Елена Кршижановская - Я и Тасман

За глухим забором на специальной площадке идут испытания служебных собак. Дрессировщики ждут очереди и прогуливают своих учеников — доберманов, овчарок, боксеров, эрдельтерьеров.

Тут особенно заметно, что мой Тасман не очень-то замечательный пес. Ноги коротковаты, и вообще мог бы быть покрупнее… Шерсть какая-то слишком светлая. Другие овчарки куда лучше… Но зато крепкий, точно бык.

У калитки вертелся эрдельтерьер. Смешной — морда ящиком, лапы толстые и прямые, как чурки, а хвост — круглый обрубок.

Держит на поводке эрделя девчонка в кожаном пальто. Пес, как заведенный, прыгает влево, вправо, присядет, вскочит, — прямо акробат. Кажется, ничего не стоит ему сделать колесо или пройтись на передних лапах.

Вдруг он залаял пулеметом на Тасмана. Мой пес молчит, только клыки показывает. У него вообще молчаливый характер. Эрдель рвется, будто хочет вылезти из своей шубы. Только глаза сверкают в косматой шерсти.

— Уйдем от этого урода! Перестань, Гранат! — сказала девочка и оттащила эрделя в сторону. — Делать нечего, путаются с дворняжками. Точно другого места нет.

Вот ерунду болтает. А ведь не маленькая. Глядя в облачное небо, я сказал:

— Есть еще такие: не могут отличить дворнягу от овчарки.

— Привел бы уж лучше какую-нибудь таксу, пожала она плечами. — Зря у судей время отнимать!

Мужчина с трехцветным колли оглядел Тасмана и сказал:

— Пес крепкий, в отличной форме. Вполне годится для защитно-караульной службы.

Несколько человек тоже подтвердили, что Тасман может хорошо работать и вообще пес вполне приличный. Я обернулся посмотреть, как реагирует девчонка, но она уже входила в калитку со своим Гранатом. Их очередь была.

— Великолепная собака у нее, — сказал хозяин колли. Да, эрделей дрессировать одно удовольствие. Живые, понятливые.

Все начали рассказывать случаи про эрделей и на Тасмана перестали обращать внимание. Мы с ним пробежались, а то холодище здоровый. В заборе ни одной щели не оказалось. Интересно бы посмотреть, как там судьи. Наверное, строгие.

Наконец открылась калитка и вышла девчонка с Гранатом.

— Ну как дела? — спросил хозяин колли.

— Диплом первой степени! Золотой жетон заработали! Ай да Граня, молодец, Граня! — повторяла она, не помня себя от радости.

— Кривцов Алексей! Где Кривцов? — громко позвал кто-то.

Ух ты, меня на испытание! Я дернул поводок и мы с Тасманом ринулись в калитку. Площадка — прямо целое поле. Даже лесок вдалеке. Слева — снаряды, на которых работают собаки. Барьеры, лестница. Снег истоптан лапами. Есть крупные следы, есть и помельче, как у Тасмана.

Я отстегнул поводок, скомандовал «рядом». И ровным строевым шагом направился к середине площадки. Там за столиком, на узкой лавке сидели судьи. Четверо. И еще женщина в берете.

Наверное, тоже судья.

Сначала я волновался, а как начал работать с Тасманом, некогда стало переживать, и я спокойно давал команду общего послушания. Это первое, с чего дрессируют собак. Тасман слушался вполне прилично. Все было хорошо, пока я приказывал ему сидеть, идти рядом, лежать.

Издали он тоже выполнял команду. И без слов, только по жесту. Опущу руку — ложится, подниму — встает. Это нужно. Мало ли какая обстановка будет при задержании нарушителя. Шуметь, разговаривать нельзя, а жест собака понимает.

Судьи как будто довольны. Женщина даже улыбается. Теперь барьер. Тут всегда проволочка. Ненавидит Тасман прыгать через барьер. В детстве жил пес в деревне и повадился гонять кур в соседнем дворе. А там, конечно, кричат, ругают, а то и метлой огреют. Тасман мечется, да через плетень обратно. Вслед — камни, палки. С тех пор и боится.

И вот сейчас подошел к барьеру и начал выламываться: скребет лапой, нюхает землю, будто ищет что-то. Посмотрел мне в глаза и давай хвостом вилять! Я дернул пса за ошейник.

Женщина в берете — Вера Ивановна — подошла и тихо сказала:

— Торопишься, Кривцов. Работай спокойнее.

Хорошо ей советовать. А мне каково, если этот урод не слушается? Права девчонка. Урод никчемный и все. Я снова отвел его назад для разбега и крикнул:

— Вперед, барьер!

Наконец перевалился кое-как.

— Дай поощрение, погладь его, — сказала Вера Ивановна.

Тумака бы ему, а не поощрение. Я чуть дотронулся до его башки, и он решил, что все в порядке. Гордо затрусил к судейскому столу.

