С. Афонькин - Жуки и другие удивительные насекомые

Самые крупные стрекозы нашей страны — коромысла. Длина тела у голубого коромысла — около 7 сантиметров. Размах крыльев — 9,5 см. Есть стрекозы и крупнее. За ними надо ехать в Южную Америку. Размах крыльев у самой крупной стрекозы мира — мегалопрепуса голубого — 19 сантиметров. Это рекорд! Впрочем, жили на нашей планете стрекозы и крупнее. Только давно это было, более 250 миллионов лет назад. Судя по сохранившимся отпечаткам, у стрекозы меганеуропсис пермиана размах крыльев был равен 72 сантиметрам. Почему в те далекие времена могли существовать столь крупные насекомые, неясно. Может, кислорода в атмосфере было больше?

Кому летом не досаждали комары и мухи! Эти назойливые насекомые — типичные представители отряда двукрылые. Он включает около ста тысяч видов. Откуда такое название, догадаться несложно. Задняя пара крыльев у этих насекомых редуцировалась, то есть уменьшилась и превратилась в небольшие булавовидные выросты. Это не просто рудименты (то есть остатки) крыльев, а специальные органы равновесия, помогающие управлять полетом.

Возьмите в руки прутик, на конец которого насажена маленькая картофелина, и вы сразу почувствуете ее малейшее отклонение от вертикального положения. По такому же принципу работают остатки второй пары крыльев у двукрылых насекомых.

Обратите внимание — у всех современных самолетов, как и у двукрылых насекомых, только пара крыльев. У старинных летающих аппаратов было порой четыре. Есть в самолете и прибор, позволяющий определять его положение относительно горизонта, — гирокомпас. Многие двукрылые — отличные летуны. Например, похожие раскраской на ос мухи-журчалки способны зависать на одном месте. Самолеты на такое не способны.

Наверняка вы замечали, как мухи спокойно разгуливают по вертикально расположенному стеклу. Не падают. Чувствуют себя уверенно — словно по столу гуляют. Отчего так? На кончиках лапок комнатной мухи и других двукрылых расположенные многочисленные крошечные выросты-присоски. Они плотно прикрепляются к любой поверхности, повторяя все ее неровности. В результате возникают силы взаимодействия, которые удерживают муху на потолке, на стекле или на стене. В отличие от комнатной мухи, человек еще не придумал, как передвигаться с помощью таких сил по гладким стенам.

Своей особенностью поглощать жидкую пищу двукрылые немного напоминают пауков. Какое у них разнообразие приемов сосания! Например, хоботок мухи, состоящий в основном из нижней губы, действует, как промокашка. Стоит его приложить к любой влажной поверхности, и вода начинает сама подниматься в рот по мельчайшим каналам. Именно так поднимается вода по сосудам древесины от корней до самой вершины. Человек так закачивать в себя воду еще не умеет.

У самок кровососущих комаров хоботок устроен иначе. Нижняя губа у них превращена в длинный желоб с загнутыми кверху краями. Вытянутая верхняя губа похожа на трубку, косо срезанную на конце. Внутри этой трубки расположены похожие на щетинки верхние и нижние челюсти, каждая из которых заканчивается зазубренным краем. Во время вкалывания хоботка в кожу нижние челюсти движутся наподобие пилы. Они разрезают ее, добираясь до кровеносного сосуда. Кровь попадает в глотку комара, двигаясь по трубкообразной верхней губе.

Слепни — тоже двукрылые насекомые. Их хоботок напоминает короткую иглу шприца. За один раз самка слепня способна выпить столько же крови, сколько поглощает 70 комаров. Кровь — очень питательная пища. Она нужна самкам кровососущих двукрылых для созревания яиц. Например, уже через трое суток напившаяся самка слепня откладывает до 700 яиц, а за лето таких кладок может быть несколько.

