Марианна Базильевна Вехова
Ваня и медведь
Когда уходит на работу папа, Ваня ещё спит. Только одно ухо у него просыпается и слышит, как папа старается идти к двери на цыпочках, чтобы никого не разбудить. Дверь открывается тихо, не скрипит, а легко вздыхает и выпускает папу из сонной комнаты в коридор. Папа идёт в ванную, и сразу начинает весело шуметь вода из душа, как далёкий быстрый дождь.
Зато когда мама собирается на работу, Ваня успевает даже позавтракать.
В детском саду карантин. Вот почему Ваня остаётся дома.
Говорят — по городу ходит Грипп; он пришёл и в Ванин детский сад. Правда, Ваня его не видел. Но он думает, что Грипп — это такой унылый человек с красным носом. У него простуженный хриплый голос, он всё время чихает и кашляет. Ходит он, наверное, с большим градусником под мышкой, а сам весь завёрнут в простыню, потому что убежал из больницы.
Когда Грипп приходит в детский сад, все дети сразу начинают тоже чихать и кашлять и говорить простуженными голосами. Тогда воспитательницы запирают все окна и двери, чтобы не выпустить Грипп в город, а детей папы и мамы быстро уводят по домам. Это и есть карантин. Сидит в запертом пустом детском саду Грипп, завёрнутый в белую простыню, и с утра до вечера пьёт таблетки и меряет себе температуру. Когда он выздоровеет, карантин кончится.
А пока Ваня сидит дома и ему не разрешают даже высовываться в форточку, не то что гулять!
— Не скучай, не высовывайся в форточку, играй и не забудь выпить молоко с булкой и вот эту таблетку, когда обе стрелки на часах будут вместе, — говорит мама и уходит на работу.
Ваня остаётся один. Он бродит по комнате, трогает скатерть на столе, трогает прохладные спинки стульев, забирается на широкий подоконник.
Я один в тишине.
Я сижу на окне.
Дверь закрытая молчит —
В дверь никто не стучит…
И никто не ходит за дверью. Только пол поскрипывает сам. Деревянные паркетины разговаривают друг с другом:
— Ох, уста-а-ла я!
— И я скр-р-ипеть ста-а-ла.
А все вещи в комнате молчат.
И молчит каждый стул.
Будто он сейчас уснул.
Я на стулья не сажусь.
Потому что я боюсь.
И всё кажется мне,
Кто-то бродит в тишине.
Кто-то бродит и молчит,
Коготками стучит…
Кто бы это мог быть? Вот если бы кто-нибудь появился! Можно было бы с ним играть! Но никого нет.
Шкаф тихонечко кряхтит —
На кого-то он сердит…
Ваня слез с подоконника и подкрался к шкафу. Приложил ухо к блестящей стенке и перестал дышать. Да! Там кто-то есть! Кто-то шумно и сонно дышит.
«Медведь! — подумал Ваня. — Это медведь живёт в шкафу, прячется, у него там берлога. Вот почему шкаф кряхтит — медведь тяжёлый. Он большой! Спит себе в шкафу, там всегда тёмная ночь».
В шкафу шумно зевнули:
— А-а-уфф!
Потом медведь завозился и сказал глухим басом длинное непонятное слово:
— Учушкищетинкачешуйкаущучки!
— Ой, а что это такое ты сказал? — спросил Ваня.
— Это на медвежьем языке такое волшебное слово.
— А зачем — волшебное слово?
— Чтобы играть!
— А во что играть?
— В медведей, конечно.
— А как мы будем играть? Что делают медведи?
— Когда?
— Ну-у, с самого начала…
— Самое начало начинается весной. Значит, я сплю в берлоге, сплю, сплю-у… Хр-рр…
— Смотри сейчас не спи! Ты спишь?
— Нет, что ты! Значит, я сплю, сплю, и вдруг — динь-динь-дилидинь! Как твой будильник, звенит под снегом ручей. Толкает меня в бок, щекочет: вставай! Это весна его послала, чтоб он меня разбудил. Я вылезаю из берлоги; ох, ноют все мои косточки, отлежал! Долго, всю зиму спал! Давай сделаем зарядку. Становись. Раз ты медведь, тоже делай нашу зарядку.
— Встал, — сказал Ваня.
— Сначала хорошенько встряхнёмся, сон на землю сбросим! Вот так.
— Встряхнулся, — сказал Ваня.
— Потом поваляемся-покатаемся в снегу с боку на бок.
— Поваляемся-покатаемся! — закричал Ваня и стал кувыркаться на диване.
— Потом понюхаем воздух и снег. Надо нам знать, кто бродил у нашей берлоги и нет ли где чего съестного…
А в тот день Ванина мама отпросилась с работы пораньше.
