Лагздынь Гайда Рейнгольдовна
Тайна «зеленого золота»
ОБ ЭТОЙ КНИГЕ И ЕЕ АВТОРЕ
Дорогие ребята!
У вас в руках книга, полная необыкновенных историй, сказок, тайн и приключений. Написала ее Гайда Лагздынь. Она живет в городе Калинине на реке Волге и уже много лет пишет для вас книжки — толстые и тонкие. В этой книге собрано для вас все самое интересное, что видела и знает писательница.
А как писатели догадываются, что для вас самое интересное?
Очень просто. Для этого нужно хорошо помнить собственное детство и дружить с ребятами.
Став взрослыми и задумывая новую книжку, писатель всегда спрашивает себя: а если бы я был маленьким, мне понравилось бы то, о чем я пишу?
Так спрашивала себя и Гайда Лагздынь, когда писала книгу.
Еще до того, как стать писательницей, она много лет преподавала химию в школе. И очень хорошо знает и любит эту науку. А вы заметили, что если что-нибудь хорошо знаешь и любишь, то хочется об этом рассказать другим?
Вот Гайда Лагздынь и рассказывает. О том, как был открыт каучук. И что такое — каучук.
О том, как обыкновенная речная песчинка превратилась
с помощью науки химии в красивый наконечник для новогодней елки.
И о многом, многом другом.
Но как рассказывает?
Разве обыкновенная речная песчинка может носить звучное имя Силикона? Разве обеденный стол, чемодан, бумага умеют разговаривать, да еще и открывать друг другу тайны своего происхождения?
Умеют. В сказках.
Значит, это сказки?
И да, и нет.
В сказках, когда открывают тайну, семь пар железных башмаков изнашивают, в подземелье спускаются, в горячую и холодную воду окунаются.
В жизни, чтобы разгадать тайну, тоже сил надо много, знаний, труда, наблюдательности. А если о тайне рассказывает писатель, то тут и художественный талант нужен, и воображение, и фантазия. Если все это есть, то оказывается, что простая авторучка или шелковая нитка могут стать героями захватывающе интересных рассказов.
Конечно, в книге есть и живые герои — мальчики и девочки, собаки и кошки, вороны и утки. И все они — даже обыкновенный червяк или лягушонок — оказываются существами не такими уж обыкновенными, если их увидеть внимательными глазами, понять их и полюбить.
Кого полюбить? Червяка? Лягушку?
А почему бы и нет? И червяк, и лягушка, и паук, и крохотное хищное растение росянка — такие же обитатели нашей Земли, как и мы с вами. И даже по-своему мудрые и красивые. Относиться к ним пренебрежительно, свысока могут только глупые и злые. А Гайда Лагздынь писательница умная и добрая. Она умеет так все увидеть и описать, как будто у нее есть волшебные очки и она в них видит то, что другие, невнимательные люди, не замечают. И те, кто прочитают ее рассказы, — уж не пройдут мимо финиковой косточки, сосновой шишки, муравья, бегущего по дорожке, чтобы не рассмотреть их внимательно. Потому что будут кое-что знать о них такое, о чем раньше и не подозревали. Будто писательница им подарила свои волшебные очки.
В общем, ребята, вам предстоит долгое и очень увлекательное путешествие по страницам этой книги. Вы только не торопитесь. Прочтите ее внимательно. И вот увидите, вы будете гораздо бережнее относиться к тому, что нас всех окружает. Будь это создание рук человека или самой природы. Это все равно: ведь природа и человек — неделимы.
Недаром есть такое выражение: природа-мать. И тот, кто обижает природу, губит ее, — тот сам себя обижает и губит.
Вот какие мысли у меня возникли, когда я прочитала эту книгу.
А какие мысли возникнут у вас? Гайда Лагздынь будет ждать писем.
Алла Масс
Часть первая. БАРБОСКИН И КОМПАНИЯ
(приключенческая повесть)
КТО ТАКОЙ БАРБОСКИН?Барбоскин живет в доме, что стоит рядом с Антошкиным. У него есть бабушка, папа и мама. Все они работают в совхозе. Барбоскину хорошо, ему не надо уезжать в город, он все время живет в деревне. А у Антошки баба Таня в совхозе не работает, она старая.
Когда Антон приехал в гости к бабушке, то первым делом уселся на крыльце и стал петь: «Мы едем, едем, едем в далекие края. Хорошие соседи, счастливые друзья. Тра-та-та! Тра-та-та! Мы везем с собой кота, чижика, собаку, петьку-забияку, обезьянку, попугая. Вот компания какая!» Подошел Барбоскин. Антон еще не знал тогда, что он – Барбоскин. Антон несколько лет ездил к другой бабушке – бабе Рите, что живет в маленьком городе.
Барбоскин подошел и спросил:
– А кто такой Петька?
– Мой папа, – ответил Антон. – Его так мама называет – Петька-забияка. Он на заводе работает, и мама там.
