатался, этот камень он перевернул. Всё вокруг знакомое, не чужое, как будто в своём доме находишься.
Вот и то место, где большие камни наворочены.
Отсюда дорога потруднее пошла.
С камня на камень медленно, осторожно продвигается Толя. Наконец отмель — песок, ещё шаг, и всё.
Прыгнул он на последний камень, да рюкзак за спиной качнулся, потянул в сторону, и сорвалась с камня нога, подвернулась.
Упал Толя. Закричал от боли. Но кричи не кричи — всё равно никто не услышит, разве что медведь. С трудом Толя выполз на песок. Лёг на бок, даже рюкзак не снял, ногу руками держит. Полежал, полежал, как будто легче стало. Начал ногу ощупывать — всё цело, а встать попробовал — не получается.
Плохо дело! Уж вечер наступает: порозовели облака — осветило их заходящее солнце, потом облака из розовых сделались фиолетовыми и погасли. И сразу между облаками на светлом ещё небе показались первые звёзды.
Больше лежать нельзя, надо о ночлеге думать. Толя с трудом поднялся. Ковыляя, стал собирать сухие ветки, коряги. А то потом в темноте ничего не найдёшь. Набрать надо много, чтобы всю ночь костёр горел.
Ночью без костра и холодно и страшно.
Всякий зверь подойти может. А огня звери боятся.
Собирает Толя ветки да коряги и думает:
„А может, я неправильно поступил, что один ушёл? Может, надо было мне за Женей идти, догнать его и вернуть? А если бы не догнал, может быть, надо было мне в лагерь вернуться?“
Что надо было сделать?
Как ни думай, теперь ничего не изменишь!
Долго Толя возился, костёр разжигал. Наконец полетели искры высоко в небо.
„Эх, хорошо бы мой огонь в лагере увидели! Да за горой он. Не увидят“.
В лагере тоже наступил вечер. Те же розовые облака, что и над Толиной стоянкой, стали фиолетовыми и растаяли. Те же яркие звёзды, чуть мигая, показались высоко в небе. И так же постепенно надвигалась ночная мгла.
Поужинали после трудового дня геологи и разошлись по палаткам.
Андрей Петрович зажёг у себя свечу, и палатка стала похожа на фонарик — будто вся изнутри светится.
Андрей Петрович сел поудобнее на своём спальном мешке, разложил карту на ящике, который стоял у него вместо стола, и только приготовился работать, как услышал, что кто-то идёт.
— Андрей Петрович, это я.
— Женя! Ты? Что случилось?!
— Заблудился я. Толя здесь?
— Толя?! Он ведь с тобой был!
— Нет его со мной. Я один пришёл.
— Один? Ничего не понимаю! Что у вас случилось? Рассказывай!
И Женя рассказал Андрею Петровичу, как они с Толей поспорили.
— Я думал, он сразу за мной пойдёт, а он, наверное, с картой провозился. Потом слышу — он крикнул. Стоять холодно, я потихоньку вперёд пошёл. Отошёл недалеко. Нет его. Стал ждать. Ждал, ждал, замёрз, а он не идёт. Кричал ему, а ручей шумит, ответа не слышно. Пошёл я назад прямиком, лесом, чтобы поскорее, и заблудился. Долго ходил, пока к тому месту, где мы поспорили, не вышел. А Толи там нет. Я подумал, — может, мы с ним разошлись. Может, пока я по лесу блуждал, он за мной по ручью отправился. Вот и пошёл берегом. Долго шёл и наконец в лагере очутился. Где Толя — не знаю. Неужели он один за образцами пошёл?..
Андрей Петрович рассердился:
— Эх вы, тоже мне геологи! Разве так поступают! Нечего было своё упрямство показывать. Назначен Толя за старшего, карта у него, надо было его слушаться. И Толя тоже хорош! Один отправился! Мало ли что с одним человеком в тайге может случиться! — Андрей Петрович был очень расстроен. — Я десять лет по тайге хожу, и такого случая у нас не было, чтобы товарищи друг друга потеряли.