Завалим испытание как пить дать. Девчонке-то просто с Гранатом. Мировой пес. За что мне такое наказание с этим коротконогим? Если бы я очень попросил, папа согласился бы купить эрделя… Говорят же, что эрделей дрессировать одно удовольствие. Получил бы золотой жетон…

Когда мы подошли к столу, я так посмотрел на Тасмана, что он сразу опустил хвост. Правильно, не с чего задаваться.

Один из судей протянул Тасману кусочек мяса. Тут пес не подвел. Хорошо усвоил, что нельзя брать пищу от чужого. Мало ли: вдруг какой-нибудь враг подбросит отравленную еду. И Тасман быстренько отвернулся от судьи.

Теперь обыск местности. Вера Ивановна пошла прятать мою варежку, а я закрыл морду Тасмана, чтобы не подсмотрел. В открытом поле ветер так и дует, не поймешь в какую сторону, да еще снег сыплет. Трудно запах варежки учуять.

Держу Тасмана, а шерсть на спине у него ветер поднимает. Густая шерсть, блестит, и цвет неплохой все-таки… Пес вздохнул и полез целоваться. Я потрепал его по шее. Надо успокоить перед работой. По правде сказать, я не рассчитывал, что все пройдет сейчас гладко, но решил подбодрить его и снова погладил. Потом сказал:

— Ищи!

Он пригнул голову к земле и побежал. По всем правилам, зигзагами, как настоящая ищейка.

Наконец-то нашел! Несет! И вдруг… выпустил варежку из пасти, залаял и бросился ко мне. Прыгает, радуется, как балда, что я не сержусь.

Ну, все испортил. Больше нечего время отнимать у людей. Права девчонка. Я пристегнул поводок и повернул к выходу.

— Куда ты? — спросила Вера Ивановна.

— Чего уж, раз провалили, — махнул я рукой.

— Ты за нас не решай, сами как-нибудь разберемся. Иди обратно, — сказала Вера Ивановна и что-то проворчала насчет плохой дисциплины.

Мы мигом вернулись с Тасманом, и я заставил его принести и отдать варежку прямо мне в руки. Не сразу, конечно. Покричать на него пришлось. Вера Ивановна отозвала меня в сторону и медленно сказала:

— Неужели не хватает мужества сдерживаться? Собаке дергаешь нервы, мешаешь работать. Думаешь, приятно смотреть?

Я выпрямился, опустил руки по швам и спросил:

— Что делать дальше?

Вера Ивановна попросила одного из судей, самого молодого, провести «охрану».

Скормил я Тасману печенье, он немного успокоился, побежал за мной к деревьям. Рано я приказал лечь. Он плюхнулся с полуслова в потемневший талый снег.

— Ну и выбрал место! — сказала Вера Ивановна.

— Тасману хоть бы что. Мы с ним в любую погоду, в этом Тасман молодец.

Я дал ему охранять поводок, а судья — его Марк зовут, — стал прогуливаться мимо Тасмана, останавливался, пробовал отнять. Молчаливый пес, а такого звону дал на всю площадку!

Ну потом дальше пошла работа. Марк надел дрессировочный халат. Мне теперь повеселее стало, и я вовсю рявкнул:

— Фас!

От неожиданности Тасман вздрогнул и шарахнулся от меня. Даю повторный приказ. Пес топчется, скребет лапами, будто не слышит. Видно, разнервничался. Марк ходит взад-вперед в халате. Неудобно, зря человек вырядился.

Терпение надо с этим псом. Дать бы ему как следует… Наверно, он угадал мои мысли и отбежал в сторону. Я повернулся, разъяренный, и чуть не наступил на ногу Вере Ивановне. Она посмотрела мне в глаза и покачала головой… Я снял ушанку, чтобы ветром обдуло, и несколько раз глубоко вздохнул. Ну вот, полегче. Я похлопал Тасмана по шее и уже нормальным голосом дал команду.

На этот раз все было в порядке. Марк отбивался, а Тасман рычал, хватал зубами рукава. Увлекся.

А ведь было по-настоящему… Привязались один раз вечером ко мне два парня, хотели шапку отнять. Тасман дал им жару!

И вообще, как я забыл, сколько было случаев, когда Тасман выручал меня… И за мной куда угодно пойдет, никто не удержит.

Теперь до конца испытания дело пошло прилично. Тасман понял, что я больше не сержусь, и охотно работал.

Минут через десять мы выбежали из калитки.

— Ну как? Видно, дела неплохи? — спросил хозяин колли.

— Могло быть хуже, — ответил я. — Диплом третьей степени, но сказали, имеем право через месяц снова сдать. Хоть на вторую, хоть на первую. Пожалуйста, если сможем.

— Конечно, попробуй. Третья мало интересно.

— Это мне дали третью, — сознался я. — За плохую дисциплину. А пес бы получил вторую по работе.