– Чик ржит, как голёдная лёщадь, – пояснял Жора, выслушав слова Евгения Дмитриевича. Тот кивнул головой. Как быстро, думал Чик, Жора привык к своей новой роли, как быстро все забыли, что я ещё полчаса тому назад был Балдой, а не ржущей частью лошади. Чику пришлось переместиться на место задних ног.
Так, начав с главной роли Балды, Чик перешёл на самую последнюю – роль задних ног лошади, и ему оставалось только кряхтеть под Жорой и время от времени подёргивать за ручку, чтобы у лошади взмывался хвост.
Началось представление. Лошадь должна была появиться несколько позже, поэтому Чик был свободен и высунулся из-за кулис и стал следить за тётушкой. Когда он высунулся, Жора Куркулия стоял над оркестровой ямой и крутил свою верёвку, чтобы вызвать оттуда старого чёрта. В зале все смеялись.
Но вот настала очередь Чика и его напарника. Евгений Дмитриевич накрыл их крупом лошади. Чик ухватился за ручку для вздымания хвоста, и они стали постепенно выходить из-за кулис.
Лошадь появилась на окраине сцены и, как бы мирно пасясь, как бы не подозревая о состязании Балды с бесёнком, стала подходить всё ближе и ближе к середине сцены.
Появление лошади вызвало хохот в зале. Чик с удивлением почувствовал некоторое артистическое удовольствие от того, что волны хохота усиливались, когда он дёргал ручку, вздымавшую хвост лошади.
Зал ещё громче расхохотался, когда бесёнок подлез под лошадь и стал пытаться её поднять. А уж когда Жора Куркулия вскочил на лошадь и сделал круг по сцене, зал загрохотал от хохота.
Успех был огромный. Когда лошадь ушла за кулисы, зрители продолжали бить в ладоши, и Евгений Дмитриевич вывел лошадь на сцену, придерживая её за гриву. Тут раздался свежий шквал рукоплесканий, и Чику даже в темноте внутри лошади было понятно, что теперь зрители приветствуют не их, а своего любимого актёра.
Когда лошадь снова появилась, Жора Куркулия опять попытался взгромоздиться на неё, но Чик и его напарник не дались и стали отпрядывать, и зрителям это очень понравилось. И тогда Чик наугад стал лягаться и один раз попал копытом в толстое бедро Жоры. Зрители стали ещё больше смеяться. Они думали, что всё это заранее разыграно, а на самом деле Чик и его напарник очень устали и больше не хотели его катать. Особенно не хотел Чик.
И вдруг свет ударил Чику в глаза. Чик не сразу понял, что случилось. Буря плещущих рук! Лица! Лица! Лица! Оказывается, Евгений Дмитриевич снял с них картонный круп лошади, и они предстали перед зрителями в своих высоких рыжих чулках под масть лошади.
Вопросы и задания
1. Опишите начало подготовки к инсценировке сказки Пушкина.
2. Почему Чику поручили роль Балды? Когда и почему он потерял эту роль?
3. Почему Жора Куркулия стал главным участником представления?
4. Опишите премьеру представления сказки.
1. Опишите смену ролей Чика и его преображение в каждой из ролей.
2. Расскажите о зрителях на первом представлении.
1. Расскажите обо всех деталях подготовки представления: о подготовке реквизита[39], отборе исполнителей, репетициях, финале труда актёров.
2. Если вы прочитали все рассказы книги «Детство Чика», то расскажите о герое этой книги.
Немного о школьных инсценировках
Каждый ученик хотя бы раз участвовал в школьных инсценировках произведений, которые знают много поколений. В наших школах – это инсценировки сказок Пушкина, в английских и американских – инсценировки книг о жизни легендарного короля Артура и его рыцарей.
Познакомьтесь с повестью Бруса Таркинтона «Приключения Пенрода». В ней говорится о такой постановке. Прочитайте главу, которая рассказывает о подготовке этого праздничного представления.
Приключения Пенрода
Сразу же после завтрака миссис Скофилд и чрезвычайно хорошенькая особа девятнадцати лет, по имени Маргарет, которую Пенрод имел счастье называть своей родной сестрой, принялись наряжать его. Это было ужасно, и настроение у него совсем упало.
…Первые мгновения он терпел пытки молча. Однако, несмотря на апатию приговорённого, внимательный наблюдатель мог бы заметить, как на его лице всё более властно утверждается выражение протеста.