Долго в этот вечер не ложились спать геологи. Все собрались у костра. Чуть белеют среди деревьев палатки, журчит ручей, и каждый думает: где-то сейчас Толя, не случилось ли с ним чего?
— Вот что, Женя, — решил Андрей Петрович, — как станет светать, мы с тобой отправимся по Толиному пути.
Рано утром, ещё не разошёлся туман, Андрей Петрович и Женя отправились в путь.
Дошли до ручья.
— Ну, показывай, где вы разошлись.
— Вот здесь Толя остановился.
Тянется тайга на сотни километров. Ни дорог, ни тропинок нет. Как человека в тайге найти?
Оказывается, можно.
Внимательно смотрит Андрей Петрович на землю:
— Хорошо, что дождь вчера скоро кончился, — следы виднее будут… Вот где Толя шёл. Смотри, сюда он ногой наступил… Здесь ствол молотком зацепил, кору сбил. Правильно шёл, как раз туда, куда нужно.
Поднялись Андрей Петрович и Женя на гору. Вот камень, от которого Толя осколок отбил. Сразу видно, что геолог здесь побывал.
Дальше пошли, смотрят — зола от костра. Здесь Толя сидел, закусывал. Две палочки в землю воткнул — свои носки сушить вешал.
Всё понятно!
— Давай и мы здесь остановимся, поедим.
Посидели немного Андрей Петрович с Женей и пошли дальше.
Радуется Женя, что всё идёт хорошо, и стыдно ему с товарищем встретиться.
Вдоль речки по следу нельзя идти — в воде следов не остаётся. Зато сама речка помогает. Знает Андрей Петрович, что Толя от речки никуда не свернёт.
За каждым поворотом ждут они, что Толя покажется. А его всё нет.
Идут молча. Завернули за выступ скалы, смотрят — Толя. Идёт, двумя руками на палку опирается, молоток из рюкзака торчит.
Женя бросился к нему:
— Что с тобой?
— Ногу подвернул.
— Снимай рюкзак, понесу.
Подошёл Андрей Петрович:
— Жив? Что у тебя с ногой?
— Подвернул. Сейчас лучше стало.
— Ну-ка, покажи.
Сел Толя на камень, с трудом сапог снял — больно.
Андрей Петрович осмотрел ногу, ощупал.
— Мне кажется, ничего страшного. Через несколько дней пройдет. Не думал я, что так получится. Один убежал, другой его не дождался. Нехорошо! Очень нехорошо! Образцы-то взял?
— Полный рюкзак.
— Ну что ж, давайте до лагеря добираться.
Отправились геологи в обратный путь. Медленно идут, часто приходится им отдыхать, чтобы Толе легче было. Тяжёлый рюкзак с образцами Женя и Андрей Петрович несут по очереди.
Стали подниматься на гору. Вдруг впереди треск. Кто-то ветки ломает, сквозь чащу продирается. Остановился Андрей Петрович, он впереди шёл, прислушался. Толя с Женей тоже на месте замерли. Наверное, это медведь ходит, ведь как раз в этом месте Толя следы видел. Но сейчас им медведь не страшен — у Андрея Петровича ружьё с собой.
Стало смеркаться. И вот уже зажглись над горами и реками, над обрывами и скалами, над всей огромной тайгой первые вечерние звёзды. Хорошо встречать ночь, когда рядом товарищи, когда ветерок доносит приятный запах костра и впереди белеют палатки лагеря!
Опали в тайге пожелтевшие иголки с лиственниц, застучали лиственницы голыми ветками под порывами холодного северного ветра. Большими хлопьями повалил снег, засыпал мох, камни, шапками навис на скалах. Давно уехал из тайги Андрей Петрович со своими товарищами.
