Заботой обоих тоталитарных режимов было обеспечение рынков сбыта для продукции гипертрофированно развившихся, особенно в 30-е гг., военно-промышленных комплексов. Для СССР стабильным рынком вооружений служил Китай, где советское правительство в определенной степени стимулировало общественные конфликты. Во второй половине 30-х гг. СССР и Германия использовали в качестве рынка сбыта своей военной продукции территорию Испании, где в 1936–1939 гг. бушевала гражданская война.
Соединенные Штаты Америки избрали основным средством борьбы за роль мирового лидера те финансовые преимущества, которые они получили в результате Первой мировой войны 1914–1918 гг. В 1924 г. был принят план взимания репараций с Германии (план Дауэса), по которому определялся порядок эксплуатации побежденной страны. Этот план предусматривал не только отчисления Германии в казну победителей, но и широко раскрывал двери для притока в немецкую промышленность иностранного капитала. Этим воспользовались США, на долю которых пришлось не менее 70 % долгосрочных займов немецким предпринимателям. Делая эти инвестиции, американцы способствовали росту германской экономической машины, способной в перспективе пройтись катком по всей Европе.
Немецкие предприниматели использовали часть американских инвестиций для вложения в российскую военную экономику. Таким образом, США опосредованно способствовали ускорению роста и российской военно-экономической машины. Прямые инвестиции в советскую военную экономику для американцев были затруднены в связи с тем, что СССР и США до начала 30-х гг. не имели дипломатических отношений. Затем США перешли к прямым вкладам в развитие советской военно-экономической машины. Тем самым США гибко обошли ту ситуацию, при которой они, не имея достаточного политического веса в мире, казалось бы, не могли воздействовать на общий ход мирового цивилизационного процесса.
Результаты цивилизационной гонки трех претендентов на первую роль в мире, изменение расклада военно-экономических сил к моменту глобального цивилизационного катаклизма были основательно проанализированы немецким исследователем М. Вернером в 1938 г. Любопытно, что Вернер рассмотрел военную мощь стран – предстоящих участниц мирового конфликта – и обосновал неизбежность единого фронта СССР, Англии, Франции и США против Германии. Им был сделан вывод о победе Советского Союза в назревшем военном конфликте.
Военная мощь держав складывается из состояния военной экономики, развития военной техники, вооружения армии новейшими образцами техники, характера военной организации, степени военного обучения боеспособных поколений населения.
Наиболее значительным военным потенциалом обладали и более всех были готовы к войне СССР и Германия. Вследствие ограничений Версальской системы Германия к 1938 г. уступала СССР по своему военному потенциалу. Перевооружение Красной Армии началось раньше, чем перевооружение вермахта. Людские ресурсы в СССР были значительнее по численности и гораздо лучше обучены применению новой военной техники; СССР обладал более мощной военной индустрией по сравнению с военной индустрией непосредственно самой Германии; экономическая система СССР (в целом) лучше была подготовлена к военной мобилизации.
Для другой группы стран, к которой относились Англия и Франция, была характерна диспропорция между мощными экономическими возможностями и сравнительно низким военным потенциалом. Следующая группа включала в себя Италию и Японию – страны экономически слабые, но в высшей степени милитаризованные. Еще одна группа была представлена Польшей, Румынией и Югославией, которые отличались слабым экономическим потенциалом и армиями средних размеров. И, наконец, Соединенные Штаты Америки. К моменту цивилизационного взрыва США имели промышленный потенциал вдвое мощнее, чем Германия или СССР. Однако при этом американская военная индустрия была развита слабо, экономика характеризовалась низкой способностью к переводу на военный лад, людские резервы отличались недостаточной военной подготовкой.
Особенности военной мощи будущих участников мировой войны и основы военной доктрины Германии, состоявшие в борьбе на два фронта (против западных держав и против мощного восточного соседа), неизбежно влекли к союзу слабомилитаризованных Франции, Англии и США с СССР против Германии. Такова в общих чертах специфика вызревания Второй мировой войны XX столетия.