На последней репетиции миссис Лора Рюбуш пытливым взором оглядела участников представления, которые были облачены в обычные костюмы, и вдруг заявила:
– Мне бы хотелось, чтобы костюмчики у наших юных актёров были очень праздничные, изящненькие и непременно средневековые. Мы ведь юные рыцари, друзья мои! В остальном, дорогие родители, я полагаюсь на вашу выдумку! Я знаю, у всех у вас замечательный вкус!
Положа руку на сердце, миссис Скофилд и Маргарет не могли себя назвать знатоками Средневековья. Но уж в том, что вкус у них не хуже, чем у остальных родителей, они были уверены. Руководствуясь последним, они и создали Пенроду костюм, которым остались очень довольны. Единственное, чего они теперь опасались, – это бурного сопротивления самого сэра Ланселота-дитя.
Его раздели до нижнего белья и велели тщательно вымыться. Потом они задрапировали его ноги в шёлковые чулки, которые были когда-то синими, но после многих лет носки стали почти белоснежные. Водружённые на ноги Пенрода, они, кроме того, обращали внимание своей шириной. Но миссис Скофилд и Маргарет прельщало другое качество: чулки были длинные, а значит, по их мнению, их было легко принять за трико.
Верхнюю часть Пенрода поместили вообще в одеяние столь странное, что ему трудно подобрать название. В 1886 году, когда мать Пенрода была ещё совсем юной девушкой и готовилась к выезду на первый бал, ей сшили платье цвета лососины. После того, как она вышла замуж, платье претерпело ряд более или менее серьёзных переделок в соответствии с капризами моды. Предпринятая однажды попытка изменить цвет окончательно доконала старый наряд. Выйдя из красильни, он приобрёл столь вызывающий вид, что миссис Скофилд поставила на нём крест.
…И вот после того, как миссис Лора Рюбуш заговорила о Средневековье, миссис Скофилд вспомнила о своём древнем наряде. Поразмыслив, она решила дать ему возможность последний раз проявить себя во всём блеске. И корсаж когда-то лососинового, а ныне невыразимого цвета был водружен на торс юного сэра Ланселота.
Однако как ни старался старый корсаж, он всё же не смог целиком выполнить возложенную на него задачу. Прикрыв плечи, грудь и спину юного рыцаря, он всё же не достал до чулок, и посредине сиятельного сэра Ланселота образовался довольно значительный и слишком средневековый пробел. Но и эта задача не устояла перед изобретательным женским умом… Недавно как раз пришла пора убрать зимнее бельё мужа; перебирая его, миссис Скофилд заметила, что оно изрядно износилось. Тут-то на неё и снизошло вдохновение, которое после нескольких взмахов ножниц и недолгой работы с иголкой и ниткой воплотилось в коротких панталонах для сэра Ланселота-дитя. Этот сияющий штрих скрадывал пробел между верхней и нижней частью рыцарского костюма и, несомненно, напоминал что-то старинное… Тогда миссис Скофилд снабдила швы перелицованного шедевра серебряными кантами. Теперь, придирчиво осмотрев свою работу, она пришла к мнению, что догадаться о происхождении панталон совершенно невозможно.
Панталоны надели на Пенрода и прикрепили к чулкам английскими булавками.
…Пенроду было строго-настрого приказано не наклоняться, после чего его обули в туфли на кожаной подошве, в которых он ходил на уроки танцев. К спектаклю туфли украсили большими красными помпонами.
– Но если мне нельзя нагибаться, – возразил сэр Ланселот, и в голосе его звучала ярость, – как же я буду вставать на колени, когда…
– Как-нибудь встанешь! – перебила его миссис Скофилд, не разжимая рта, потому что во рту она держала булавки.
На тонкую шею Пенрода нацепили что-то с рюшками и прикололи несколько бантов. Потом Маргарет густо напудрила ему волосы.
– Нет-нет, всё правильно, – успокоила она мать, которой последнее действие показалось несколько чрезмерным. – Я видела на картинах. Во времена колониальных войн все офицеры пудрили волосы.
…Обрадовал и меч; его одолжил сосед, который был членом общества «Рыцарей Пифии». Меч прикрепили к поясу, потом облачили Пенрода в мантию – старую накидку для гольфа Маргарет. Теперь на неё нашили пушистые кружочки из ваты, а кроме того, украсили большим крестом, материалом для которого послужила та же красная байка. Фасон и украшения мантии были навеяны изображением крестоносца на какой-то рекламе, опубликованной в газете. Мантию тоже прикрепили к плечам Пенрода, или, точнее, к плечам бывшего платья миссис Скофилд, английскими булавками. Сзади она свисала до самых пят, спереди же ничто не мешало созерцать рыцарский костюм как в целом, так и в малейших деталях. Теперь наконец Пенроду разрешили подойти к зеркалу.