«Ваня, бедный, скучает один, — думала она, доставая ключ из сумки. — Интересно, что он сейчас делает? Вот я его удивлю, неожиданно появлюсь…»
Она тихо подошла к двери и вдруг услышала, что Ваня с кем-то разговаривает. А Ваня разговаривал с медведем.
— Я тоже знаю одно медвежье волшебное слово, оно означает: «С добрым утром, как вы спали?» Оно вот какое — «Нашполканпопалвкапкан»!
— Это вовсе не «с добрым утром»! — сказал медведь. — Это плохое слово про капкан! «С добрым утром» будет так: «Жилиубабусидвавесёлыхгуся»!
Тут Ваня оглянулся и увидел маму. Он сильно вздрогнул и покраснел.
— Ты с кем это разговариваешь? — удивилась мама.
— С медведем, — виновато сказал Ваня.
— А-а где он? — спросила мама, оглядываясь.
— В шкафу…
Мама внимательно посмотрела на Ваню и вдруг приложила палец к губам и прошептала:
— Тише, тише… А то он испугается!
И Ваня с мамой вышли на цыпочках в коридор.
— Мама, когда ты открываешь шкаф, он прячется, но я даже не знаю, как он ухитряется, потому что он такой большой!
— А как ты про него узнал?
— Один раз ты открыла шкаф, я заглянул и увидел лохматую спину и лапу! Он прятался в углу, за платьями. Но тогда я не догадался, кто это. А сегодня я слышал, как он в шкафу дышит. Я сначала испугался.
Мама не успела ничего сказать, потому что вдруг пришёл папа.
Он был очень весёлый.
— Внимание, братцы, — сказал папа. — У нас большие новости. Я на два месяца еду в совхоз убирать хлеба.
— А как это — убирать хлеба? — спросил Ваня.
— Зерно буду возить на машине. В поле комбайн намолотит зерно, я подъеду, наберу полный кузов и — на элеватор. С нашей работы целая бригада едет.
Раньше Ваня знал: вот сейчас, когда горячая полоска солнца с пола перейдёт на белый подоконник, можно посмотреть в окно и обязательно увидишь — по двору к подъезду большими шагами идёт папа. Потом хлопнет внизу дверь. Потом тяжело загудит лифт. Потом громко повернётся ключ в замке…
А сейчас Ваня даже не подходит к окну вечером. Всё равно папа не придёт. Он далеко.
От папы приходят письма. Это хорошо, но всё-таки лучше было, когда папа сам приходил с работы вечером. Он входил в комнату большой, с громким голосом, руки у него были твёрдые и быстрые. Все вещи в комнате оживали, двигались и поскрипывали. Ваня любил, когда папа поднимал его к потолку. Можно было посмотреть, что лежит на шкафу. Можно потрогать люстру.
А что теперь — только письма…
Ваня берёт конверты, сложенные на столе, вынимает большие, крупно исписанные листы и идёт к шкафу.
Медведь в шкафу ровно дышит, спит.
Как медведю спится?
Что медведю снится?
Если лапу он сосёт.
Значит, снится жёлтый мёд.
Или солнышко в реке.
Или рыба на песке…
— Слышишь? — говорит Ваня. — Скоро я тоже буду ходить на речку! Папа скоро приедет за нами и увезёт нас в совхоз до осени. Мы будем жить у хороших людей, они приехали из Сибири. У них бабушку зовут баба Шура. Она умеет печь шанежки. Это такие пироги, как ватрушки, только не с творогом, а с картошкой. Папа привезёт шанежки, когда приедет. А у бабы Шуры есть внучка Альбинка. Она меня научит плавать.
— А я давно умею плавать, — сказал медведь. — Когда ещё был маленький, меня мама учила. Ка-ак бросит в воду — бам! Только брызги летят! Я к берегу подплыву, она опять толкает в воду. И ещё я умею лазить на деревья. Там пчёлы живут. Залезешь в дупло за мёдом… Пчёлы жужжат, злятся: «Слез-ззай! Слез-ззай! Слез-ззай!»
— Я могу влезть на дерево, если там ветки, — сказал Ваня. — У некоторых деревьев веток внизу нет, не за что уцепиться.
— Я на любое дерево взберусь! — похвастался медведь. — Мне даже снится, как я залезаю на самые большие деревья. И как самые большие речки переплываю. И такую малину в лесу нахожу! И ты приходишь ко мне в гости. И мы кувыркаемся с тобой и боремся…
Путешествие на необитаемый берег
Сегодня воскресенье!
Мама сказала:
— Осень на носу, а у нас начинается лето! Наконец-то тепло. И карантин для тебя кончился. Давай-ка путешествовать!
— А как?
— Выйдем из дома, сядем в автобус и приедем к реке. Там есть лодочная станция. Возьмём лодку, покатаемся, потом где-нибудь причалим…