В русле цивилизационного подхода проблема союзнических отношений представляет наибольший интерес не только при анализе вызревания мировой войны, но и при рассмотрении событий военных лет. В силу наличия нескольких претендентов на роль лидера в мировом цивилизационном процессе мировая война 1939–1945 гг. отличалась весьма сложной спецификой вопроса о союзниках. Предвоенные месяцы были заполнены интенсивными дипломатическими переговорами, в которых взаимное подталкивание предстоящих участников конфликта к развязыванию войны переплеталось с нащупыванием возможных союзнических контактов. Эта ситуация разрешилась советско-германским соглашением в августе 1939 г. Два наиболее активных претендента на лидерство в мировом цивилизационном процессе решили разрубить этот гордиев узел, договорившись о пределах своих первых шагов в рамках предстоящей войны.
Как только состоялась данная договоренность, сразу же началась мировая война. 1 сентября после предварительной провокации Гитлер напал на Польшу. Однако Сталин, несмотря на четко обозначенную на секретной карте границу предстоящих захватов соседних территорий Советским Союзом и Германией, медлил вступать в военный конфликт. Он ждал, пока в мировом общественном мнении сложится представление о германской цивилизации как наиболее агрессивной и наиболее опасной для всех других держав мирового сообщества. На основе этого мнения у правительств ведущих стран должно было сформироваться суждение о необходимости в перспективе завязать союзнические отношения с СССР. Только с 17 сентября 1939 г. Советский Союз вступил в мировую войну, начав военные действия против Польши.
Первый период мировой войны включает время с 1 сентября 1939 г. по 21 июня 1941 г. Вопрос о стратегических союзниках оставался ведущим политическим вопросом этого периода. В рассматриваемое время СССР и Германия осуществляли военные захваты четко в рамках тех сфер и интересов, которые были очерчены секретным протоколом к августовскому соглашению России и Германии. Германия, захватив свою часть Польши, подмяла под себя Данию и Норвегию, затем Бельгию, Голландию и Люксембург, после чего быстро оккупировала северную половину Франции, сформировав на территории ее южной половины марионеточное правительство. После этого Гитлер приступил к подготовке разгрома Англии путем массированных бомбовых ударов по английским промышленным городам. Сталин мог быть удовлетворен: английское и французское общества уже никак не могли рассматривать Германию в качестве своего стратегического союзника в разгоревшейся мировой войне.
Сложность проблемы состояла в том, что Советский Союз в рамках первого периода войны тоже не бездействовал. Захватив свою часть польской территории, СССР приступил к захвату Эстонии, Латвии и Литвы, который был осуществлен достаточно гибкими методами, без развертывания собственно военных действий. По-иному сложилась ситуация с попыткой военного захвата Финляндии. Мощная линия Маннергейма затормозила решение этой проблемы. 11 тысяч добровольцев из других стран приняли участие в отражении советской агрессии. Бомбежки советской авиацией гражданских кварталов Хельсинки вызвали особое возмущение мировой общественности. Англия и Франция уже были готовы послать в Финляндию значительные военные силы. Вопрос о стратегических союзниках приобретал для советского руководства неприемлемый оборот. Сталин отказался от полного захвата Финляндии, ограничившись приращением пограничных территорий. Он обратил свой взор на юг и в ультимативной форме заставил Румынию вернуть аннексированную в 1918 г. Бессарабию и отдать часть Буковины.
Жесткая финская кампания, проведенная советским военно-политическим руководством, явилась серьезным ударом по стратегическому курсу Сталина на союз с крупнейшими державами мира против Германии. СССР подвергся исключению из членов Лиги наций как агрессор. Необходимы были серьезнейшие политические акции для того, чтобы переломить ситуацию в нужную сторону, поскольку первая фаза войны приближалась к концу и на повестку дня вставало прямое военное столкновение России и Германии как двух активных претендентов на лидерство в современном цивилизационном процессе.
Попытка Сталина продемонстрировать якобы имевшуюся слабость Красной Армии, завязнувшей в кровопролитных боях на линии Маннергейма, не возымела политического воздействия на умы будущих стратегических союзников. В начале 1941 г. руководство СССР осмыслило полученный опыт. Стало ясным, что для победы в мировой войне необходимо не только иметь современную армию, но и более тщательно готовить войну политически. Политическая подготовка войны предполагала необходимость обзавестись в достаточном количестве как надежными мощными союзниками, так и дружественно настроенными нейтральными странами. Взгляды невольно обращались в прошлое. События наполеоновского похода в 1812 г. на Россию показывали, какие выгоды получает военно-политическое руководство, когда противник переносит военные действия на российскую территорию. В этом случае безусловная поддержка со стороны широких масс своего населения и значительных кругов мирового общественного мнения обеспечена.
