— Живут на белом свете такие ребята, — обратился Ромашкин к участникам и болельщикам змеиных состязаний, — которые уверены, что запуск воздушных змеев — детская забава, бесполезное занятие. Но они не знают, что воздушными змеями увлекались и величайшие ученые и изобретатели. Например, летучие змеи очень любили пускать Ньютон, Фарадей, Ломоносов, Можайский, Жуковский, Попов, Циолковский… Их змеи исследовали электрические и другие атмосферные явления и даже помогли изобретению крыльев самолета.
Есть такие змеи, вернее, составные воздушные змеиные поезда, которые плавают на высоте свыше девяти километров. Есть и такие мощные змеи, что легко поднимают под облака человека.
Сегодня наши змеи тоже поднимут к небесам парашютиста, а оттуда он спрыгнет с парашютом вниз. Потом парашютист повторит свои прыжки с других, еще больших высот. А поможет ему в этом особый парашютный автомат. Вот он — смотрите…
Тут все зрители вытянули шеи и раскрыли рты, надеясь увидеть какую-нибудь таинственную коробочку с часовым механизмом, а Ромашкин держал высоко над головой всего-навсего две самые обыкновенные проволочки, согнутые скобой и крючком. Впрочем, в скобе было пять колец. И еще одно колечко было у крючка.
Мишка вставил конец крючка в нижние колечки скобы и, к удивлению всех, заявил:
— Вот и весь автомат. Он силой ветра потянется вверх по веревке змея вслед за раскрытым парашютом. Наш парашютист склеен из трех слоев картона. Его соединим со стропами парашюта увесистым кольцом, которое зацепим за конец крючка. Вверху это устройство натолкнется на упор — палочку или картонный кружок, привязанный на бечевку около самого змея. При этом крюк выдернется из двух колец скобы, и парашютист начнет свободное падение вниз. А проволочный автомат под действием собственного веса опустится по бечевке вниз. Тут на него можно будет снова прицепить прыгуна, листовки или даже планер. Сделать такой проволочный парашютный автомат — дело трех-четырех минут…
Мишка тщательно проверил правильность крепления ниток к змеиным плоскостям и велел утяжелить мочалкой и бумагой некоторые змеиные хвосты.
Затем все змееносцы торжественно направились на обширную луговину. И вскоре высоко в небе зареяли огромные рыбы, птицы и другие занимательные красочные фигуры.
— Ну вот! — ликуя, закричал Ромашкин. — Все наши луки взмыли в облака. А теперь решайте, чей змей лучше!
«Торпеда»? Нет, электростанция!
Не трудно чего сделать — трудно выдумать.
Поговорка
Наступил последний день пребывания юнизов в гостях у интернатовцев. Пора было браться и за сооружение электростанции.
Еще с утра Мишка Ромашкин и несколько ребят отправились на разведку узнать, где речка течет быстро и где медленно.
Вот и река. Тут она стиснута узкими берегами. На одном берегу, на расстоянии десяти метров друг от друга, ребята вбили приметные колышки. Такие же указатели поставили и на противоположном берегу.
Затем Мишка набрал еловых шишек и, стоя по пояс в воде, стал бросать их одну за другой в середину течения. Один из его помощников кричал «раз!», когда шишка проплывала мимо, другой — «два!», если шишка проносилась перед его колышками. Третий смотрел на секундную стрелку часов. Так ребята определили, что скорость этой речки один метр в секунду.
— Плохо, друзья! — сказал озабоченно Мишка. — Тиховато течет речушка. А ведь чем сильнее течение, тем быстрее будет крутиться наша «Торпеда».
— Это та, которая нам будет нужна в мирных целях? — спросил Витька Пуговкин.
— Она самая, — подтвердил Мишка. — Но о ней после. Сейчас нам необходимо заняться речкой. Видно, придется построить плотину, вернее полуплотину, чтобы ускорить течение воды. Иначе говоря, поджать речные берега так, чтобы в нужном месте — рядом с интернатом — вода текла быстрее. А то и электропроводников может не хватить.
Короче, вот тебе, Окуньков, задание — вбить в речку возле интерната на двух берегах колья, связать их прутьями и подпрудить речку. А мы пока займемся переоборудованием торпеды.
Наконец-то Витька Пуговкин узнал, что означает «использовать торпеду в мирных целях».
Один из их походных катамаранов из консервных банок назывался «Торпеда». Вот эту-то «Торпеду» и решил «адмирал» Ромашкин превратить в турбины лагерной электростанции.