– А где чижик, собака?
– Не знаю. Так в песне поется.
– А хочешь, – предложил Барбоскин, – я тебе нашего кота покажу и собаку Буяна?
– Хочу! А как тебя зовут?
– Барбоскиным!
– Как? – удивился Антошка. – Почему Барбоскиным?
– Потому, что мы – ваши соседи, Барбоскины. Мой папа Коля – Барбоскин. Моя мама Настя – Барбоскина.
– А бабушка?
– А бабушка Катя не Барбоскина. Она – Непомнящая.
– Непомнящая? – снова удивился Антошка. – Как это?
– А так. В детском доме ее назвали Непомнящей. Откуда она взялась, она не помнила. А вот папа мой – Барбоскин. Потому и я – Барбоскин. Это наша фамилия.
– А меня Антошкой зовут, – сказал Антошка. – Вообще-то я – Антон Васильев. Во второй класс перешел.
– А я – Андрюша, но все меня зовут Барбоскиным, не возражаю. Барбоскин – так Барбоскин, три класса плюс коридор в четвертый. Ты насовсем в деревню?
– Нет, на лето, и то не на целое. К бабе Рите надо.
– Жалко, а то переезжай с родителями. Сейчас многие в деревню переезжают. Мишка, например, друг мой. Был городским, сейчас у нас в селе живет с отцом и матерью. Им дом дали.
Андрей Барбоскин Антону понравился. Он стал, раз все так, называть его Барбоскиным.
ПРО УТОК И УТИНЫЙ ПРУДРано утром кто-то громко постучал по наличникам.
– Эй, Антоша! Спишь? – это был Барбоскин.
– Не-а, – крикнул Антошка, соскакивая с бабушкиной кровати. – Я уже не сплю.
– Пошли?
– Пошли, – быстро согласился Антошка. – Моя бабушка уже ушла.
– И моя Непомнящая тоже. Давай быстрее, а то опоздаем.
– Куда?
– Куда, куда! Где кричат: «куд-ку-да-а!» да «кря- кря-кря!» Там мама Настя работает.
За высоким забором, сделанным из железной сетки, ходило много широких уток. Утки переваливались с боку на бок, спешили к открытым воротцам. Воротца были распахнуты прямо в большой пруд. Туда и торопились утки. Нетерпеливо переминаясь на широких красных лапах, утки стояли у края воды и подталкивали передних. Уток было так много, что пруд скоро превратился в утиный ковер.
– Вот утки поплавают, – сказал Барбоскин, – поныряют, почистятся, дядя Саша их в другие воротца зазовет. А сюда новых уток напустят. Любят они купаться.
– Как у нас в школьном бассейне. Одни плавают, другие ждут. Только не так тесно.
– Ага, – неопределенно ответил Барбоскин, – наверно. Мы на речку бегаем. Сколько хочешь в воде сиди. Только старшие гоняют, да еще утятами синими обзывают. Похожи, в пупырышках кожа. На солнце отогреваемся. А ты утят и цыплят видел? – Антон мотнул головой. – Пошли, покажу. Очень даже интересно. Такие маленькие, пушистые и все пищат.
Но к утятам идти не пришлось. Бабушка Катя, Непомнящая, велела Барбоскину бежать в магазин за хлебом.
ПРО СЕЛЬМАГ, ПРО ХЛЕБ И МУСКУЛЫ– А где у вас булочная? – спросил Антон.
Андрюша тащил большую хозяйственную сумку, на дне которой лежал блестящий металлический рубль. Рядом вышагивал серьезный пес Буян.
– Какая еще булочная?
– Ну, где продают хлеб.
– Хлебная? Да там, где и велосипеды продают. В сельмаге!
– А что такое – сельмаг? – снова спросил Антон.
– Сельмаг – это сельмаг. Там все, что тебе надо. Только в разных половинах дома. Захотел забор покрасить, иди в сельмаг за краской. И макароны там, и крупа.
– А игрушки?
– И игрушки, и ручки, и всякое другое.
– А я думал сельмаг – большой магазин, как наш универсам.
– Не городской, а хороший! – сказал Барбоскин. – Скоро новую вывеску повесят. А мне старая нравится. Все понятно: «Сельмаг».
В магазине рядом с ведрами, тазами и кастрюлями стояли велосипеды и мотоциклы. Антошка подошел к мотоциклу с красным кружочком под сиденьем. Стекляшки в кружке, если вертеть головой, переливались, играли красками.
– Вот что бы я купил, – погладил Барбоскин у зеленого велосипеда колесо. – Кататься я умею, папка только не дает. Сам на совхозный двор ездит. Говорит, куплю мотоцикл, тебе велосипед отдам, – Барбоскин вздохнул и пошел в другую половину сельмага покупать хлеб.
– На все! – вымолвил Андрюшка, протягивая деньги.
