Игорь Минутко - Девочка из нашего класса

Сегодня была экскурсия на завод самоходных комбайнов. Ходил наш пятый «Б» и ещё пятый «А». Конечно, на экскурсии ходить интереснее, чем сидеть в классе. Вот только по истории уроки даже лучше экскурсии. И по арифметике тоже.

Мы были в большом цехе. Он называется сборочным. Цех очень длинный, а крыша у него стеклянная. Под крышей летают воробьи. Они, наверно, и живут прямо в цехе. Посередине, по широкой ленте, которая называется конвейером, движутся разные части от комбайнов, а рабочие их соединяют, и к концу конвейера подходят уже очень большие части. Из них составляют комбайны.

Только, по-моему, конвейер идёт очень медленно. Я бы его быстрее пустил. Тогда можно было бы больше комбайнов сделать. Я об этом сказал Борису Петренко, а сзади Зоя Чернышова стояла.

Она услыхала и говорит:

— Вот глупый! Тогда рабочие не будут успевать соединять части. Тут ведь всё рассчитано. Всё по плану.

Ну, я разозлился и сказал ей:

— А ты молчи, всезнайка! Что девчонки в технике понимают?

По дороге домой думал о комбайнах. Всё-таки, по-моему, можно что-нибудь придумать, чтобы их делать быстрее. Надо посоветоваться с папой. Пожалуй, мы с ним изобретём новый быстрый конвейер. Мой папа умный.

Сегодня мы с мамой ходили на базар. Там увидели Зою Чернышову. Она шла с папой и несла коробку с красками. Зоя хорошо рисует и даже занимается во Дворце пионеров.

Зоя была в синем пальто и в белой шапочке. Она посмотрела на меня и сказала:

— Здравствуй, Витя.

А после мне мама говорила, что я невоспитанный: оказывается, с девочками, как и со взрослыми, надо здороваться первому.

Потом мы с мамой зашли в сквер около нашего дома. Мама сказала, что у нас есть время и можно подышать свежим воздухом.

В сквере отдыхало много народу. На скамейках сидели старички с газетами и няни. Маленькие девочки собирали жёлтые кленовые листья. Их уже много нападало, хотя осени совсем ещё нет, потому что очень тепло, солнце греет и почему-то летает паутина. Мама села на скамейку и достала книгу. Мама, когда свободна, всегда читает.

Я пошёл по скверу поискать ребят с нашего двора и вдруг увидел на одной лавочке Зою. Она что-то рисовала в толстом альбоме. Я подошёл сзади и заглянул. Там были нарисованы клёны, улица за ними и паутина запуталась в ветках. Вообще здорово получилось: как будто всё настоящее. И между деревьями можно пройти. И потом солнце так везде и просвечивает. Хотя было ясно, что это наш сквер, я всё же спросил:

— Что ты здесь нарисовала?

Зоя посмотрела на меня и совсем не удивилась, что я стою сзади. Она сказала:

— Это «Бабье лето». Тебе нравится?

— Да, — ответил я.

Потом я хотел спросить, что это такое «бабье лето», но пришла седая женщина, наверно, Зоина бабушка, и позвала её домой.

— Ты приходи к нам, я тебе другие рисунки покажу, — сказала Зоя на прощание.

Я ответил, что, может быть, приду, если найду время. Потом я спросил у мамы, что такое «женское лето». Мама строго посмотрела на меня и сказала, что шутить надо умно.

Вечером я рисовал «бабье лето». Правда, карандашом. Поэтому получилось так себе.

Папа посмотрел и сказал:

— Что это ты, братец, здесь намалевал? Это лодка, что ли?

А это вовсе не лодка, а скамейка садовая. Конечно, если б я красками рисовал, так у меня, может, лучше, чем у Зои, получилось бы. Надо достать краски.

Потом почему-то задумался о Зое Чернышовой. Из всех девочек в нашем классе она, конечно, лучше всех. Она сидит у окна и всегда в него смотрит, и ей Нина Семёновна, наша классная руководительница, часто говорит:

— Зоя, не отвлекайся!

Но учится она хорошо. Только по арифметике у неё тройки. Она часто говорит мне:

— Ну кто выдумал эту арифметику?

А я сам не знаю, только арифметика мне нравится.

Сегодня на перемене Зоя подозвала меня к окну и говорит:

— Смотри. Видишь?

Я посмотрел. Улица как улица: тротуар мокрый, едут машины, напротив магазин.

— Ну как? — спрашивает Зоя.

— Ничего, — говорю.

Тут она засмеялась:

— Да ты, чудак, куда смотришь? Ты на небо!

Я посмотрел. И правда — здорово! Везде темные тучи, а на западе их нет, и там заря, яркая и чистая-чистая, и края туч — будто их кто поджёг. У окна берёзка, она уже почти облетела, и всё это через неё видно.

— Вот бы нарисовать! — сказала Зоя. — И подписать: «Осенний закат».

Потом она сказала:

— Знаешь, Витя, ты приходи завтра к нам. Бабушка пироги с яблоками печь будет. Придёшь?

Думаю пойти. Раз приглашает, чего отказываться? А сейчас надо историю учить. Про рабов. Как их хозяева мучили. Ух, гады! Рабам бы пулемёты, они б им, этим рабовладельцам, дали…

Сегодня был у Зои. Мне очень понравилось. Когда я позвонил, сначала никто не ответил, потом собака как залает!

Дверь открыла Зоя.

— Кто это там лает? — спросил а.

— О, — сказала Зоя, — ты не бойся. Это наш бульдог.

— А он кусается?

— Кусается. Но сейчас на него намордник надет, и бабушка привязала его к батарее на кухне.

Потом я смотрел в щёлку для ключа на этого бульдога. Вот страшный! Точно, как тот бульдог в кинофильме «Белый клык». Я смотрел, смотрел, а он как зарычит! Конечно, хорошо иметь свою собаку.

Сначала мы пили чаи с яблочными пирогами. Пироги были очень вкусные. Но я съел не много. Мне мама сказала, когда я уходил, чтобы я на угощение не налегал. «Это, — говорит, — плохой тон». И я не налегал.

Зоин папа долго читал газету. А потом всё шутил с нами. Он очень хороший и, наверно, добрый. Только он почему-то, когда пьёт чай, смешно щёки надувает. Его зовут Сергей Петрович.