— Наша электростанция, — объяснял он ребятам, — будет особая. Она называется гирляндой. У нее маленькие турбинки нанизаны на проволоку или трос, словно бусы. Каждая турбинка — крошка, а все вместе они — сила, которая станет крутить динамо-машину на полную мощность.
— А где нам взять динамку?
— Спасибо скажите Павлушке Грачеву. Он вчера по
бывал в трех деревнях, облазил с деревенской ребятней десятки чердаков и сараев и разыскал несколько старых велосипедов, и у двух из них оказались исправные динамки. Спасибо и нашему завхозу Ореху. Это он на всякий случай взял про запас в поход сто метров электропровода с пластмассовой изоляцией и несколько лампочек от карманного фонаря. Пуговкин и я беремся превратить «Торпеду» в турбины; Орехов будет тянуть электросеть. Грачев с ребятами собирает из велосипедов редуктор и прилаживает к нему динамо-машину. Все всем ясно? По местам! За дело!
Пожалуй, больше всего хлопот выпало на долю Витьки Пуговкина и Мишки Ромашкина. Они разобрали все звенья катамарана «Торпеда» и каждую пару банок дважды прорезали с боков. Потом отогнули прорези внутрь так, чтобы образовались две лопасти, на которые должна была давить речная вода. В центре днищ банок провертели отверстия, куда пропустили проволочный трос. Его свернули из двух проволок так, чтобы он не раскручивался при вращении турбинок. А проволоку пришлось взять от старой «колючки», оставшейся в лесу со времен войны. Если бы не помощь других юнизов, «адмирал» и его помощник ни за что не успели бы использовать свою
«Торпеду» в мирных энергетических целях.
— Нечего, — сказал Орех, — нашим малюткам лампочкам небо освещать. Пусть они нам вниз посветят, — и сделали из банок рефлектор.
С реки доносились глухие удары. Там заколачивали в речное дно столбы и поленья и затем туго оплетали их ивняком. Не отставал от других и Грачев. Из нескольких велосипедов он отобрал один самый исправный. Впрочем, пригодных деталей на нем осталось немного: рама, цепная передача с педалями да заднее колесо. К этому колесу пристроили две динамо-машины, от которых шли провода в лагерь.
— Сегодня вечером наша речная велоэлектростанция будет работать под открытым небом, — сказал Ромашкин. — Ну, а после пристройте над ней навес вроде тех, что ты, Окуньков, соорудил на лагерной кухне над своими печушками.
Пока мальчишки по самые уши влезли в сооружение гирляндной ГЭС, Катя и ее новые подруги готовились к вечернему концерту. На дальней поляне шла проба талантов — певцов, чтецов и танцоров. И когда к вечеру «адмирал» Ромашкин изрек «Да будет свет!», включил жестяной рубильник электростанции и засветил на минуту маленькую контрольную лампочку, в этот момент у Кати в руках была уже программа двух первых отделений концерта. Третье отделение, она знала, в репетициях не нуждалось, потому что должен был выступать юнизовский плавучий джаз-оркестр.
Вечер удался на славу. А когда совсем стемнело, Мишка Ромашкин предложил зажечь большой прощальный костер.
— У меня и Вити Пуговкина, — сказал он, — до сих пор хранятся угольки от костра в Артеке. Нам бы очень хотелось, чтобы именно сегодня эти угольки снова засверкали так, как они в прошлом году сияли на берегу Черного моря. И давайте, ребята, помечтаем у этого костра о нашем будущем, о том, кто кем хочет стать…
Изобретатели — двигатели прогресса.
К. Э. Циолковский
Первым высказал свою мечту Петя Окуньков.
— Мне хочется работать на тракторе, — сказал он, — но только управлять им на расстоянии, по радио, при помощи телевизора.
— А я сначала мечтала стать архитектором, — призналась Катя Терентьева, — но теперь раздумала и твердо решила: буду химиком.
— А я хочу строить корабли, чтобы они двигались так же быстро, как автомобиль по шоссе, — поделился своими планами Орех.
— Мои дед и отец — хлеборобы. И я тоже хочу давать людям хлеб, но научиться его выращивать без земли, с помощью гидропоники, — заявил Паша Грачев.
Рассказали о своих мечтах и наши друзья Ромашкин и Пуговкин. Они, конечно, мечтали стать изобретателями.
Их поддержал учитель физики Александр Иванович, который все время находился вместе с ребятами у костра.