Личинки двукрылых освоили самые разные «экологические ниши». Некоторые из них обитают в тканях растений, что приводит к образованию в этих местах вздутий — галлов. Личинки мухи-журчалки развиваются в смоле, из которой наружу торчат их дыхательные трубки. Личинки многих мух прекрасно себя чувствуют среди помета или гниющего мяса. Они выделяют пищеварительные соки, под их воздействием разлагаются самые разные отбросы. Высвободившиеся из них органические вещества поглощаются личинками. Такой тип пищеварения называется внекишечным. В одном только литре коровьего навоза могут развиваться до тысячи личинок мух. Кстати, болезнетворные бактерии не перевариваются в кишечнике комнатных мух и выделяются наружу вполне жизнеспособными. Способность личинок мух питаться гниющими тканями издавна использовалась в медицине. В старину, когда еще не было антибиотиков — веществ, убивающих микробов, — личинок мух врачи клали на поверхность гниющих ран. Зрелище это было, конечно, не для слабонервных, зато личинки поедали отмершие ткани, и рана быстро затягивалась.

Личинки многих комаров обитают в воде. Они работают как живые фильтры, отцеживая с помощью тончайших щетинок одноклеточные водоросли или простейших, могут даже соскребать пищу с поверхности водных растений. Одни личинки при этом держатся у поверхности и дышат через трубочки атмосферным воздухом. Другие сидят на дне, как это делают личинки комаров звонцов, которых называют мотылем. Для дыхания у них развиваются удивительные приспособления — трахейные жабры. Внутри них проходят не кровеносные сосуды, а воздухоносные трубки.

Личинки мошек закрепляются на дне быстрых потоков специальными крючьями. Они раскидывают в воде веера щетинок, работающие как воронки. Личинки «страхуют» себя с помощью длинной паутинной нити, по которой могут вернуться на место, если их снесет течением. Паутинные нити личинок мошек бывают до 2 м длиной! Вылупляясь из куколок, молодые мошки поднимаются на поверхность воды в пузырьке воздуха, оставаясь при этом совершенно сухими. Кстати, личинки девтерофлебии ползают по дну быстрых горных речек, попеременно передвигая длинные выросты с присоской на конце. Вылупившиеся из куколки девтерофлебии буквально выныривают из потока на поверхность.

Мошки и другие кровососущие двукрылые нередко образуют огромные скопления, известные под названием гнуса. Слюна самок кровососущих двукрылых препятствует сворачиванию крови и к тому же ядовита. Укушенное место болит, опухает и чешется. К тому же мошки нередко переносят такие заболевания, как сибирская язва, чума и проказа. Гнус — настоящий бич для обитателей таежных и северных территорий.

Не менее тяжкие страдания доставляют животным оводы. Самки этих двукрылых не пьют кровь. Они откладывают на кожу и шерсть своих жертв яйца. Вылупившиеся из них личинки внедряются в кожу. В ней они проделывают длинные ходы, пока не окуклятся и не вывалятся наружу через отверстие нарыва. Личинки некоторых видов оводов проникают в мышцы и даже во внутренние органы своих хозяев. Личинки желудочных оводов проходят свое развитие в желудках лошадей и некоторых других копытных. Там же оказываются после долгого путешествия из ротовой полости личинки овода-крючка. Самки носоглоточных оводов буквально впрыскивают на лету яйца в носовую полость своих хозяев — копытных животных. Порой жертвой таких оводов становится и человек. Их личинки могут проникнуть в глаз или даже в мозг. Нередко люди, пораженные оводами, теряли зрение.

Зимой северные олени откочевывают на юг, где из их кожного покрова падают на землю созревшие личинки овода северного подкожника. Вылупившиеся из куколок взрослые оводы совершают длительное путешествие, чтобы найти за полярным кругом оленей, вернувшихся на свои летние пастбища.

Фараоновы муравьи живут не в лесу, а у нас дома. Странно, не правда ли? Сразу надо сказать — к Египту и к фараонам этот муравей не имеет никакого отношения, хотя название царей древнего Египта и зафиксировано в научном наименовании этого насекомого. Историческая родина фараоновых муравьев — Индия. В XV–XVII веках эти муравьишки обжили парусные корабли, которые регулярно курсировали между Европой, Индией и Вест-Индией. Став заядлыми путешественниками, они десятилетиями плавали по морям планеты, методично портя продуктовые запасы и пиратов, и честных корабелов, за что и получили название корабельных муравьев. Парусное сообщение между Востоком и Западом открыло корабельным муравьям путь на кухни и таверны Европы.